Восхождение в затерянный мир - Хеймиш Макиннинс

Природа наводила на мысль о записках полковника Фосетта; свисающие с деревьев мора лианы так и просились в какой-нибудь фильм о Тарзане. Я рассказал нашему рыболову Джо, что местные жители травят рыбу ядом из щепок мора. Быстро и хорошо, не то что с удочкой возиться.

— Зато спортом это не назовешь, согласен? — ответил он.

Вообще-то индейцы предпочитают травить рыбу ядом из корней и стеблей лианы лонхокарпус. Растение измельчают колотушкой, получая неприятно пахнущие светло-желтые волокна; корзину с этими волокнами опускают к воду, кругом растекается сок молочного цвета, и рыба задыхается.

Перед вереницей опасных порогов индейцы предложили нам выйти на берег и снова присоединиться к ним выше по течению. Рулевой умело подвел лодку к поваленному дереву, Дон вытянул руку, чтобы взяться за сук, и обнаружил, что в нескольких сантиметрах от руки, зловеще уставившись на него, сидит здоровенный — сантиметров двенадцать в длину — паук.

— Ничего себе, радушно здесь принимают гостей, — сухо заметил Дон.

Один индеец сошел на берег вместе с нами и быстро двинулся вперед сквозь прибрежные заросли. Путь был не особенно сложным, если не считать, что приходилось то и дело пересекать ручьи — иногда по природному мосту в виде поваленного дерева.

— Где пожар? — донесся откуда-то сзади голос Дона.

Он вообще не любитель быстрой ходьбы, а тут еще его тормозила раненая нога. Но темп задавал не Джо, а наш проводник-индеец, который тенью скользил через заросли. Давно известно, что европейцу трудновато поспевать за индейцем, странствующим в родной среде. Ничего не скажешь, индейцы ходят и бегают достаточно быстро. Мы убедились в этом, когда экспедиция возвращалась от Рораймы и наши носильщики, каждый с грузом около 50 килограммов, передвигались бегом, так что нам стоило великого труда не отставать от них, хотя мы почти ничего не несли на себе.

Выше порогов река вела себя относительно смирно, мы снова сели в лодку и стали пробиваться вверх.

«Впередсмотрящий» на носу громким возгласом предупреждал о топляке на нашем пути; когда же снова шла чистая вода, мы лихорадочно работали веслами. Постепенно русло расширилось, и «впередсмотрящий» показал на высокий берег с подобием расчистки. Срубленные деревья лежали вперемешку, точно рассыпанные спички.

— Лагерь один, начальник.

Здесь в свое время помещался один из лагерей П. Бэйли из Геологического управления Британской Гвинеи. Соответственно характеру работы геологов лагеря располагались довольно близко друг от друга. Но теперь от них остались только зарастающие расчистки.

Лодку привязали за бревно, мы поднялись по крутому илистому откосу и приступили к разгрузке. Нам помогали прибывшие сюда раньше индейцы. Яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь лесной полог за расчисткой, освещали хаотическую картину, напоминающую сцену землетрясения, как ее изображают в театре.

Лагерь был оборудован просто: несколько деревянных каркасов из совершенно прямых молодых стволов, связанных вместе лубом какараллиса. Накрыл такой каркас брезентом — лучшего убежища в лесу и не надо. Гамаки подвешивают между двумя боковыми балками «хижины», на высоте около двух метров над землей.

Индейцы в два счета распаковали наши ярко-желтые тенты и натянули их на коньковую и боковые балки. В кольца по краям брезента продели прочно вбитые в землю тонкие жерди. Лубяные оттяжки соединяли верхние концы жердей с окружающими деревцами на расчистке. Теперь никакой ливень не мог проникнуть внутрь, разве что с торцовой стороны.

— Кто это там свистел? — внезапно спросил Дон.

— Не знаю, — отозвался я. — Похоже на свисток судьи после первого тайма.

— «Двенадцатичасовая пчела»[4], — заметил один из индейцев, ухмыляясь.

При желании этот свист вполне можно было принять за сигнал на перерыв.

— Нет, вы этого послушайте, — вмешался Джо. — Словно пилит бревно ржавой пилой.

Пожалуй, больше всего в дебрях влажного леса нас поразили именно эти диковинные звучания. Право же, что-то удивительное! Нам рассказывали и про других «музыкантов», но жук-пильщик понравился мне больше всех. Зацепится за ветку толщиной до четырех сантиметров и крутится вокруг нее, пока не перепилит совсем. Обычно жук падает на землю вместе с отпиленным обломком, и его можно найти под деревом. Но никто не мог нам объяснить, для чего ему это надо.

Членам отряда, поднимавшимся по реке следом за нами, досталось хуже нашего. Алексу, Гордону и Нилу, которые шли вместе с Морисом и Майком на лодке побольше, пришлось несколько раз вылезать в воду и волочить лодку через пороги. Глубина местами была по грудь, ноги цеплялись за утонувшие бревна и сучья. Нил (из всей этой пятерки он находился, пожалуй, в наихудшей физической форме) добрался до лагеря 1 совершенно измотанный; тем не менее по дороге он подмечал отличные возможности для съемок и несколько дней после того все твердил, что на обратном пути непременно надо будет снять пороги.

— Точно, как пойдем вниз, так и снимешь свои кадры, — подхватил Дон. — Какая разница? Зритель все равно не разберет!

Нил озадаченно поглядел на него, соображая, принимать ли всерьез этого циника.

Замыкающие прибыли уже под вечер. В последней лодке сидели Адриан и Джерри вместе с Джонатаном и двумя-тремя индейцами. Майк Тамессар приковылял в лагерь пешком, громогласно сетуя:

— Проклятые индейцы! Господи, до чего же я вымотался! А они ушли вперед и бросили нас. Счастье, что я вообще сюда добрался… Рагу идет где-то сзади. На что я нетренирован, но он совсем скис…

До этого раза мне еще не доводилось разговаривать с Майком, и меня удивила столь бурная вспышка в самом начале экспедиции, тем более что он производил на меня впечатление весьма спокойного человека. Впрочем, у него была уважительная причина горячиться, потому что Рагу и впрямь потерялся.

Майк продолжал изливать свою тревогу, но Адриан и Айзек не проявляли особого беспокойства.

— Выше порогов даже ребенок не заблудится, — говорил Адриан, — тропа хорошая.

Но, как бы ни хороша она была, одного члена экспедиции недоставало, и даже мы, новички, понимали, насколько опасно заблудиться в таком лесу. Эту истину мы прочно усвоили. Даже индейцам случается заблудиться, и некоторые пропадают навсегда. Индейцы ориентируются по срубленным вдоль тропы молодым деревцам; левши здесь редки, так что по этим меткам легко определить, куда шел направляющий. Еще они обламывают ветки для ориентировки. Но Рагу не доводилось прежде ходить в гайанских дебрях, и он ничего об этом не знал. Да если бы и знал, это его не выручило бы: позднее наши проводники-индейцы тоже сбились с пути на этом участке, и мы тщетно искали тропу или иные следы предшествующих отрядов.