Фармацевт - 2 - Александр Юрьевич Санфиров

На кухне удалось поместить лишь маленький столик, тумбочку для посуды и два навесных шкафчика. Холодильник при всем желании сюда не влез. Все тот же старенький Саратов мирно грохотал в коридоре. Ничего, скоро я поменяю его на более приличный и тихий агрегат

После того, как мы уселись за кухонный столик, я, улыбнувшись, спросил:

— Лен, признавайся, сегодня ты куда пошла, в булочную, или кафе-мороженое?

Та возмущенно заявила, что на этот раз не скрывала от мамы, что собирается пойти ко мне.

— И она так спокойно, тебя отпустила? — недоверчиво спросил я.

— Конечно, — спокойно сообщила девушка.

Мирно болтая за столом, мы пили кофе с бутербродами, затем перебрались в комнату.

— Почему у тебя нет магнитофона, — вертя головой по сторонам, спросила Лена. — Лучше бы ты его купил, а не телевизор.

— Ну, мне он особо не нужен, — ответил я, подумав, что бог сегодня послал еще одну советчицу.

— Странно, у всех парней есть магнитофоны, или хотя бы проигрыватель с пластинками. У нас в училище они все время записями обмениваются, хвастаются, если что-то редкое удалось достать. А у тебя на полках одни учебники стоят, и никакой другой литературы,

Я улыбнулся.

— У меня другие заботы, Леночка. И магнитофон далеко не главная из них. А с книгами проблемы, сама знаешь какие. В книжных магазинах книг полно, а купить нечего.

— Знаю, — вздохнула девушка и немного помолчав, спросила:

-Витя, я тебе хоть немного нравлюсь?

-Началось, — мысленно вздохнул я.

— Конечно, ты очень симпатичная девочка.

Комплиментом Лена осталась недовольна. Еще бы, я назвал её девочкой. Она то считает себя вполне взрослой.

Тем не менее, вопросы продолжались.

— Витя, можно я буду приходить к тебе в гости иногда?

Девушка смотрела на меня с такой надеждой, что я только согласно кивнул.

Мы еще немного поболтали ни о чём, после чего пришлось дать ей номер рабочего телефона, чтобы можно было позвонить и сообщить о дате следующего визита.

Снова пришлось провожать её до дома и отказываться от настойчивого приглашения зайти в гости. У меня сложилось такое впечатление, что Лена что-то хочет доказать своей маме. Что, догадаться было нетрудно — показать, что она самостоятельно решает свои матримониальные планы, без маминых советов и поучений.

После того, как была заменена входная дверь в квартиру, сразу прекратились посещения страждущих купить отвар, или настойку. Они и так в последние полгода были единичными, но сейчас вообще никто не стучал и не звонил в дверь по вечерам. Что очень даже радовало.

С октября начались занятия в медучилище, В отличие от дневного потока в нашей нынешней группе коллектива не сложилось. Я, естественно, был единственным мужчиной в группе, и притом самым младшим по возрасту. Женщины учились в основном замужние,их кроме семьи и детей ничего не интересовало. Немногие девушки также не обращали на меня внимания. Что можно взять с молодого фармацевта, кроме молодости, а так никаких перспектив. Тем более что я особо о себе не рассказывал. И никто не подозревал, что я живу один в благоустроенной квартире.

Знала об этом только Ленка Иванова, регулярно навещающая меня раз, или два в неделю и периодически вытаскивающая на концерты в филармонию.

-Интересно на сколько у неё хватит терпения? — иногда думал я, когда она приходила с очередными билетами.

В октябре я получил первую зарплату фармацевта. Целых сорок восемь рублей. Это притом, что налог за бездетность с меня еще не высчитывали. А еще через два дня Соломон вызвал меня к себе, усадил за стол и начал свою речь издалека.

-Виктор, надеюсь, ты понимаешь, то чем мы занимаемся незаконно и грозит штрафом, а возможно, даже тюремным сроком.

Сделав паузу, он посмотрел на меня, пытаясь понять, проникся я таким вступлением, или нет. Я же сидел с невозмутимым видом и делал вид, что внимательно слушаю своего гуру.

Коган вздохнул и продолжил.

— Я к чему тебе это говорю? Да к тому, что люди, получившие впервые приличные деньги, бросаются во все тяжкие, как говорится.

Я улыбнулся.

— Соломон Израилевич, так я же еще никаких приличных денег не видел. С чего бы мне бросаться во все тяжкие. Живу спокойно, на свою зарплату, сорок восемь рублей вчера получил. С авансом всего семьдесят восемь рублей получилось, хорошо еще с меня налог на бездетность пока не высчитывают. На квартплату и еду хватит, да проездной на месяц куплю.

Коган почесал лысый затылок.

— Витя, я этот разговор начал к тому, что просто боюсь давать тебе сразу все деньги по нашему договору. Переживаю, что начнешь их тратить направо, налево, привлечешь лишнее внимание. Нам этого не нужно. Давай, договоримся так…

Я возьму под контроль твои расходы, и буду держать в курсе, сколько денег осталось у тебя на сегодняшний день. А на руки выдавать по мере необходимости. Ну, там костюм сшить в ателье, в дом что-нибудь купить. Если возникнет какая-нибудь экстраординарная ситуация, всегда можно будет её обсудить со мной.

Как тебе моё предложение?

— Нет, Соломон Израилевич, от вашего предложения я, пожалуй, откажусь. Мы так не договаривались. Все было четко и ясно, тридцать процентов от продажной стоимости лекарства я должен получить. Много там будет, или мало, значения не имеет, деньги должны быть у меня. Мне бы не хотелось постоянно тревожить вас, и тем более, обсуждать с вами мои траты. Куда потратить деньги я решу сам.

Кстати, раз уж зашел такой разговор, значит, деньги уже у вас. Может, озвучите сумму, причитающуюся мне.

Коган, хмуро глядя на меня, признался:

— Триста шестьдесят рублей ты должен получить.

Я рассмеялся, достал из кармана пиджака кошелек и протянул его провизору.

— Соломон Израилевич, чтобы вы не переживали, что неразумный юноша погубит на корню всю коммерцию, посмотрите, пожалуйста, сколько денег в моем кошельке.

Коган, презрительно оттопырив нижнюю губу, открыл кошелек и недоуменно спросил:

— И что ты мне хотел показать, пару рублей мелочью и два трояка?

— Посмотрите в другом отделении.

Когда он вынул оттуда две сторублевки и две бумажки по двадцать пять рублей, на его лице появилось выражение почти, как у членов семьи на картине Репина «Не ждали».

-Хм, это меняет дело, — задумчиво произнес он. — Прошу извинить меня за это предложение. Но если ты такой умный парень, то должен понять мои опасения и страхи.

— Да, я не в обиде.