Мистики и маги Тибета. - Автор неизвестен

В Кум-Буме и других монастырях, мне, как женщине, запрещали принимать непосредственное участие в этих вечерах. Но, когда я хотела, мне всегда присылали полную миску самого лакомого блюда. Таким образом, я познакомилась с одним монгольским блюдом, состоящим из баранины, риса, китайских фиников, масла, сыра, кислого молока, жженого сахара, имбиря и различных пряностей, причем все варилось вместе в одном котле. И ламаистские шеф-повара потчевали меня не только этим образчиком своего искусства.

И так изо дня в день, когда неумолимо брезжит пронизывающий зимний рассвет, и на заре теплого летнего утра – круглый год, совершается эта своеобразная заутреня в бесчисленных гомпа, разбросанных помимо Тибета по огромной территории Азии. Каждое утро мальчуганы, наряду со взрослыми, погружаются в странную духовную атмосферу, создаваемую смесью мистицизма, прожорливости и возбуждаемой денежными подачками алчности. Такое начало дня проливает свет на характер всего уклада монастырской жизни ламаистов. Тут снова соприкасаются разношерстные стремления, проявляющие свою истинную сущность во время ассамблеи: изощренная философия, торгашество, высокая духовность, неистовая погоня за грубыми плотскими наслаждениями. Все эти элементы переплетаются здесь так тесно, что напрасны были бы усилия выделить какой-нибудь из них в чистом виде. Послушники, воспитываемые среди самых противоположных влияний, поддаются тому или иному из них, в зависимости от врожденных склонностей и наставлений учителя.

Религиозное воспитание в Тибете готовит небольшой избранный круг ученых, великое множество неповоротливых бездельников, любезных и веселых жизнелюбцев и живописных фанфаронов, небольшое число мистиков, живущих в беспрерывной медитации в уединенных убежищах в пустынях. Однако большинство представителей тибетского духовенства нельзя с уверенностью причислить к той или иной категории. В каждом из них таятся, по крайней мере, потенциально, все указанные свойства. Такую множественность личностей в одном человеке, по-видимому, нельзя считать отличительной чертой одних только тибетских лам, но в последних эта многоликость развита в потрясающей степени. По этой причине их поведение и речи бывают для стороннего наблюдателя неистощимым источником сюрпризов.

Ламаистский вариант буддизма значительно отличается от буддизма Цейлона, Бирмы, Сиама и даже от буддизма, исповедуемого в Китае и Японии. Характер местности, избираемой тибетцами для постройки убежищ для братии, до некоторой степени созвучен своеобразному толкованию буддийской доктрины в Тибете. Тибетские монастыри, расположенные на горных вершинах, открытых всем ветрам вселенной, имеют воинственный облик. Кажется, будто они бросают вызов невидимым врагам во все четыре конца света. В то же время, гомпа, ютящиеся в пустынных высокогорных долинах внушают тревожное представление о таинственных зловещих лабораториях, оккультизме и черной магии. Такая двойственность в какой-то мере соответствует реальности. Хотя уже давно мысли большинства монахов всех рангов направлены на занятие торговлей или на другие тривиальные заботы, монастыри в эпоху своего возникновения создавались не для людей с таким прозаическим мировоззрением. Покорение дорогой ценой доступного восприятию человека потустороннего мира, приобретение опыта чистого разума, занятия магией, подчинение оккультных сил – вот цели, для достижения которых воздвигались среди облаков эти крепости и возникали загадочные, затерянные в горных лабиринтах селения.

В наши дни приходится, тем не менее, искать магов и мистиков за пределами монастыря. Спасаясь от насыщенной мирскими интересами монастырской атмосферы, они переселились в далекие, трудно доступные места. Розыски приютов уединений некоторых отшельников по сложности не уступают исследованиям настоящих научных экспедиций. И все же, за немногими исключениями, все анахореты начинают свой путь в качестве обычных послушников в одной из монашеских общин.

