Я не сдамся (СИ) - Вольская Виктория

Черт, я думал, что после нашего расставания, я не смогу даже смотреть на нее, и уж тем более прикоснуться. А на деле, я не просто прикасаюсь, я хочу прикасаться, ласкать, целовать и любить. Я хочу её любить. Но при этом, на душе, словно кошки скребутся, воспоминая о прошлых обидах. Я, наверно, не смогу ей довериться:

трахать — да,

даже любить — да,

но верить — нет.

Глава 15

После того непонятного вечера прошла неделя. На удивление общались мы на работе нормально, даже дружественно, ни коем образом не касаясь темы внезапного поцелуя и его бегства после него.

— Анастасия Николаевна, погоди — слышу издалека знакомый голос, выходя из кабинета главного врача. Олег спешит мне навстречу со стороны регистратуры.

— Что случилось Олег Евгеньевич? — официально спрашиваю я, так как мимо проходят коллеги.

— Как настроение у Игишева? — новый пациент отдела хирургии уже четвертый день держит нас в нервном напряжении.

— А какое настроение может быть у человека после ампутации ноги? — отстранено спрашиваю я.

— Покончить с собой он будет ещё пытаться? — Олег серьезен и я его понимаю, такое ЧП никому не нужно, ни лично ему, ни отделению, ни клинике.

— Я не знаю, Олег — честно говорю я, мы останавливаемся посреди коридора, хотя до моего кабинета около десяти шагов — Он танцор с мировым именем, его ноги несут ему основной заработок. А сейчас, после аварии получается, что он выброшен за борт собственной жизни. Карьера рухнула, еще и жена от него ушла. Вчера приперлась сюда и бросила ему в лицо ключи от квартиры.

— Что мне с ним делать, Насть? — вымученно спрашивает коллега.

— Наблюдать. Я выписала ему сильнодействующие антидепрессанты. Пока он их принимает, он стабилен. Но что будет, когда курс закончится, я не знаю. Он не хочет жить.

— Хреново. Настя, а ты можешь…

— Олег Евгеньевич, добрый день — слышим мы мелодичный голос за моей спиной. Олег поднимает взгляд на женщину, стоящую за мной, и не знает, как реагировать. Впрочем, я тоже замираю от неожиданности.

— Мама, а ты что здесь делаешь? — наконец, спрашивает Олег.

— Ну, если ты не соизволил сегодня приехать к маме, мама сама приехала к тебе.

Мою спину прожигает взгляд моей бывшей свекрови, и мне приходится развернуться.

— Добрый день, Маргарита Павловна — смущенно произношу я.

— Настя? — мама Олега шокирована и от удивления больше не находит слов, а только смотрит, то на сына, то на меня.

— С днем рождения — поздравляю я её.

— Спасибо, милая — она подходит ко мне и обнимает, нежно с трепетом — Вот видишь, даже сноха помнит о моем празднике, а сын…

— Я послал тебе цветы — оправдывается Олег, хотя знает, что это не аргумент.

— Но не приехал лично — настаивает мама — А я соскучилась. Настенька, а что ты здесь делаешь? — Маргарита смотрит на меня очень внимательно.

— Работаю — тихо отвечаю я, ощущаю себя кроликом перед удавом. Хотя маму Олега я очень люблю и она всегда ко мне очень хорошо относилась, но все же напряжение между нами сейчас запредельное.

— В отделении Олега? — допытывается она.

— Нет, я психиатр.

— Как? Вы же учились на одном потоке.

— Послушай мама, ты сейчас не вовремя, пока мы с тобой болтаем, у нас пациент повесится. Нам надо идти — Олег обнимает меня за талию и ведет в сторону.

— Мама всегда не вовремя. Я уже привыкла. Ну, ладно, идите — рука Олега на моей талии не ускользает от внимания мамы, и она очень странно смотрит на нас — Стоп. А поцеловать маму.

Олег отпускает меня и подходит к маме. Она что — то шепчет ему на ухо, а он морщится и целует ее в щеку.

— С юбилеем. Я люблю тебя, мам.

— Спасибо, родной.

Она разворачивается ко мне и вопросительно смотрит, ожидая моих действий. Не могу я развернуться и уйти, к тому же я знаю, чего ждет Маргарита Павловна. На ватных ногах подхожу к ней, и она сама обнимает меня.

