Плащаница из Овьедо - Леонард Фолья

— Что ж… Я не потерплю этого. Я не потерплю этого в своем доме. Это была последняя капля. Ты хоть подумала, каково будет мне? А? Отвечай! — Рут зарыдала.

— Вы о чем?

— Ты надеялась, что я буду рада видеть, как ты день за днем становишься все больше и больше, страдаешь, проходишь через все эти вещи, связанные с беременностью… И ради чего? Ради людей, которых почти не знаешь? Нет! Слышишь меня? Нет. Я этого не потерплю.

Сказав это, она отступила, вновь спрятавшись в кухонной темноте.

И вдруг Ханне стало ясно, почему Рут пришла вчера в ярость и почему сейчас в доме такая напряженная обстановка. Ее тетя и дядя и не думали беспокоиться по поводу своей племянницы или ее благополучия. Их даже не волновало, что скажут соседи. Нет, правда заключалась в том, что Рут просто не смогла бы смириться с мыслью, что Ханна носит ребенка у себя под сердцем. Это напоминало бы ей о том, чего она сама не смогла сделать, напоминало о той ужасной ошибке, которая много лет назад отравила ей всю жизнь. Беременность Ханны грозила уничтожить перемирие, которого им с Гербом за многие годы удалось достичь.

Герб откашлялся и, чуть замешкавшись, произнес:

— Ты должна понимать, как тяжело это будет для твоей тети. После всего, что она пережила, что мы пережили…

Видимо, подавленное настроение периодически покидало его.

— Ничего не поделаешь, дядя Герб. Это мое решение.

— Ну, в таком случае мне придется принят!» свое. Думаю, ч то тебе пора найти собственное место в жизни. Ты же сказала, ч: о уже взрослая. Приняла взрослое решение. По твоим слопал;.

платят тебе хорошо. Так что в ближайшие пару дней… чем скорее, тем лучше… Я думаю, это наиболее приемлемый вариант для всех нас.

Он занял место возле жены за кухонным столом и попытался утешить ее, положив руку на ее плечо, но Рут сбросила его руку.

В ту ночь Ханна долго не могла заснуть. Она всегда знала, что когда-нибудь ей придется порвать с ними, иного быть не могло, но такой поворот событий заставил ее почувствовать себя слабой и беззащитной. Твердо решив не паниковать, она прокручивала в голове оставшиеся у нее немногочисленные варианты. Пожить у Тери — сразу отпадает. Аренда квартиры всерьез ударит по ее сбережениям.

Что ж, остается всего одно место, куда ей можно пойти и где ей действительно будут рады.

Глава 14

Из окна третьего этажа Ханна смотрела на сад Витфилдов и искренне удивлялась тому, как там все изменилось. Сирень, незабудки и ирис переливались разными оттенками пурпурного и голубого на фоне бледно-зеленого газона. В каменной поилке, которая была пуста месяц назад, купались солнечные лучики, Ханна насчитала в ней двенадцать весело щебечущих птиц и радостно вскрикнула, когда огненный кардинал неожиданно влетел в самое сердце их хора.

В дверь тихонько постучали.

— Ханна, вы не спите? — спросила Джолин громким шепотом.

Ханна впустила ее в комнату.

— Доброе утро. Вы уж извините. Я еще в ночнушке, — Не надо извиняться. Вы сейчас нуждаетесь во сне как никогда.

— Я тут птичек смотрела.

Джолин широко улыбнулась.

— Разве они не чудесны! Знаете, я даже составила список. У меня там уже сорок два вида.

Они подошли к окну. Кардинал все еще чистил перышки посреди поилки, с высокомерием поглядывая на серо-коричневую ораву воробьев.

— Как бы я хотела завести здесь много-много зверушек! — Джолин вздохнула. — Но Маршалл говорит, что он не дедушка Макдональд[14]. Ребенок потребует круглосуточной заботы, так что для фермы времени не останется. Поэтому я решила сделать из этих скудных владений райский уголок для братьев наших меньших. Так сказать, дать понять, что здесь им рады. И они приходят. Время от времени сюда даже енот захаживает. Некоторые считают, что еноты — отвратительные существа, но я думаю, что, если их уважать, они тебя не побеспокоят.

Она замолчала, чтобы перевести дыхание.

— Ой, что-то я заболталась! Ведь просто пришла спросить, не хотели бы вы отведать моих французских тостов. Я приготовила их Маршаллу утром и решила перекусить. Что скажете?

— Я только оденусь.

— Ну что вы, что вы. Просто накиньте халат.

Ханна переехала к Витфилдам лишь спустя две недели после того, как Рут и Герб выдвинули свой ультиматум. Она бы сделала это и раньше, но посчитала, что было бы неправильно покинуть «Голубой рассвет», пока ее замена не пройдет стажировку. В ее последний день на работе Тери и Бобби привели Ханну на задний диванчик, где ее уже ждал прощальный торт. Тери плакала, Ханна плакала, и даже Бобби плакал. Тери сказала, что всегда знала, что он «старый сентиментальный придурок».

Прощание с Риттерами опечалило ее меньше, хотя Рут снизошла до неловких объятий, а Герб пробормотал что-то вроде «держи с нами связь». Но даже когда Ханна ехала в своем «шевроле» вниз по улице, она уже знала, что никогда к ним не вернется. Теперь, после трех дней в доме Витфилдов, она спрашивала себя, почему сразу не согласилась на их предложение.

Французские тосты Джолин, обжаренные на сливочном масле и вымоченные в настоящем вермонтском кленовом сиропе, были объедением. Ханна быстро умяла предложенную ей порцию и попросила добавки.

— Вот это мне нравится, — похвалила Джолин и обмакнула очередной ломтик хлеба в миску с растопленным маслом. — Вам полезно. Яйца, масло, кальций.

Капля масла упала с хлеба на раскаленную сковородку, и послышалось шипение, похожее на помехи в радиоприемнике.

— Добавить сока? Как он там называется, «Солнечный»?

Ханна наблюдала, как Джолин ловко переворачивает тост лопаткой. Путешественница, садовник, художница и повар — сколько же еще у нее талантов? Кухня была оснащена самой современной бытовой техникой, но при этом выглядела уютной и даже немного старомодной. Ханне нравилось сидеть здесь в тепле и заботе. Она задвигала пальцами ног и стала слушать шипение сковородки.

— Вуаля, кушать подано, мадемуазель. — Джолин поставила перед ней тарелку французских тостов идеального золотисто-коричневого цвета. Даже застывшие на них ручейки масла выглядели как расплавленное золото.

— У вас здоровый аппетит. Этим утром ничто не смогло бы порадовать меня больше, чем это. Кушайте, дорогая, а то остынет. Потом я покажу вам мою мастерскую.

Спустя несколько минут Ханна последовала за ней из кухни через увитую зеленью беседку к задней стороне гаража.

— Итак, да-да, это исключительно моя собственная мастерская.

Вполне возможно, что когда-то это был амуничник[15], но из-за основательно проведенной перестройки этого уже нельзя было сказать наверняка. Перегородки были сломаны, столбы убраны, а часть выветрившейся наружной стены заменили секциями листового стекла, чтобы в помещение проникало как можно больше света.