Мальчиков, предназначенных родителями для духовной карьеры, уже в возрасте восьми лет отводят в какой-нибудь монастырь и отдают на попечение монаха, связанного с семьей родственными узами или состоящего в дружеских отношениях с его отцом. Обычно опекун ребенка становится первым, а очень часто и последним его учителем. Богатые родители, имеющие средства оплачивать уроки ученого монаха, часто помещают ребенка к одному из них в качестве пансионера, или, по крайней мере, договариваются, чтобы мальчик регулярно брал у него уроки. Иногда учеников, особенно мальчиков знатного происхождения, принимают в дом какого-нибудь сановника культа, и тот более или менее добросовестно руководит их занятиями. Молодых послушников содержат родители, посылающие опекунам припасы: главным образом масло, чай, мясо. Помимо основных продуктов питания, состоятельные тибетцы присылают своим сыновьям лакомства: сыр, сушеное мясо, сушеные фрукты, сахар, пироги на патоке и т.д. Подобные драгоценные подарки натурой имеют большое значение в жизни маленьких монахов. Счастливчик, получивший посылку, может производить различные обмены и покупать услуги своих бедных, но чревоугодливых товарищей за горсть твердых как камень абрикосов или несколько крошечных кусочков сушеной баранины. Детям бедняков платить за учение нечем, и они идут в "гейоги" (добродетельные слуги), т.е. оплачивают уроки работой у опекуна в качестве слуги. Само собой разумеется, занятия в последних случаях имеют место редко и бывают непродолжительными. Учитель часто совсем или почти совсем неграмотный, в состоянии научить поступивших к нему в учение мальчиков только повторениям наизусть отрывков священных текстов, которые он к тому же потрясающим образом искажает и смысла которых совсем не понимает. Многие гейоги совсем ничему не учатся. Это происходит не потому, что черная работа поглощает все их силы и время, но по естественному в ребяческом возрасте равнодушию к наукам. Учиться их никто не заставляет, и мальчики проводят все свободное время в играх с такими же неимущими товарищами.

Как только послушника приняли в монастырь, он, сколько бы ему ни было лет, начинает получать положенную часть монастырских доходов* (*Доходы от урожаев монастырских угодий и от скотоводства реализуются светскими арендаторами. Три государственных монастыря Сера, Галден и Депюнг, расположенные вблизи Лхасы, и еще несколько монастырей получают, кроме того, ежегодную субсидию от правительства. Наконец, все монастыри занимаются торговлей через финансируемых ими посредников-купцов или же непосредственно через чиновников-монахов, выборных членов монастырской братии. Этим монахам поручается управление всем монастырским хозяйством. – Прим.авт.) и доброхотных даяний благочестивых прихожан.

Если с возрастом у мальчика пробуждается склонность к науке, ему не возбраняется поступить в одну из четырех высших школ, существующих при каждом крупном тибетском монастыре. Послушникам небольших монастырей, где нет школ, нетрудно получить разрешение пойти учиться в другое место. Программа монастырского образования ламаистов следующая: философия и метафизика – преподается в школе Тсен Гнид; ритуал (богослужение), магия и астрология – в школе Гиюд; медицина в школе Мен; священное писание и монастырский устав – в школе До. Грамматике, арифметике и другим наукам обучают частные преподаватели вне школы.

В определенные дни студенты-философы проводят публичные диспуты. Ученый спор сопровождается ритуальными жестами, оживляющими его самым забавным образом. Существуют своеобразные способы, задавая вопросы вращать на руке свои длинные четки, хлопать в ладоши и притоптывать ногой. Есть и другие, тоже скрупулезно соблюдаемые оттенки движений, например, подпрыгивать, задавая вопросы или отвечая оппоненту. Таким образом, несмотря на то, что тирады противников чаще всего заимствованы из трудов классиков и делают честь главным образом памяти цитирующего их философа, все-таки жестикуляции и антраша полемизирующих сторон создают иллюзию горячей дискуссии. Во время торжественных соревнований в красноречии монах, объявленный победителем, совершает триумфальный круг верхом на плечах побежденного противника.

Из сказанного не следует делать, однако, вывод, будто все представители ламаистской философской школы простые начетчики. Среди них встречаются выдающиеся ученые и тонкие мыслители. Хотя они и могут часами цитировать выдержки из бесчисленных произведений, но в то же время, умеют обсуждать смысл их и излагать выводы собственных размышлений.

Школа магии почти повсеместно самое богатое из монастырских схоластических заведений, а ее ученые "гиюд-па" пользуются глубоким уважением. На них возлагается обязанность охранять свой гомпа, отводить от него бедствия и обеспечивать благоденствие. Представители двух больших школ "гиюд" в Лхасе исполняют аналогичные обязанности по отношению ко всему государству и его владыке, Далай-ламе. В функции "гиюд-па" входит также поклонение и служение туземным богам и демонам. Благосклонность или нейтралитет последних покупают взамен обязательства постоянно им служить и удовлетворять все их потребности. Наконец, опять-таки "гиют-па" должен своим магическим искусством удерживать в заточении свирепые и злокозненные создания, если с ними невозможно столковаться никакими другими средствами.