Ревизор: возвращение в СССР 4 - Серж Винтеркей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А этим, как его, сексотом, стоит становиться? — спросил Мишка.
— А вот это вам вряд ли понравится. Сексотов в обыденности зовут стукачами. Нужно будет слушать внимательно, о чем другие люди говорят при вас, а потом писать донесения в КГБ.
Пацаны скривились. Ну да, стукачи никому не нравятся.
— Ну, тогда если предложат, просто откажемся, и все! — пожал плечами Мишка.
Мы добежали до стадиона и приступили к занятиям. Я полез на брусья, пацаны начали подтягиваться. Сегодня тут никого не было, кроме нас, так что разговор можно было продолжать.
— Отказываться тоже надо умеючи, — сказал я, — нужно говорить, что ты обожаешь СССР и коммунистическую партию, но стучать на товарищей считаешь предосудительным. И твердо держаться этой линии, даже если начнут угрожать.
— Нам могут угрожать? — поразился Славка.
— Если в вас будут видеть перспективного сексота, то вполне. Могут пригрозить, что не выпустят за пределы СССР, если не согласишься. Или что создадут проблемы с карьерой.
— И что, действительно могут? — спросил Мишка, но оба парня и думать забыли про физкультуру.
— В теории да, но если на вас нет никакого компромата — закон не нарушаете, СССР не ругаете, — то это будет пустой угрозой. Попробуют, не получится, и про вас тут же забудут, будут других искать, кого можно завербовать.
— Вот это дела! — пораженно сказал Славка.
Про советский КГБ я не так много и знал, так что это почти все, что я мог рассказать пацанам. И эти знания образовались сугубо из-за одного сотрудника, с которым проработали года три в середине девяностых. Он был огромным фанатом книг про шпионов, включая мемуары разных деятелей спецслужб, и постоянно совал мне в руки разные книги по этой теме. Большую часть я так и не прочитал, просто брал из вежливости, чтобы не обижался отказу, и возвращал ему потом, но что-то все же полистал. Теперь вот начинаю думать, что зря не прочел все от корки до корки. Но кто же знал!
И все же то, что я рассказал, было намного больше, чем знали парни, как выяснилось. Подумав, решил добавить еще кое-что:
— Как бы там ни было, запомните — не трепитесь про КГБ нигде, где вас могут услышать. Не важно, что именно вы говорите про эту организацию. Те, кто вас услышат, либо подумают, что вы с ней сотрудничаете, и скоро молва об этом широко разойдется, вам станет сложно общаться нормально с другими людьми. Все будут уверены, что вы стучите на них в КГБ. И с карьерой возникнут большие проблемы — какой начальник захочет повышать подчинённого, который будет на него стучать! Либо вы натолкнетесь на сексота, и он напишет на вас донос, в котором укажет, что вы обсуждали КГБ. Сексотов в СССР — миллионы, так что шансы очень велики. И мало ли что ему там послышалось — может и напишет, что вы ругали КГБ. И все — у вас серьезные проблемы с карьерой. Очень серьезные.
— Поняли, рот на замок! — сказал Мишка.
— Вообще забыл про это слово! — поддержал его Славка.
— Но если все же сложится так, что вас поймают на чем-то горячем и предложат выбор — стать сексотом или пойти в тюрьму, к примеру, то соглашайтесь на первый вариант. Просто потом скажите об этом мне, и мы что-нибудь придумаем, чтобы и это использовать для вашей карьеры.
После моего рассказа осталось у меня впечатление, что КГБ в глазах парней стало каким-то страшным монстром. Нет, так тоже неправильно. Решил добавить кое-что:
— Таким образом, если захотите стать офицером КГБ, то это неплохая карьера. Сейчас это самая могущественная спецслужба на планете. В ней много возможностей для роста, большой престиж, много уважения, но нужна готовность подчиняться любым приказам. И помните, что любая страна нуждается в подобной организации. У нас вот КГБ, а в США ту же роль играют две структуры — ЦРУ и ФБР.
На этом лекцию и закончил. У меня лично была только одна претензия к этой организации — что они прошляпили Горбачева и позволили ему разрушить СССР. Но об этом с пацанами я говорить никак не мог.
После зарядки и завтрака рванул на завод. Чехи должны были подтянуться к 10 утра, но нам директор вчера сказал быть на заводе в 9.00 на всякий случай. Про какой случай речь, непонятно, но начальству виднее.
Сначала забежал в бухгалтерию, узнать, нужен ли буду там сегодня. Ирина Викторовна сказала, что если «у вас будет возможность, Павел», то было бы неплохо найти днем часок и разобрать путевки, а больше ничего важного нет, так что могу заниматься чешской делегацией. Вот прямо интересно, а где в понимании главбуха лежит тонкая грань между «Павлом» и «Павлом Тарасовичем», и когда я ее пересеку…
Из бухгалтерии пошел сразу в музей. Интуиция подсказала правильно. Галия была там. Она что-то оживленно обсуждала с Маргаритой Викторовной. Обе дамы выглядели свежими и подтянутыми. Я поздоровался с ними и искренне поблагодарил директора музея за вчерашнюю экскурсию и помощь в приеме гостей. Она и правда свою работу выполнила на отлично, экскурсия была интересной и не затянутой, банкет выше всяких похвал.
— Ну что вы, Паша, — зарделась старушка, — ничего же особенного не делала, да мне в радость было музей наш гостям показать.
Но по лицу ее я увидел, что похвалой она очень довольна.
Музей, к слову, был уже убран. О вчерашнем веселье намекало только несколько избыточное количество стульев, стоящих вдоль стен.
— А на сегодня какая программа? — поинтересовалась Маргарита Викторовна. — Я на всякий случай стулья сказала пока не уносить, вдруг еще понадобятся.
— Сегодня посиделки вроде бы только в бане после обеда, — пояснил ей я, — вечером гостей надо пораньше в гостиницу вернуть, они рано утром завтра в охотхозяйство едут. Так что к вам сегодня, скорее всего, не заглянем. Но мало ли что, на всякий случай стулья пусть постоят. Будет план Б, если возникнет необходимость, — добавил я и подмигнул Маргарите Викторовне.
Та улыбнулась и с одобрением кивнула головой.
Попрощавшись с директором музея, мы с Галей пошли в приемную к Шанцеву. Чехи сначала к нему придут, там и определимся, кто и что дальше делает.
Секретарь Шанцева приветливо кивнула нам, и мы заняли места среди другого народа, пришедшего на прием к
