Авиталь и ее отец - Дан Берг

возбуждения, она приготовила себя только к одному единственному исходу — мир, и никакой войны. Сара болела за дочку, сама хотела того же, бодрыми речами поддерживала настроение оптимизма, но в глубине души не была слишком уверенной в удачном исходе дела. Что до Халиса, то он избегал обсуждений, солидно разглаживал седую бороду и помалкивал.

Напряженное ожидание было прервано гулким топотом лошадиных копыт. Всадник остановил коня возле шатра. Навстречу выскочила Авиталь. Немой вопрос на лице ее был столь выразителен, что ей не потребовалось открывать рот, дабы задать его. “Мир! Заключен мир меж Гиладом и Аммоном! Не будет войны!” — первым делом прокричал вестовой и только тогда слез с лошади.

Со слезами счастья на глазах Авиталь бросилась обнимать и целовать вестника.

— Славную награду за службу приготовил мне Ифтах, — ублаготворенно проговорил всадник, весьма довольный столь чувственной встречей, оказанной ему юной девой.

— Скорее проходи в шатер и рассказывай! — воскликнула Авиталь.

— Эй, Халис! Все лучшее в доме — на стол! — скомандовала Сара.

— У меня не десять рук, — проворчал слуга, — сначала коня напою и корму ему задам, а потом уж вам, хозяйки и гость, лимонной воды, маслин и сыру принесу!

— Ну, говори же, солдат! — теребила гостя за рукав Авиталь.

— А что тут долго говорить, — широко улыбаясь, промолвил добрый вестник, — порешили, значит, Ифтах с Наасом жить мирно и передумали друг с другом воевать!

— Они порешили, они передумали, а ты-то как затесался в царские дела? — спросила Сара.

— Мне Ифтах дал самого быстрого коня, велел к вам скакать и обрадовать, — ответил вестовой, осушая чашу с лимонной водой.

— А сам хозяин где? — вмешался Халис.

— Он только к вечеру будет — занят сильно, — ответил воин.

— Как учтиво с его стороны позаботиться о нас! Не пренебрег нашим чаянием, послал впереди себя бойца, развеял тревогу нашу! — умилилась Сара.

— Я так люблю папочку! — воскликнула девица!

“Знает ли Соби? — мелькнуло в голове Авиталь, — завтра с ним увижусь, — всё и обсудим! Пока надо приготовиться к торжественной встрече!”

“Чтобы такое придумать особенное, праздничное? Ага, вот идея! Из лагеря нашего я раньше всех отцу на глаза покажусь. Халис заранее поставит цимбалы. В честь героя гимн заиграю. Когда отряд подойдет близко-близко, выскочу вперед и с бубнами в пляс пущусь. Пусть знает отец, что дочь первая его встретила, ибо я ведь главная зачинщица мира!”

3

Дозорный громогласно и торжественно объявил: “Конники на горизонте!” Авиталь взволновалась: “Это отец возвращается!” Она спешно вынырнула из шатра, подлетела к приготовленным цимбалам и принялась играть. Расположившийся за кустами невидимый хор девушек дружно запел.

Вот солдаты уже совсем близко. Впереди отряда, на добром коне неторопливо едет Ифтах. Подчиняясь его команде, люди движутся степенно, вполшага. Приближаются. Уже слышны бойцам музыка и пение. Авиталь оставляет цимбалы, хватает бубны и, срываясь с места, стремительно бежит навстречу отцу.

Поравнявшись с героем, она воздевает кверху руки, неистово звенит колокольцами и пляшет, пляшет, пляшет! Поблизости никого не видно из обитателей лагеря — только счастливая Авиталь встречает отца-миротворца.

Ифтах спешился. Авиталь бросилась ему на шею. Нестерпимо больно защемило отцовское сердце: “Неужели я сделаю это? О, горе мне!”

— Возлюбленная дочь моя! Ты первая встретила меня! — сдавленным голосом глухо проговорил Ифтах.

