Молодой маг Хедин - Ник Перумов

Магия была здесь плотью и кровью. Здесь огромные белые птицы спускались с небес, оборачиваясь пенным кружевом внизу водопадов, а из жёлтых барханов выходили неторопливые златогривые звери, величественные и грозные.

Живое словно бы становилось неживым и вновь обретало жизнь.

Старый Хрофт словно заворожённый взирал на раскинувшееся перед ним. Наверное, так должно смотреться его сгинувшей Валгалле…

Нет, потряс он головой. Валгалла – дом воинов, приют героев, тут не место подобному. Разве те, кто носит меч, способны возмужать в подобной сказке?

Кто-то дёрнул его за бороду, кто-то – за ус. Крошечные цветочные феи, трепеща прозрачными крылышками, слетелись к Старому Хрофту, словно комары.

– Кыш! – отмахнулся Отец Дружин, но всё-таки не в полную силу, жалея малышек.

…След пары Истинных магов отыскался довольно скоро, они и не думали его прятать или от кого-то таиться. Отыскался там, где поднимались к нежаркому небу лазоревые и васильковые купола, перевитые золотым прожилками.

Город, окрашенный во все оттенки голубого, где улицы оборачивались каналами, а в каналах поднимали изукрашенные драгоценными каменьями спины огромные черепахи. Как и в округе, в городе очень многое из неживого становилось живым и обратно: купола, стены, арки, мосты поднимались в воздух, слагаясь уже в новое здание, и – опускались обратно.

У самых городских пределов Старый Хрофт наконец заметил и обитателей этой удивительной страны – появились небольшие фермы, утопающие в зелени, ухоженные поля среди журчащих оросительных каналов. Люди казались самыми обычными, мирными и довольными, никто не носил оружия, столь привычного обитателям Большого Хьёрварда.

Здесь не было храмов, как ни странно. Хотя, казалось бы, именно обитателям Джибулистана было за что благодарить Молодых Богов…

Но люди и другие существа не занимали Старого Хрофта. Тем более что его появление никого не удивило и не взволновало.

Издалека, потаённо и осторожно, смотрел он на двух Истинных Магов. Они вернулись в человеческий облик и дружно взялись за дело – творить дальше части голубого города, который, как оказалось, ещё далеко не достроен. И, глядя на их дружную работу, Отец Дружин с угрюмой горечью вспоминал всех, кого любил – жарко, горячо и искренне. Да, их было немало, и Фригг пролила немало слёз. Но каждую он любил… хотя иногда, признавался он себе, и использовал. Как ту же Гуннлёд.

Йорд, мать Тора. Фригг, мать Бальдра и других. Дочь великана Гуннлёд, незадачливая хранительница поэтического мёда. Матери валькирий. Всех и каждую любил он, бог О́дин, и любил неложно. И да, в сердце его было место для всех, хотя иные ревнивые девы отказывались в такое поверить, гневно именуя его лжецом, лестью добивавшегося от них ласки.

Но это было не так. Он любил всех. Он, вечный Хрофт, Игг, вечный странник и вечный воитель. И сейчас, глядя на счастье двух Истинных магов, он и невольно радовался за них, и печалился, и с глухой скорбью поминал всех, кто был дорог ему самому, – всё вместе.

Конечно, он не желал подглядывать за милующейся парой. И не желал смутить их своим присутствием, а потому и прибег к усвоенным походя заклинаниям, делающим его не то чтобы невидимым, но заставляющим других смотреть как бы сквозь него, не замечая.

(Комментарий Хедина: каков, нет, каков Хрофт!!! Я и понятия не имел, что он, оказывается, подсматривал за нами с Си и в Джибулистане, и в самом Голубом Городе. Да, тогда мы работали с ней дружно, рука об руку, и действительно не знали, что такое раздор. Хотя она всегда подшучивала надо мной, и не всегда, гм, мне это нравилось. Но я не оставался в долгу… – как мне кажется, не оставался, – и потом мы долго смеялись сами над собой.)

От голубого города Старый Хрофт направился дальше в глубь удивительной страны. Певучая речь её обитателей была ему поначалу непонятна, однако, к собственному немалому удивлению, стал узнавать отдельные слова, сперва самые простые, потом всё более и более сложные – словно мир сам нашёптывал ему подсказки.

Джибулистан протирался в разные стороны на множество поприщ, как и положено. И в нём хозяйничали Истинные Маги, это была их вотчина, их одаль, где они могли всё устроить к собственному удовольствию. Старый Хрофт видел множество чудес, но нигде не встретил такой красоты и умиротворённости, как подле голубого города, где владычествовали, как он понимал, молодой маг Хедин и его прекрасная спутница.

