Наследники - Уильям Голдинг

— Держи конец.

Покуда он держал этот конец, Фа отталкивала другой от себя в реку, но течение опять и опять прибивало его к уступу. Тогда она присела на корточки и долго оставалась в таком положении, возложив руки на голову, а Лок молча и покорно ждал. Он широко зевнул, облизал губы и поглядел на голубоватый крутой утес по ту сторону. Там, на другом берегу реки, не было уступа, только крутой откос, который обрывался над голубой водой. Лок опять зевнул и обеими руками утер с глаз слезы. Потом поморгал, вглядываясь в ночь, посмотрел на луну и поскреб завитки под губой. Фа вскрикнула:

— Бревно!

Он поглядел себе под ноги, но бревно уже ушло; он поглядел в одну сторону, потом в другую, вздрагивая от холодного воздуха, и вдруг увидал, что бревно проплывает мимо Фа и тихонько разворачивается по течению. Фа вскарабкалась по скале и ухватила ветки, похожие на ноги. Ствол поволок ее за собой, потом тот конец, про который Лок уже позабыл, стал разворачиваться поперек реки. Лок замахал руками, пытаясь его поймать, но не мог дотянуться. Фа что-то приговаривала и в ярости визжала на Лока. Он покорно попятился прочь. При этом он все твердил: «Бревно, бревно», твердил самому себе, не понимая смысла. Страдание отхлынуло, как отлив, но все еще оставалось поблизости.

Дальний конец бревна ткнулся в оконечность острова. Вода напирала сбоку, и бревно поворачивалось, сердито стараясь вырвать ветку из руки Фа. Ветка эта оставляла борозду, волочась по уступу, потом изогнулась, хлестнула, выпрямляясь, и обломилась с громким треском. Ствол заклинился, комель трахнул по скале, трах трах, трах; вода запрудилась у середины, а крона обрушилась на неровный край уступа. Середина бревна, хоть она и была толщиной почти с Лока, выгнулась под напором воды, потому что бревно было во много раз длинней человеческого роста.

Фа подошла к Локу вплотную и с сомнением поглядела ему в лицо. Лок вспомнил, как она разозлилась, когда бревно, казалось, могло уйти от них. Он с опаской погладил ее по плечу.

— Я много вижу внутри головы.

Она молча глядела на него. Ухмыльнувшись, она тоже погладила его по плечу. Потом обеими руками легонько похлопала себя по ляжкам, смеясь над ним, и он тоже стал хлопать и смеяться вместе с нею. Луна теперь светила так ярко, что две голубоватые, почти серые тени передразнивали их, распластавшись у ног.

Гиена заскулила близ отлога. Лок и Фа перебрались через уступ поближе к ней. Без единого слова то, что каждый из них видел внутри головы, совпало в точности. К тому времени, когда они подошли на такое расстояние, что уже могли видеть гиен, у каждого в обеих руках было по камню, и они намного удалились друг от друга. Они стали оба рычать и выть, и твари с настороженными ушами метнулись в гору, чтоб там таиться и подкрадываться, сами серые, а четыре глаза как зеленые искры.

Фа забрала остатки еды из впадины, и гиены рычали им вслед, когда они бежали назад по уступу. Когда они добежали до бревна, оба уже ели. Потом Лок выхватил кость с куском мяса у себя изо рта.

— Это для Лику.

Бревно не было одиноким. Второе такое же, но поменьше, приткнулось у него под боком, стукаясь и ворча, и теперь вода перехлестывала через оба. Фа пошла вперед сквозь лунный свет и ступила одной ногой на тот конец бревна, который был приткнут к берегу. Потом она вернулась и, сморщившись, покосилась на воду. Она поднялась выше по уступу, глянула в сторону водопада, туда, где мерцали водные брызги, и ринулась вперед. Потом замедлила бег, осадила себя, остановилась. Здоровенная жердина, поворачиваясь на воде, приткнулась к бревнам. Фа сделала еще попытку, взяв разбег покороче, и остановилась, рыча на слепящую воду. Потом она забегала перед бревнами, не произнося внятных слов, но издавая возгласы, в которых звучали ярость и отчаянье. Это опять было новое, и Лок до того испугался, что прянул в сторону и чуть не упал в воду. Но тут он вспомнил, как недавно дурачился перед другим бревном, у лесной опушки, и принужденно засмеялся, чтоб устыдить Фа, хотя понимал, что теперь ей очень плохо, потому что на спине у нее пусто. Она бросилась на него, ощерив зубы и икнула ему прямо в лицо, будто хотела его искусать, и какие-то незнакомые звуки извергались из ее рта. Тело Лока отпрянуло одним прыжком. Она молча прильнула к нему и вся дрожала, теперь оба они отбрасывали слитную тень на скалистый уступ.

Она шепнула ему голосом, в котором совсем не было Оа:

— Иди на бревно первый.