— Как же не быть мне первой? Твой вестовой сообщил о мире. Это ведь мое сокровенное желание, и нет иного! — вскричала Авиталь.

— Да, мы с Наасом сделали выбор — будет мир меж нами…

— Отчего же на глазах твоих слезы блестят? Никогда не видала тебя плачущим, батюшка! От счастья, да?

— Да… Нет… Я плачу о дорогой цене, которую мне придется заплатить, — промолвил Ифтах, и усы и борода его совершенно намокли от слез.

— Пойдем скорее, отец, в шатер, нас матушка дожидается. Все расскажешь нам по порядку.

— Пойдем, нежная голубка моя!

Обнявшись, отец и дочь двинулись вместе.

— Вот я и дома, — сказал Ифтах, заходя в шатер и стараясь скрыть слезы от Сары.

— Драгоценный муж мой, — воскликнула Сара и обняла своего защитника, — мы так счастливы с Авиталь, наконец-то настанет мирная жизнь!

— Не только мы счастливы, многие из народа возблагодарят тебя, отец, и навек запомнят твое деяние! — прибавила Авиталь.

— Разувайся, милый, окунай ноги в таз с теплой водой! Неси полотенце, Халис, и ужин скорее доставай из печи! — распоряжалась Сара.

— Рассказывай, скорее, батюшка! — нетерпеливо прощебетала Авиталь, — трудные вышли у тебя переговоры с Наасом?

— Трудные! Очень трудные! Я предложил мир с первых слов своих. Да где там! Царь Аммона и слушать не хотел. Он лгал, мол, вы, иудеи, захватили беззаконно нашу землю, и мы отвоюем ее назад! Кричал: “Говори, Ифтах, зачем на переговоры меня вытянул, знать есть у тебя тайный умысел!”

— Как же справился ты с этим ястребом? — спросила Сара.

— Пока Наас раздавал команды слугам, я мысленно воззвал к нашему Богу и поклялся принести Ему щедрую жертву. Господь смилостивился и взял мою сторону.

— И что случилось потом? — спросила Авиталь.

— Потом я привел Наасу резоны, что слыхал от тебя, дочка. И, о чудо, царь Аммона согласился на мир! Но нет, не случилось никакого чуда — это Бог помог мне в ответ на клятву мою!

— И чем же ты замаслил Всевышнего? — спросила Авиталь.

— Я поклялся принести Ему в жертву того, кто первым из нашего лагеря встретит меня…

При этих словах Сара вскинула глаза на мужа, перевела взгляд на дочь, на секунду задумалась и вдруг смертельно побледнела. Наступило краткое безмолвие. Авиталь глянула на отца, на мать, и все поняла.

Женщины заревели в голос, обнялись. Ифтах снова оросил усы и бороду слезами. Он вскочил на ноги, заметался по шатру.

— Ах, кабы я знал наперед! Вот она, непомерная цена мира! Я безутешен и я бессилен! Клятву Господу отменить нельзя!

— Ифтах, ты убьешь нашу Авиталь? — сквозь рыдания едва проговорила Сара.

— Клятву Господу отменить нельзя! — в отчаянии повторил Ифтах.

— Отец, неужели не суждено мне познать жизни соль? — плача, пролепетала Авиталь.

— Клятву Господу отменить нельзя! — взвыл Ифтах и принялся рвать на себе одежды.

— Я умру девой, не знавшей мужа! Жалкая доля моя!

— О, Ифтах! Груди дочери нашей никогда не набухнут молоком! Никогда не ласкать мне внуков! А тебе никогда не растить смену! Не видать нам продолжения — ни тебе, ни мне! Никогда, ты слышишь — никогда!

— Горе, горе, горе! — заголосил Ифтах, — как тяжела расплата за мир! Воистину, война человечнее, добрее, справедливее, понятнее!

Тихо-тихо, на цыпочках, Халис покинул шатер. Ифтах и Сара тесно сидели рядом, крепко обнявшись.

Вот высохли слезы на щеках Авиталь,