В предвкушении счастья - Ирина Атлантидова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хочешь, чтобы я еще раз проверила?
– Да, я тут подожду пока.
Это уже было слишком, похоже все оказалось серьезнее, чем я ожидала.
– Давай ты зайдешь, а я проверю. Не удобно так стоять, что люди подумают?
На мое счастье дверь в соседнюю комнату открылась и оттуда послышались голоса. Я быстро схватила Мишу за руку и втащила внутрь, он даже не успел отреагировать.
– Или ты хочешь, чтобы весь отель был в курсе в какой пижаме я сплю?
Миша растерянно посмотрел на меня, как будто только сейчас обратив внимание на мой внешний вид.
– Почему ты открываешь дверь в таком виде? – он прикрыл глаза рукой.
– Так я же тебе открыла.
– И что? Мне значит можно тебя видеть в пижаме?
– А почему нет?
– Потому. Спрячься под одеяло.
– Ты даже не скажешь мне доброе утро? И не поцелуешь?
– Нет.
– Почему?
– Накройся уже.
– Да чем эта пижама отличается от обычной одежды?
– Не хочу продолжать эту тему. Позволь мне забрать свои вещи и уйти.
– Ладно, сейчас проверю ванную комнату.
Я быстро проверила все ли лежит аккуратно и забралась в кровать под одеяло.
– Все можешь открывать глаза, – сказала я.
Миша убрал руку от лица.
– Так лучше? – обиженно спросила я.
– Нет, – тоже недовольно ответил он.
– А что теперь не так?
– Да все, все не так.
Он со злостью достал свой чемодан и быстро покидал в него свои вещи.
– Куда ты торопишься? Все вещи помнутся.
Я сидела и наблюдала за ним, все больше понимая, что он принял очень близко к сердцу вчерашнее событие.
– В каком номере ты остановился? – спросила я в надежде разрядить обстановку.
– Триста пятом.
– Где мы встретимся? И через сколько?
– Как тебе будет удобно.
– Тогда я зайду за тобой, когда умоюсь и переоденусь?
– Давай. Я пойду.
– Я провожу.
– Нет, я и сам справлюсь.
Он поспешно ушел, а я осталась в недоумении. И что теперь делать? Похоже он не собирается разговаривать, он собирается делать вид, что ничего не произошло, но вот только это у него совсем не получается. Придется мне самой все налаживать. Но вот как? Ведь он совсем не идет на контакт.
Я встала, приняла душ и переоделась. На улице снова было пасмурно, как и всегда в это время года. Может это у всего сейчас такой серый период, период тоски? Но, мы же в Париже. И именно здесь и сейчас, возможно такого больше не повториться никогда, разве можно вот так все оставить? Нет, моя жизнь будет идти по моим правилам. Я обязательно, что-нибудь придумаю.
Когда я постучала в Мишину дверь он был уже готов, возможно даже уже ждал меня какое-то время, потому что он вышел полностью одетым и обутым.
Я не стала давить на него и требовать поцелуев и внимания, и так было понятно, что просто находиться рядом со мной ему было тяжело, он даже не смотрел мне в глаза.
– Куда мы пойдем завтракать? – спросила я.
– Если ты не возражаешь, то я бы поел в кафе, расположенном на соседней улице. Мне там больше всего нравится.
– Отлично.
Мы шли рядом, но были так далеки друг от друга, как никогда. На мои вопросы он отвечал неохотно и односложно. Вот оказывается какой он в ссорах, совсем не умеет разговаривать и не желает прояснить ситуацию. И, как я уже теперь поняла по своему опыту – это не правильно, так можно совсем все разрушить. А ведь, это самая первая наша проблема. Кажется, всем надо быть немного психологами, чтобы жить долго и счастливо.
Поели мы тоже в тишине.
Оказавшись снова на улице, я спросила:
– Куда мы сегодня пойдем?
– А куда бы тебе хотелось?
– Не знаю, я тут совсем ничего не знаю.
– Тогда просто скажи, что ты хочешь, а я подумаю, как лучше это осуществить.
– Ты и правда сделаешь все, что я захочу?
Я остановилась посередине улицы. Он тоже остановился и обернулся на меня. Не знаю, что именно взбрело мне в голову, но я вдруг забралась на скамейку и начала очень громко кричать:
– Миша! Ты где? Прости меня! Вернись, пожалуйста! Давай поговорим! Я не могу так больше! Миша!
Он ошарашенно смотрел на меня, явно не ожидавший такого. Прохожие стали оборачиваться, а некоторые даже спрашивать все ли у нас в порядке. Мише стало неловко. Он подошел ко мне и, взяв за руку, попытался спустить вниз.
– Ты чего? Я же тут.
Но я продолжала, вырывая свою руку:
– Нет, ты не Миша, ты совсем чужой, холодный. Верни мне моего Мишу. Миша, я люблю тебя! Слышишь! Прошу тебя, услышь меня! Я очень сильно боюсь тебя потерять, ты все не правильно понял! Je t’aime, Micha. (Я люблю тебя, Миша – франц.)
Тут его сердце не выдержало, он взял меня на руки и снял со скамейки. Я перестала кричать и посмотрела в его глаза. Миша тоже посмотрел мне прямо в глаза, а затем очень сладко поцеловал.
– Я тоже тебя люблю и всегда буду любить, – сказал он после поцелуя.
Люди вокруг даже начали аплодировать.
Миша поставил меня на землю. И теперь уже я поцеловала его.
– Ты простишь меня? – спросила я, заглядывая в его глаза.
– Тебе не кажется, что мы привлекли слишком много внимания?
– Ты не ответил.
– За что прощать? Я не понимаю. Ты ничего не сделала. Это я все испортил. Мне тебе в глаза смотреть стыдно.
– Посмотри в них, разве ты видишь там упрек?
Он внимательно посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.
– Никогда, слышишь, никогда не переставай смотреть мне в глаза и не прекращай со мной разговаривать. Не представляешь, как мне было плохо все это время. Мало того, что я поняла, что во мне все еще живет старая боль, которая не пускает меня в новые отношения, так еще и чувство вины, за то, что очень сильно тебя обидела, – слезы начали наворачиваться на моих глазах.
– Эй, не вздумай плакать из-за меня. Я был дурак, прости меня. Я думал, что ты не захочешь больше со мной общаться, что я выставил себя в неприглядном свете и обидел тебя. Мне было так страшно, что ты скажешь, что между нами все кончено, что я предпочел не разговаривать с тобой, лишь бы не слышать этих слов.
– Теперь ты понимаешь, почему надо разговаривать, почему нельзя все копить в себе. Если бы я раньше это поняла, то не страдала бы столько