Лок отстранил ее. Теперь, когда все было готово, страдание вернулось. Он поглядел на бревно, обнаружил, что есть нечто снаружи и внутри Лока, и то, что снаружи, гораздо лучше. Он держал в зубах мясо, приготовленное для Лику. Теперь, когда Лику уже не скакала на нем, а Фа все дрожала и река текла рядом, ему было не до того, чтоб смешить. Он осмотрел бревно от комля до верхушки, заметил утолщение по эту сторону запруды, где раньше была развилина, и отошел назад по уступу. Потом прикинул на глаз расстояние, пригнулся и побежал. Бревно оказалось у него под ногой, и оно было скользкое. Оно дрожало, как Фа, оно сдвигалось вбок по течению реки, так что он качнулся вправо, чтоб не свалиться в воду. И все же он падал. Нога его ступила всей тяжестью на другое бревно, которое сразу погрузилось, и он пошатнулся. Левая нога рывком оттолкнулась, он подпрыгнул, а вода напирала на запруду еще пуще, чем сильный ветер, дувший под колени, и была холодная, как ледяные женщины. Он сделал отчаянный прыжок, оступился, опять взвился в прыжке, и вот уже вцепился всеми когтями в скалу к стал подтягиваться на руках, зарывшись лицом в мясо для Лику. Ноги его разъезжались, когда он карабкался вверх, покуда не почувствовал, что его палица сейчас разлетится в щепы. Тогда он мучительным рывком перебросил себя на скалу и обернулся к Фа. Он понял, что все это время из его рта сквозь плотное мясо вырывался какой-то протяжный, пронзительный звук, как у Нил, когда она бежала по бревну в лесу. Он умолк, порывисто дыша. К бревнам добавилось еще одно. Оно со стуком легло вплотную к другим, и вода у запруды вспенилась и забурлила сверкающими водоворотами. Фа осторожно ступила на это бревно, пробуя его ногой. Потом оглядчиво пошла через воду, раскорячась, сразу по двум бревнам. Она добралась до скалы, где лежал Лок, вскарабкалась на нее и прилегла рядом. Потом крикнула, перекрывая грохот водопада:

— Я не шумела.

Лок выпрямился и постарался думать, что скала не плывет вместе с ними вверх по течению. Фа соразмерила прыжок и ловко перескочила на другую ближайшую скалу. Лок прыгнул следом за ней, в голове у него была пустота от шума и новизны ощущений. Они прыгали и карабкались, покуда не добрались до той скалы, где на верхушке росли кусты, и там Фа легла и впилась пальцами в землю, а Лок меж тем терпеливо ждал, держа в руках мясо. Они были уже на острове, и по обе стороны от них водопад низвергался и сверкал, как летняя молния. Но был и новый звук, голос главного, большого водопада за островом, от которого люди никогда еще не бывали так близко. С голосом этим не могло быть никакого сравнения. Даже те отзвуки их собственных голосов, которые не заглушал голос малого водопада, начисто тонули и исчезали.

Вскоре Фа встала на ноги. Она прошла вперед, покуда не увидала под собой великанью голень, и Лок подошел к ней. Огромная нога была вытянута, и у ее лодыжки дымные водные струи вгрызались в камень, так что оставался лишь совсем узкий скат. Лок присел и глянул туда.

Вьюнки и корни, шрамы земли и зазубренные каменные мослы-утес, наклоненный так, что чело его, поросшее березами, глядело прямо на остров. Каменная осыпь все так же окружала подножье утеса, образуя темные причудливые груды, всегда мокрые и резко выделенные на сером мерцании листвы и самого утеса. На его верхушке жили деревья, хоть и в постоянной опасности, после того как сорвавшиеся валуны пообрывали у них почти все корни. Те, какие еще уцелели, втиснулись в трещины, или корчились на боку утеса, или нелепо торчали во влажном воздухе. Вода стекала вокруг и вниз по обе стороны, пенилась и плескала, так что содрогалась сама земля. Луна, почти уже полная, висела высоко над утесом, а на дальней оконечности острова все пылал огонь.

Люди даже словом не обмолвились о головокружительной высоте. Они наклонились и внимательно высматривали тропу на утесе. Фа неслышно соскользнула через закраину, голубая ее тень была даже видней, чем тело, и, цепляясь руками и ногами, спустилась по корням вьюнка. Лок спустился следом, опять зажав мясо в зубах, и при всякой возможности поглядывал на зарево костра. Он ощущал неодолимое желание ринуться прямо к этому костру, будто там было снадобье, которое исцелит его от мучений. Этим снадобьем оказались не только Лику и новый человечек. Другие люди, которые так много видели внутри головы, были как вода, которая и ужасает, и в то же время дразнит и манит человека подойти поближе. Лок смутно сознавал это свое влечение, но никак не мог его понять и потому чувствовал себя совсем глупым. Он очутился у огромного, обломанного корневища средь пустынной, поблескивающей, как бы ноздреватой воды. Корень гнулся от тяжести, так что мясо стукало Лока по груди. Ему пришлось отпрыгнуть в сторону, к сплетению корней и вьюнка, только тогда он мог ползти дальше вслед за Фа.