А отличники сдохли первыми... (Часть 5) - Рик Рентон

Пожалуй, теперь впечатление у жителей плотины было именно то, которого я добивался. Сейчас мы продемонстрировали им не только военную мощь, решительность и готовность стоять за своих. Но и гуманность. Деловую хватку. Умение приобретать союзников. И чуть раньше — безвозмездно передали почти полтонны авиационного топлива.

После такого отказать нашим просьбам могли только беспринципные твари, желающие нажить сильных врагов. А эти ребята такими явно не были. И, в то же время, нам теперь не нужно, фигурально выражаясь, заламывать им руки, принуждая к сотрудничеству под дулом автоматов и артиллерии.

Хотя у меня ещё оставался вопрос насчёт Альмы — собаки Шурки. Но, что-то мне подсказывало, что новости о её судьбе будут менее гуманны. Вряд ли она дала к себе подойти. Да и поделом этой псине. По любому они её в походе тоже не кониной кормили.

— И один парень из Маркса уехал с нашими обратно в Саратов. — Добавил Егор, сидевший за столом напротив нас. — С Китом познакомиться-пообщаться. Согласовать коммуникацию.

Я заметил, что юный сержант встречался глазами с кем угодно, но только не с Алиной... Похоже, что всё-таки был у них уже разговор.

Кроме него из кадетской братии на плотине осталось ещё несколько пацанов — Белый, здоровяк Макс и пара его неразлучных друзей — немного дёрганный, но живой паренёк по имени Васёк и слегка заикающийся Жук. Их место на тягаче, уехавшем в Саратов, занял отряд Горяна, лишившийся своего транспорта возле АЭС.

И ещё свои места на броне уступили Лань и Морж. Бритоголовый пацан был просто очарован нашим боевым вылетом и немедленно вызвался добровольцем, когда встал вопрос о том, кто из Чёрного отряда готов пока остаться здесь, чтобы помогать с пулемётными вахтами. Ну и Лань, по понятным причинам, пока предпочла пожить тут в гостях вместе со мной. Что не могло не радовать.

Рядовые кадеты в совете не участвовали, но тоже расположились в столовой. Пользуясь случаем, Белый показывал им как правильно разбирать и чистить автоматы. Морж заодно приобщался к армейским премудростям вместе с ними, а оленеокая девушка сидела по другую сторону от меня, прислонившись к плечу.

— Ага... — Альфа, наконец, пригубила кофе, и черты её лица немного смягчились. — А что ты имеешь в виду, говоря «опасна не для нас». А для кого? Город-то пустой, как я поняла.

— Игорь? — Я повернулся к лётчику, который справился со своими руками и уже тоже наслаждался горячим напитком в компании с Лизой. — Напомнишь?

— Недавно мы засекли на станции сигнал телефона научного руководителя нашей экспедиции, Степана Михайловича...

— Да помню я! — Закивала Альфа, перебив пилота. — Он знает, как правильно открыть контейнер с этим «антивирусом»... Знал. Он же, судя по всему, жорой стал. Насколько понимаю, даже севший телефон можно засечь. Вот он и ходит там с ним среди прочих бродяг. Вы же говорили, что он с вашей полярной станции улетел ещё осенью, вместе с первым потеплением.

— Так. — Кивнул Игорь. — Улетел со спецбортом, который повёз на большую землю найденные микроорганизмы. Ему не терпелось заняться исследованиями. Вместо него заместитель остался. Про него мы тоже рассказывали. Нашли останки в Борисоглебске. Машину кто-то остановил шипами, ограбил и сжёг вместе с ним.

— Стало быть, нужно искать другой способ открыть контейнер. Раз оба-два учёных уже не с нами... — Пожала плечами амазонка и указала на морозильник. — Он там, я правильно понимаю? Контейнер, в смысле... Не заместитель.

— Там. — Игорь снова кивнул. — Но у нас нет ни электронного ключа, ни кода, который вводится через него. А вот насчёт того, что, как ты говоришь, оба-два уже не с нами, мы и сомневаемся.

— В смысле? — Все окружающие, для кого это было новостью, притихли.

— Я его там видел. И говорил с ним... — Я поспешил внести ясность. — Ну как говорил. Ругался. Но эта... Это существо упоминало «автоном». Так по документам называется то, что внутри контейнера. Эти бактериальные штаммы, мутировавшие от воздействия древнего вируса-бактериофага. Из антарктического озера.

Я, наконец-то, поймал взволнованный взгляд Алины и добавил:

— Если я правильно понял то, что оно там мне нашёптывало... То я тут с вами как раз потому, что мне довелось стать участником испытаний одной из версий этих штаммов. Той самой, которая внутри морозильника. Хотя я не давал своего согласия, но сами понимаете — кто будет спрашивать такого, как я, да? — Говоря это, я не отрывал взгляда от Алины. И она снова отвела глаза в свою кружку, но уже без того неприятного нахмуренного выражения, как раньше. — И поэтому я думаю, что это и был тот самый Степан Михайлович. Или то, что от него осталось.

Повисла тишина, в которой все собравшиеся обдумывали сложившуюся ситуацию. Тварь, управлявшая тысячами жор — единственная надежда на спасение от эпидемии? Если нужные знания, конечно, всё ещё сохранились в её мозге, где бы он у неё не находился.

— М-можно в-вопрос? — Паренёк из кадетского угла робко поднял руку.

— Не «можно», а разрешите! — Толкнул его под рёбра Васёк. Белый одобрительно хмыкнул.

— Р-р... Р-ра-а...

— Разрешаем. — Я повернулся к пацану. — Что?

— А... А эт-тот к-контейнер... Через USB к компу п... п-подключается?

— Ага. — Ответил Леонтий, отвлёкшись от светящегося экрана. — А чё?

— Т-тогда м-можно б-без ключа к-код в-вести. Какая оп... Оп... — Поймав ритм парой щелчков пальцев, Жук закончил вопрос. — Операционка?

— Винда десятая.

— Э! — Кадет-новобранец пренебрежительно замахал руками, и я сразу понял как он получил своё прозвище. — А есть л-линуха?

— Вроде нет... — Леонтий обернулся к Сане, и тот отрицательно покачал головой.

Но электрик тут же повернулся к Жуку и уточнил:

— А какая версия нужна?

— «К-кали» л-лучше всего. Я тогда смогу п-подключиться к з-замку.

Приятели Жука посмотрели на него с уважением — должно быть, раньше этот его талант совсем не прибавлял ему авторитета в пацанской среде. И вдруг он теперь на равных общается с местными боссами.

— Лады, пошуршим завтра по городу. — Саня согласно кивнул и повернулся к близнецу. — Леон, знаешь, где лучше?

— Ближе всего там же, где игрушки набирали — в ТЦ «Сити», возле Детского парка. Тут же пешком десять минут... Точнее, на лодке.

— Ну вот. Половина