Оружие - Галина Черкасова

С какой стати они взялись оскорблять меня? Что там они орут?

Ах да! Я не имею права наслаждаться Светом и песнью первожреца, которого они и сами теперь не особо и слушали.

- Может, мне вызвать демона прямо здесь?! Тьма и Свет, Ночь и День, приди..., - заорала я, вскидывая руки, и почти тут же на меня набросился полицейский. - Ай! Олень! Олень, я хотела сказать!

- Лицом на землю! Блок, Террус, кидай блок, твою мать!

Я и за поля схватиться не успела, как на нас свалился неплохой блок. Пробивать защиту я так и не научилась, поэтому только поизвивалась для приличия, пока полицейский надевал на меня наручники.

***

В камере было довольно прохладно, хотя на улице припекло осеннее солнце. Элладор, скрестив ноги, сидела на лавке, задумчиво потирая на запястьях красные следы от наручников. Здоровяку-кевту, Рассалару, досталось больше - ему разбили нос. Я хотела помочь парню, но он хилил себя сам, причем довольно профессионально.

Всего в камере нас оказалось восемь: пятеро парней и три девушки: я, Элладор и Келарес, невысокая, светловолосая кевтиянка. Надо сказать, остальные кевты сплошь были темноволосыми, да и кожа у них была несколько темнее. Девушка держалась особняком, у самой решетки, и с тревогой поглядывала вглубь коридора, откуда доносились голоса полицейских и Хельмы. Её не задержали, и теперь она пыталась найти хоть кого-нибудь, кто бы мог нас вытащить. Точнее меня. Общих знакомых с кевтами у дворфийки, насколько я знала, не имелось.

Я сидела на лавке, потирая ноющее плечо, и раздумывала о последствиях своего поступка. Тьма, когда же я научусь держать язык за зубами, что-то теперь обо мне скажут в ордене...

- Так к чему был приурочен митинг? - спросила я, решив отвлечься.

- Ни к чему, - угрюмо отозвался Рассалар. - Мы и в обычные дни выходим на улицы.

- И вас всегда задерживают?

- Не всегда, часто нам удается удрать, - подал голос кевт в кепке, Тектас, которого остальные почему-то называли просто "Тик".

- Но ты сегодня отлично нам помогла, - прошипела Келарес, оборачиваясь. - У тебя проблемы с чувством юмора или ты идиотка?

Как по команде загудели поля. От неожиданности я даже вскрикнула.

- Вы что, все маги?!

Келарес что-то прошептала и вернулась к созерцанию коридора.

- Конечно, - устало произнес Рассалар. - Кела, попридержи язык, Антея помогла нам.

- Попасть за решетку, - буркнула девушка.

- Привлечь внимание, - поправила её Элладор и обернулась ко мне. - Видишь, что происходит, когда ты являешься представителем вымирающей расы? О нас никто не помнит, Антея. Да, все кевты имеют КПВ выше среднего. Вся наша жизнь связана с использованием полей. Мы живем, пока земля откликается на наш зов, и начинаем стареть, едва перестаем чувствовать её поле. Именно кевтские ученые открыли абстрактные поля, доказали существование нашего бога.

- Гранто рассказывал мне. Почему же я никогда не видела кевтов в университете?

- Причин много, - Элладор спустила ноги с лавки и потянулась. - Полями мы учимся пользоваться с детства. К пятнадцати годам мы умеем использовать свой КПВ достаточно эффективно, чтобы поддерживать абстракцию в идеальном состоянии. То, чему учат в университете - контроль, создание резерва, уменьшение расхода, чувство поля - у нас заложено на подсознательном уровне.

- Постой, ты сказала "к пятнадцати года", - я решила уточнить. - Это пятнадцать по человеческим меркам?

- Да, наш жизненный темп совпадает с человеческим, в отличие от эльфийского, просто в районе тридцати лет мы перестаем стареть. Годам к ста пятидесяти связь с земным полем ослабевает, и приходит старость. Этот процесс ещё не изучен, - Элладор покачала головой. - Слишком мало нас осталось, чтобы соглашаться на эксперименты с абстракциями. Но, при высоком уровне контроля над резервами, говорят, можно прожить лет до двухсот.

- Здорово. Я этого не знала, - я с некоторой завистью оглядела своих новых знакомых. - У меня с контролем вечные проблемы.

- Ещё бы! - снова огрызнулась Келарес. - Мы заметили!

Тик и Рассалар переглянулись, и первый, понимающе кивнув, направился к девушке.

- У тебя всё иначе, Антея, - продолжала Элладор. - Мы и представить не можем, как это - управлять такой мощью.

- Да никак, - я развела руками. - У меня демонические проблемы с защитой. Я только хилю хорошо.

- Нам нет нужды посещать университет для обучения контролю над полями, - заговорил Гатерас, дергая огромный обруч, вставленный в правое ухо. - А их мерзкое единство не нужно нам вовсе. Орден давно прогнил.

У Гатераса не хватало пары передних зубов, отчего он сильно шепелявил, да и в целом, выглядел довольно экзотично - в щеке и у глаза торчало по паре гвоздей, на ушах мотались обручи, а одет он был в стиле Арельсара. Молодой кевт напоминал оркского шамана, которого я видела на картине в доме Азара.

- Нам запрещено посещать Ара-каз, потому что по итогам Истребления эти земли принадлежат эльфам, - тихо произнесла Элладор. Несмотря на внешнее спокойствие каждое, сказанное ею слово источало холодную ярость. - Эльфы оставили Ямы - резервации на севере, но запретили живущим вне полуострова кевтам въезд на родину. Миротворцы не берутся спорить с ушастыми тварями. Мы никогда, никогда не увидим нашу землю. Нам остается только сражаться!

Остальные кевты молчали, понуро опустив головы, только Тик что-то тихо говорил Келарес. Элладор оглядела своих друзей, ища поддержки, но те лишь отворачивались, морща носы и поджимая губы. Кевтиянка презрительно покачала головой.

Внезапно мы услышали шаги и приглушенные голоса: разговаривали двое мужчин.

- Вышло недоразумение, сэр, мы сейчас же её освободим, - быстро говорил полицейский, щелкая каблуками.

Он выскочил из полумрака коридора, держа в вытянутой руке иденкарту. У его правого плеча, опираясь на трость, замер пожилой мужчина. Старик хмурился, не сводя глаз с Келарес и Тика, который, заметив пристальный взгляд незнакомца, отступил назад.

- Здравствуйте, мистер Лоран, - произнес парень, стягивая с головы кепку.

Старик свирепо глянул на кевта.

- Кела, почему ты снова связалась с этими проходимцами?

Кевты, как по команде, вскочили на ноги.

- Это её выбор, а вам никто не давал право обвинять нас! - рявкнул Рассалар, сжимая кулаки.

Мистер Лоран вскинул трость, ткнул ею между прутьями решетки.

- Остынь, громила!

- Отец, он прав! - взвизгнула Келарес, хватая Тика за руку. - Это мой народ! И я буду бороться за него!

- Ты моя дочь, а я - человек, - глухо отозвался старик. - Значит, и ты - человек!

- Мне двадцать, и я молода, как и моя мать, а ты... ты уже отжил своё!