Дракон для ведьмы с доставкой на дом - Валентина Третьякова

делать дальше. Формально Дарису ничего не грозило: в Артане не было закона, запрещающего влиять на сознание других не-людей, потому что никто не умел этого делать. Но, возможно, ограничения были внутри драконьего круга, и точно об этом мог знать только старейший дракон Артана. Лискрину Дарис решил пока ничего не рассказывать. Может быть потом, когда сам во всем разберется.

Городская резиденция Этеронов была огромной и представляла из себя темно-серое одноэтажное здание в форме октагона, внутри которого располагался вымощенный камнем двор. По периметру резиденции шла высокая, кованая ограда, оплетенная сетью охранных заклинаний. Она надежно защищала жилище драконов, которое выглядело вызывающе свободным на фоне теснящихся вокруг небоскребов. Чем состоятельнее орден, тем меньше этажей. Так драконы показывали, что очень богаты и могут жить просторно, а не на голове друг у друга.

Дарис оставил машину у ворот: он не собирался здесь задерживаться. Настроение упало, сердце терзало гнетущее предчувствие. Кусая губы, он поднялся по ступеням и пересек огромный, мрачный холл. Какой контраст со “Сказкой”, которая была наполнена светом и растениями. Интересно, почему в резиденции почти не росло? Дарис остановился у нужной двери, немного помедлил, собираясь с духом, и приказал ей открыться.

20. "Слава Розе, он летал". Непростая встреча Дариса с отцом.

Понедельник, часть 3.

— Отец, прошу прощения, что разочаровал тебя, — сказал Дарис ледяным тоном, входя в зал, где уже сидели его отец и полубрат.

Крадос процедил сквозь зубы:

— Прощения? Думаешь, провалил важнейший контракт, извинился, и этого достаточно? На твоем месте я бы сейчас стоял на коленях и целовал ноги отца.

— Хорошо, что ты не на моем месте, — едва взглянул в его сторону Дарис. Он пристально следил за лицом отца и видел на нем торжество. От этого зрелища кровь быстрее побежала по венам, и пальцы сами собой сжались в кулаки. Панаген Этерон открыл рот, но Дарис опередил его: — Контракт заключен. Берхан Герсид принял все условия сделки, магические печати поставлены в присутствии свидетелей и градоправителя.

— Что? — спросил Панаген, вставая с кресла. На какой-то миг на его лице проступила растерянность, но она тут же сменилась злостью.

— Контракт подписан. Прости, что не оправдал твоих надежд, отец. Ведь ты рассчитывал на иной исход, не так ли? — Дарис говорил, а внутри закручивалась обжигающая спираль боли. Глаза напротив горели ненавистью. Глаза дракона, который должен был стать опорой для своего ребенка, а вместо этого стал жестоким врагом. Горький вкус предательства разлился во рту Дариса. Отец мог бы просто не любить его, не обращать внимания. Но сделать из собственного сына объект травли… Что за сердце билось в его груди?

— Подписан? — пискнул сбоку Крадос. — Этого не может быть…

— Как ты смеешь так говорить со мной? — вскричал Панаген и поднял руки. Скрючил пальцы, и с них сорвались алые молнии “Кровавых когтей”.

Если бы не полет в “Сказке”, Дарису пришлось бы обернуться драконом, чтобы выжить. Применять боевой щит в человеческом облике с избытком огня внутри нельзя — разорвет. Принять истинный облик в городе — значит нарушить закон и дать отцу повод изгнать его из Ордена. Но, слава Розе, вчера Дарис летал. Боевой щит укутал его фиолетовым облаком. Причем, не полупрозрачным, как обычно, а густым, темным, с клубящимися струями Силы.

Увидев щит, Панаген Этерон дернул руками, и молнии ушли вверх, не задев Дариса. Это порадовало. По крайней мере, убийство нелюбимого сына в планы отца пока не входило. Раздался грохот, с потолка посыпались камни. Где-то сбоку заскулил Крадос, хлопнула дверь, завизжала прибежавшая мачеха. Но все внимание Дариса по-прежнему было приковано к отцу. На каких-то неведомых резервах самообладания он сказал, как будто бы ничего не произошло:— Я уезжаю в горы. Меня не будет несколько дней. Отчет для Правления у секретаря. — Дарис с трудом оторвал взгляд от искаженного гневом лица и обратился к полубрату: — Крадос, благодарю, что подобрал за мной Марселу. Вы прекрасно смотритесь вместе, и мне больше не придется тратиться на содержание этой дуры.

Прежде, чем развернуться и уйти, Дарис демонстративно оглядел отца, мачеху и полубрата, давая понять, что готов сражаться за свою жизнь. Страх, проступивший на лице Панагена Этерона, пролился бальзамом на израненное детскими обидами сердце Дариса. Он больше не маленький ребенок, он может за себя постоять! Мачеха дернулась в его сторону, открыла рот, — она всегда была глуповата — но Дарис усилием воли заставил ее молчать и отступить назад. Отлично. Еще одна магиня, которая не устояла перед его ментальным воздействием. Он собирался скрывать эту способность, но спонтанно передумал. Все равно мачеха ничего не докажет. Она просто испугалась его взгляда, вот и все.

— Не скучайте, я скоро вернусь, — спокойно сказал Дарис и покинул зал, унося с собой приятное воспоминание о перекошенных лицах тех, кто сегодня проиграл ему в битве за Орден.

Отъехав пару кварталов от резиденции, он остановил машину. Руки, лежавшие на руле, тряслись. Все-таки, отец чуть не убил его. Случись это десять лет назад, когда ему было всего семнадцать, Дарис был бы рад: конец мучениям! Тогда молодой дракон был на грани самоубийства из-за постоянного давления отца, издевательств мачехи, нагрузок в Школе. Он потерял веру в то, что когда-нибудь все наладится, отец оценит его старания… Сейчас он даже не помнил, что его удержало. Почему он выжил, вместо того, чтобы подняться до предела в небо, сложить крылья и камнем лететь к земле? Наверное, было некогда. Бесконечные задания наставников, изнуряющая усталость и постоянное стремление во всем быть лучшим. На старшем уровне Школы стало легче. Он научился контролировать сознание и отрешаться от всех мыслей, кроме необходимых. Завел друзей и понял, что может жить ради драконов Ордена. Они стали его истинной семьей. А вчера у него появилась еще одна причина не оставлять этот мир раньше времени — своенравная красавица с голубыми глазами. Дарис посмотрел на пассажирское сиденье, где лежало свидетельство на проживание в “Сказке”. Три строчки, витиеватая рамочка с розами и фото вечернего отеля в качестве фона. Большие окна светились мягким, желтым светом, обещая покой и уют.

Руки снова крепко сжали руль. Дарис посмотрел в зеркало заднего вида и неожиданно понял, что вопреки всему улыбается. На сердце стало тепло и спокойно. Он подмигнул своему отражению, прошептал “не дождутся” и вырулил в поток. За городом пересел из машины в вертолет и через два часа