Ему попадались и другие Истинные Маги: и все они не обращали на него особого внимания. Их слишком поглощало творение, преобразование бесплотной и неощутимой магии во что-то настоящее, твёрдое, вещественное. Для Отца Дружин они казались тогда почти неразличимыми.

Кроме молодого мага Хедина, его спутницы и ещё одного Истинного Мага, чьё имя уже тогда звучало грозно и гордо: Ракот.

За ним Старый Хрофт наблюдал некоторое время. Видел, как тот со скучающим видом заставлял барханы взбираться друг на друга, а потом расходиться по местам, словно вышколенное войско. Но забава эта черноволосому гиганту быстро прискучила, и он сел прямо на камень возле берега живой реки, тотчас же принявшейся плескать водой на его босые ноги, словно играя.

Грудь и руки сидевшего мага бугрились мышцами. Грива иссиня-чёрных волос спускалась до самых плеч, лик был мрачен.

(Комментарий Хедина: да, похоже, похоже. Брату Ракоту с самого начала было скучно в мирном и тихом Джибулистане. Я вспоминаю его самую первую подругу, Саньярси, любившую носить волосы цвета пылающей меди. Она быстро покинула мрачного Ракота, что никак не мог понять красоты и благости Джибулистана. Да и сам Ракот самым первым из всех ушёл в большой мир, даже раньше Мерлина. Ему требовалось настоящее дело, дело, а не забава.)

Отец Дружин долго смотрел тогда на Ракота. Видел его необузданность, горячность, жажду боя – но видел и преданность, честность, открытость. Этот не ударит в спину, пойдет в открытый бой, потому что напасть из засады – бесчестно.

Он был одной с ним крови, Истинный Маг Ракот. Ему бы пировать за столами Валгаллы, сходиться в поединках – чести ради – с эйнхериями. Ему бы выходить на Боргильдово поле – с тем, чтобы там и остаться. Старому Хрофту очень хотелось подойти и заговорить – но что-то удерживало. Может, именно это явное сходство? Ракот станет действовать так же, как действовал в своё время Отец Дружин, и точно так же окажется обречён на поражение.

(Комментарий Хедина: в точку.)

И с тех пор, уже зная дорогу и к Столпу Титанов, и в заветный Джибулистан, Старый Хрофт не раз и не два возвращался туда. Поистине удивительно, что присутствие его ни разу никого не взволновало. Истинные Маги были слишком поглощены собой, собой и миром, и на Отца Дружин никто не обращал внимания – да к тому же он ещё и старался не попадаться зря на глаза.

Он следил за молодым магом Хедином. Он видел, как возводился Голубой город, как радовались его обитатели новым садам, фонтанам и водопадам. Но видел также, как росло соперничество меж Хедином и его возлюбленной, именем Сигрлинн. Чем сильнее тянулись они друг ко другу, тем яростнее старались показать всё своё искусство, а из гордости обоих родилось соперничество, старание превзойти того, кто рядом.

Отец Дружин видел, как Хедин и Сигрлинн ссорились – зачем ты построил это? Не гармонирует с моим! – видел, как потом они бурно мирились. Видел, как молодой маг сдружился с сумрачным Ракотом. И тот, и другой словно не могли смириться с чем-то, чего сами не понимали.

Как это вышло, как понял это Старый Хрофт? И молодой маг Хедин, и столь же молодой маг Ракот – оба жадно странствовали по самым граням бытия, забираясь так глубоко, что Отец Дружин не мог уже за ними последовать. Они приносили с собой эхо жутких бездн, они говорили о тьме и вечном Хаосе, притаившемся за ней. Отсветы пламени оставили на них свои следы, и взор мага Ракота становился всё более подобен подземным огням.

Молодой же маг Хедин всё больше и больше интересовался тайным знанием, что накопили смертные и бессмертные. Так начиналась его дружба – если это можно так назвать – с альвами.

(Комментарий Хедина: всякий раз так и хочется воскликнуть – не так оно всё было, совсем не так! Мы действительно бурно ссорились с Си и столь же бурно, гм, мирились; и мы действительно именно тогда стали сходиться с Ракотом, немало постранствовав вместе. Но мы тогда ни с чем не «не смирялись» и ни с чем не боролись. Субстанция Тьмы, Тьма как действующее начало оставалась как-то вне того, чему нас учили птицеголовые наставники; и нас с Ракотом вело тогда скорее просто неуёмное любопытство. Можно, конечно, надуть важно щёки и притвориться, будто уже тогда «горела в наших сердцах ненависть к тирании Ямерта», но это будет бесстыдная ложь. Никакой ненависти там отродясь не горело, Истинные Маги вообще не знали, что это такое. Вся наша жизнь, вся юность Поколения была одной сплошной радостью, и даже размолвки с Си шли на пользу – делали примирения ещё более желанными и жаркими.