Иисус Христос в документах истории - Борис Деревенский

(3) [151] Флакк принял его любезно и дал ему помещение, приняв к себе раньше также брата Агриппы, Аристобула, с которым Агриппа, впрочем, жил в ссоре. Однако, несмотря на их взаимную вражду, консуляр одинаково дружественно относился к ним обоим и одинаково почитал их. [152] Впрочем, Аристобул успокоился не раньше, чем во вражде своей к брату восстановил против него также и Флакка, поводом к чему послужило следующее обстоятельство: [153] жители Дамаска спорили с сидонцами относительно правильности границ. Флакк собирался разрешить их распрю. Зная, каким влиянием пользуется Агриппа у Флакка, они решили просить его о заступничестве и обещали ему за это крупную сумму денег. Агриппа постарался сделать все в пользу дамасцев. [154] Между тем Аристобул, который узнал об обещанной брату взятке, донес о том Флакку. Так как при расследовании этот донос оказался правильным, то Флакк порвал свою дружбу с Агриппой и прогнал его от себя. [155] Впав таким образом в крайнюю бедность, Агриппа отправился в Птолемаиду, а так как ему ни здесь, ни в другом месте не представлялось возможности жить, он решил ехать в Италию. Однако он был стеснен в деньгах. Поэтому он просил своего вольноотпущенника Марсию занять у кого-нибудь для него нужную сумму. [156] Марсия обратился к некоему Проту, вольноотпущеннику Береники, матери Агриппы, которая, однако, в завещании передала его в распоряжение [своей подруги] Антонии, и просил его выдать ему деньги под письменное обязательство Агриппы с его поручительством. [157] Прот, однако, который был зол на Агриппу за то, что потерял за ним несколько денег, потребовал у Марсии расписку в получении двадцати тысяч аттических драхм, хотя и выдал ему на две с половиной тысячи меньше. Марсия должен был согласиться на это, так как иначе нельзя было сделать.

[158] Получив эти деньги, Агриппа поехал в Амфедон, где нанял корабль, чтобы отправиться в дальнейший путь. Узнав об этом, наместник (έπίτροπος) Иамнии Геренний Капитон выслал военный отряд с тем, чтобы вытребовать от Агриппы триста тысяч сестерциев (άργυρίου), взятых им в Риме из казны Цезаря, и вместе с тем распорядился задержать должника. [159] Агриппа внешне подчинился последнему распоряжению, с наступлением же ночи велел перерубить канаты [корабля] и отплыл в Александрию. Тут он попросил алабарха (τοΰ αλαβάρχου) [192] Александра дать ему взаймы двести тысяч драхм. Александр отказал ему в этом, но согласился выдать эту сумму под поручительство Кипры, из уважения к ее преданности мужу и вообще за ее порядочность. Кипра дала свое поручительство. [160] Тогда Александр выдал им в Александрии пять талантов, а остальные обещал вручить в Дикеархии по прибытии туда Агриппы: он знал и боялся расточительности последнего. Кипра затем простилась с мужем, который поехал в Италию, и возвратилась с детьми своими в Иудею.

(4) [161] Прибыв в Путеолы, Агриппа отправил письмо Тиберию Цезарю, находившемуся тогда на острове Капрее, извещая его о своем приезде и прося его разрешения приехать поклониться ему на Капрее. [162] Тиберий был очень рад этому, ответил ему любезным письмом и сказал, что с удовольствием примет его у себя на Капрее. Когда Агриппа приехал, Цезарь принял и приветствовал его с той же любезностью, которую выказал ему в письме. [163] На следующий день, однако, Цезарь получил письмо от Геренния Капитона, который писал ему, что Агриппа задолжал триста тысяч сестерциев, пропустил условленный срок уплаты и, когда ему напомнили об этом, бежал из своей страны; таким образом, теперь Геренний совершенно не знает, как вернуть эти деньги. Прочитав письмо, Цезарь сильно разгневался и запретил Агриппе [164] доступ ко двору, пока он не заплатит долга. Агриппа, однако, нисколько не испугался гнева Цезаря, но обратился к Антонии, матери Германика и Клавдия, который впоследствии стал императором, с просьбой одолжить ему триста тысяч сестерциев, чтобы не утратить дружбы Тиберия. [165] Из уважения к памяти его матери, с которой ее связывала тесная дружба, равно как потому, что он был сверстником и товарищем ее сына Клавдия, Антония выдала ему деньги, так что он смог уплатить означенный долг, и у него возобновились прежние дружеские отношения с Тиберием. [166] Последний в свою очередь даже поручил ему своего внука [193] и велел сопровождать его повсюду. Питая благодарность к Антонии, Агриппа стал особенно ласково относиться к ее внуку Гаю [194], который пользовался особенной популярностью, благодаря расположению всех к его покойному отцу.

[167] В это время жил некий самарянин Фалл (Άλλος) [195], вольноотпущенник Цезаря. Сделав у него заем в миллион сестерциев, Агриппа вернул Антонии свой долг, а с помощью остальных денег старался угождать Гаю, причем достиг на него особенно сильного влияния.

(В § 5-10 [168-234] рассказывается о заточении Агриппы в темницу из-за его дружбы с Гаем (Калигулой), а также последние дни правления Тиберия, умершего на острове Капри (Капрее).)