— До свидания.

— Береги себя, деточка.

****

Рабочий день закончился позднее обычного. На улице давно стемнело. Я устало выхожу из больницы, кутаясь в плащ. Ветер сегодня ледяной. Но через минут десять я смогу укутаться в теплое одеяло и, наконец, уснуть.

— Настя.

— Маргарита Павловна? — я удивленно смотрю на свекровь, стоящую в стороне от основного входа — Что вы здесь делаете?

— Жду тебя. Можем мы поговорить, например, в кафе?

Женщина давно меня ждет, от холода ее немного знобит. Сколько времени она здесь стоит, я не знаю. Но от того, что ей пришлось меня ждать на улице, становится жутко не удобно.

— Если вы не против, пойдемте ко мне, я тут недалеко живу — предлагаю я.

— Пошли.

Мы, молча, доходим до квартиры, по пути мы не обмолвились ни словом.

— Проходите на кухню, я сейчас.

Я быстренько захожу в ванную комнату, обмыться от запаха медикаментов и переодеться. На все это у меня уходит максимум минут пятнадцать.

— Извини, я немного похозяйничала — смущенно произносит женщина, когда я захожу на кухню. На столе стоят две кружки с чаем и нарезан рулет с фруктовой начинкой.

— Я не против — улыбаясь, отвечаю я.

Я присаживаюсь напротив женщины, но отвожу глаза в сторону, не могу вынести ее пристального взгляда. Она не просто так меня ждала. Пришло время откровенного разговора. И я к нему готова.

— Вы хотели о чем — то спросить? — беру в руки чашку, и делаю первый глоток. Чай с ромашкой. И где она у меня эту траву нашла? Но успокоительное нам сейчас не помешает.

— А ты ответишь правду? — она пристально смотрит на меня, не позволяя отвести мне свой взгляд.

— Я никогда вам не лгала — напряжение между нами растет с каждой секундой.

— Зачем ты сделала аборт?

— Аборт — на автомате повторяю я.

— А говорила, что не соврешь. Аборт из- за, которого мой сын ушел от тебя.

Глава 16

Пять лет назад.

Я сидела в поликлинике у кабинета УЗИ. Передо мной еще две девушки и я ожидаю своей очереди. Счастливо и непроизвольно поглаживаю свой еще маленький животик — двенадцать недель. Время первого скрининга. Вот пройду его, сделаю первое фото ребенка и вечером покажу Олегу. Он точно обрадуется. Муж давно говорит мне о маленьком.

— Мартынова? — замечтавшись, я не замечаю, что все уже прошли и медсестра вызывает меня.

— Я здесь. Иду.

Разуваюсь и прохожу в кабинет. Оголяю живот и прикладываюсь на кушетку.

— Так — холодный гель попадает на живот и кожа мгновенно покрывается мурашками — Дата последних месячных?

— двадцать четвертое апреля.

— По месячным срок должен быть двенадцать — тринадцать недель.

— Все верно — отвечаю я.

Несколько минут молчания врача, во время которых она внимательно смотрит на монитор и записывает показатели.

— Но вот развитие плода на девять — десять недель. Это мне не нравится. Давай по — другому посмотрим — женщина вводит какие — то параметры в аппарат, а я начинаю нервничать. Она снова прикладывает датчик к моему животу, но уже не комментирует, а только хмурится.

— А может, сердце послушаем? — предлагаю я. Так как нервничаю настолько, что если сейчас не услышу стук сердца малыша, просто сойду с ума.

— Давай — доктор с сочувствием посмотрела на меня, она и без этого прибора уже поняла, что не будет никакого сердцебиения.

Тишина.

Слезы покатились по моим щекам.

Теперь и я поняла.

Он умер.

Тихие всхлипы перерастали в стон отчаяния и безысходности.

— Успокаивайся. Нечего убиваться. Не получилось в этот раз, получится в следующий — доктор очень строго со мной разговаривала, понимая, что если она сейчас начнет сюсюкать, у меня начнется истерика — Низ живота болит?

— Немного тянет — сквозь слезы отвечаю я.

— Температура?

— Третий день тридцать семь и пять.