(10) [236] Когда затем Гай приехал с телом покойного Тиберия в Рим и, по римскому обычаю, устроил пышные похороны, он хотел в тот же самый день освободить Агриппу. Однако Антония отговорила его от этого, впрочем, не из нерасположения к арестанту, а потому, что заботилась, чтобы Гай не скомпрометировал себя и не навлек на себя обвинения, будто он так обрадовался смерти Тиберия, что немедленно освободил человека, подвергнутого покойным Цезарем тюремному заключению. [237] Впрочем, по прошествии нескольких дней Гай послал за Агриппой, велел его привести во дворец, поручил его заботам своего брадобрея и портного, а затем возложил ему на голову диадему и провозгласил его правителем тетрархии Филиппа, к которой он присоединил еще тетрархию Лисания. Вместо той железной цепи, в которую был закован Агриппа, он подарил ему золотую такого же веса. Начальником стоявшей в Иудее римской кавалерии (ύπαρχον) он назначил Марилла [196].

(11) [238] На втором году правления Гая Цезаря [197] Агриппа попросил разрешения отправиться в свои владения, чтобы устроить там свои дела. Он обещал затем вернуться ко двору. [239] Разрешение это было дано ему Гаем, и Агриппа поехал домой, куда, вопреки ожиданию всех, возвратился царем [198], причем наглядно показал людям, знавшим его некогда в бедности и теперь видевшим такое его благополучие, насколько велика сила судьбы. Одни поздравляли его с тем, что его надежды сбылись, другие же не верили всему этому.

7 (1) [240] Между тем сестра Агриппы, Иродиада, бывшая замужем за тетрархом Галилеи и Переи Иродом, стала завидовать могуществу своего брата, видя, что он занимает гораздо более высокое положение, чем ее муж, и вернулся, покрытый почетом и богатый, тогда как некогда ему пришлось спасаться бегством от кредиторов. [241] Она печалилась и сердилась при такой перемене в положении брата, особенно же она была недовольна, когда видела Агриппу в царском облачении разъезжающим по улицам. Тут она была не в состоянии скрыть свое неудовольствие и зависть и уговаривала мужа отправиться в Рим и добиться там подобных же почестей. [242] Она указывала на то, как трудно жить ей, если Агриппа, сын некогда казненного родным отцом своим Аристобула, человек, впавший в такую нужду, что люди из сострадания изо дня в день доставляли ему все необходимое для жизни, человек, уехавший от своих кредиторов, теперь вернулся домой царем, тогда как Ирод, сын царя, которому само происхождение дает право на занятие такой высокой должности, сидит себе спокойно дома, оставаясь частным человеком. [243] «Если ты, Ирод, – говорила она, – раньше не огорчался тем, что занимаешь положение ниже отца своего, то теперь, по крайней мере, воспользуйся своим царским происхождением и не оставайся позади человека, который пользовался твоими деньгами; не допускай, чтобы он добился своей бедностью большего, чем ты, так как мы можем многого достигнуть при помощи нашего богатства; стыдись же быть ниже тех, кто вчера еще и позавчера жил благодаря твоему состраданию. [244] Поедем в Рим и не будем щадить ни труда, ни денег, потому что нисколько не лучше копить деньги, чем добиться с помощью их царского престола».

(2) [245] Ирод настойчиво отклонял это предложение, любя свой покой и подозрительно относясь к шумной римской жизни. И он старался отговорить ее от таких намерений. Ввиду этого последняя, однако, еще больше приставала к нему, настаивая на том, что необходимо пустить в ход все, чтобы добиться царского престола. [246] Она не раньше успокоилась, чем склонила его на свою сторону; впрочем, он не умел ей ни в чем отказать и подчинялся ее решениям. Итак, он приготовился к отъезду, который обставил всевозможно пышно, не щадя для этого денег, и отправился в Рим в сопровождении Иродиады.

[247] Лишь только Агриппа узнал об их намерениях и приготовлениях, как и сам принял свои меры. Узнав об их отъезде, он отправил в Рим Фортуната, одного из своих вольноотпущенников, которому вручил подарки для Цезаря, а также письмо, направленное против Ирода. Остальное Фортунат при случае должен был словесно сообщить Гаю. [248] Фортунат поехал немедленно вслед за Иродом, и плавание его было столь благополучно, что он прибыл к Цезарю одновременно с Иродом. Последнего он застал у Гая, которому Фортунат сейчас же вручил письмо. Оба корабля одновременно пристали в Дикеархии. Гая они нашли в кампанском городке Байях, который отстоит от Дикеархии на расстоянии пяти стадий. [249] Тут в Байях находился целый ряд сооруженных с большими издержками вилл Цезарей, причем каждый государь старался при постройке этих дворцов перещеголять своего предшественника. В этой местности имеются бьющие из земли горячие ключи, которые отличаются целебными свойствами. Вообще жизнь тут представляет много приятного. [250] Гай только что разговаривал с Иродом, который явился раньше других, как ему было подано письмо Агриппы, содержавшее обвинения против Ирода. Дело в том, что Агриппа обвинял последнего в участии в заговоре Сеяна в правление Тиберия и в заговоре с парфянским царем Артабаном, направленном против Гая. [251] Он подкрепил свой донос указанием, что в арсенале Ирода лежит заготовленное для семидесяти тысяч воинов оружие. Гай, прочитав письмо, пришел в беспокойство и спросил Ирода, правда ли то, что сказано в письме об оружии. [252] Не имея возможности отрицать истину, Ирод признался, что это так. Тогда Гай поверил также обвинению в соучастии его в заговоре, отнял у него тетрархию и присоединил ее к царству Агриппы. Вместе с тем он предоставил последнему также все деньги Ирода, которого приговорил к позорной ссылке в галльский город Лугдунум.