Девчата - Бедный Борис Васильевич

— На молодую напоролся!

— Года у нее кой-какие есть, — встал Илья на Тосину защиту. — Она даже и не глупая, а только разум у нее какой-то пионерский, в пятом классе застрял…

— Какие тонкости! — фыркнула Анфиса.

— Да ты, никак, ревнуешь?

— И рада бы, да не умею… Просто не ожидала, что ты меня на такую променяешь.

— Да не менял я! Это ж слепым надо быть, чтобы променять тебя на такого недомерка.

— Вот это точно, — согласилась Анфиса. — А уж воображает о себе! Проучи ты ее хорошенько.

Илья пересел к ней поближе, похвастался:

— Ключик я к ней подобрал безотказный: хвалю ее стряпню — она и лапки кверху. Даже смешно, до чего же ей мало надо! Завтра сделаю контрольную проверку — да и кончать пора… Ох и взовьется она, когда про спор узнает! — Илья покачал головой и утешил себя: — Ну да ничего, сама виновата: не надо было в клубе фигурять. Вперед умней будет!

— Все-таки сволочи мы… — подумала вслух Анфиса.

— Скучно живем, — оправдался Илья. — Раньше я думал: главное —хорошо работать, а все остальное приложится. Черта лысого! Вот и портреты с меня малюют, а что толку?.. Вроде не весь я занятой, понимаешь?

— Каково мне это слышать? — деланно закручинилась Анфиса и посоветовала Илье: — А ты запишись в струнный оркестр, чем не занятие? Помирать — так с музыкой!

— Я с тобой серьезно…

— Позже десяти вечера, Илюша, я серьезно не разговариваю, — наставительно сказала Анфиса. — Валяй лучше с Тоськой в клуб на лекцию про любовь и дружбу!

— Вижу, ревнуешь? Анфиса пожала плечами:

— Думай так, если тебе нравится. Зазвонил телефон.

— Даю шпалорезку, ¦— сказала Анфиса в трубку и кивнула Илье на доску коммутатора.

Илья быстро и умело переставил на доске шнуры.

— Освоил! — похвалила Анфиса.

Они взглянули друг на друга и расхохотались.

— Вот такая ты мне больше по душе! — одобрил Илья, радуясь, что перепалка их кончилась.

Он придвинулся к Анфисе — и вдруг замялся, не зная, можно ли вот так сразу обнимать ее после всех своих признаний. На миг возникло и тут же сгинуло нелепое чувство, будто Тося-малолетка видит их сейчас. Илья подивился игре своей фантазии и привлек Анфису к сeбe.

— Да ну тебя!

Анфиса притворно нахмурилась.

— Красивей тебя у меня еще не было, — признался Илья.

— Ох и комплиментщик ты! И ко мне ключик подобрал? — насмешливо спросила Анфиса, но глаза у нее подобрели.

Илья распечатал коробку пастилы.

— Угощайся, твоя любимая — бело-розовая.

И снова затрезвонил телефон. Анфиса держала трубку близко от уха Ильи, и тот услышал, как простуженный бас в трубке спросил:

— Как у вас с планом?

— Перевыполняем! — игриво ответила Анфиса, запуская руку в коробку с пастилой и прижимаясь к Илье плечом.

— Ну его к лешему! — разозлился Илья. — Нашел время о плане спрашивать.

Он водворил трубку на место, отшвырнул окурок к печке и решительно обнял Анфису. Илья позабыл уже о тенях, а они продолжали жить своей отраженной, передразнивающей людей жизнью. Тень Ильи обняла на полу тень Анфисы. Головы теней сблизились в поцелуе, и губы их встретились там, где на жестяном листе у печки валялся скрюченный окурок.

КОНТРОЛЬНАЯ ПРОВЕРКА

Тося бойко орудовала черпаком, наполняя миски лесорубов. Украдкой она поглядывала по сторонам, удивляясь, куда это запропастился Илья. Его не было видно ни в очереди, ни за столом среди обедающих. Вот и последний лесоруб отошел от котла. Тося с беспокойством осмотрелась вокруг.

— А где же… это самое, наш передовик? — спросила она у мастера Чуркина.

Чуркин махнул рукой в сторону делянки:

— Звали —• не пошел. Деньгу твой передовик зашибает. Они, передовики, насчет денег лютые!

Тося прислушалась и за ближним звяканьем ложек различила далекий грохот сваленного дерева. Она живо налила щей в армейский котелок, прижившийся на кухне, в крышку от котелка горкой наложила каши, завернула самую поджаристую горбушку хлеба в чистое полотенце и, придав лицу строгое и независимое выражение человека, выполняющего свой долг, храбро двинулась в лесную чащобу. Головы всех обедающих девчат враз будто ветром повернуло вслед Тосе. Осуждающий шепоток прошелестел над столом. Вот люди, делать им нечего.

На трелевочном волоке Тосю переняла быстроногая Катя.

— Ты куда это правишься? — прокурорским голосом вопросила она, глядя на котелок, из которого валил пар.

— Да так… Не все пообедали… — Тося качнула котелком в сторону делянки. — Срочная работа…

— Срочная! — передразнила Катя и погрозила Тосе кулаком. — Чует мое сердце, ты и на Камчатку срочно побежишь!

— Ну и что? — захорохорилась Тося, перекладывая котелок из одной руки в другую. — Кажется, совершеннолетняя…

Катя осуждающе покачала головой и сказала убежденно — на правах человека, который никогда не делал ошибок в своей жизни:

— На Камчатке можно только с одним человеком сидеть. С одним, понятно?

— Для наглядности Катя показала Тосе оттопыренный палец. — Семь раз отмерь, а потом иди. Вот как я с Сашей, бери с нас пример!

Катя нежно посмотрела на палец, олицетворяющий сейчас разлюбезного ее Сашку, заметила пятнышко, звучно плюнула и старательно вытерла о ватник.

— А будешь… — Катя презирающе оттопырила второй палец, обвязанный тряпочкой, а вслед за ним веером распустила всю пятерню. — Получится, как у Анфисы. Ты этого добиваешься?

Тося испуганно замотала головой. Кате понравилось, как покорно слушает Тося ее наставления, она смилостивилась над ней и подтолкнула к делянке:

— Одна нога там — другая здесь. Держись за меня, не пропадешь!

Тося благодарно закивала головой и припустила по волоку, развороченному тяжелыми тракторными возами.

На опустевшей делянке одинокий Илья переходил от дерева к дереву и валил их чудо-пилой.

— Чего ж ты обедать не идешь? — строго спросила Тося, держа котелок за спиной.

— Некогда! — буркнул Илья, уголком глаза наблюдая за Тосей. «Прибежала!» — Конец года, а план тютю!

— Вот оно что-о!.. — почтительно протянула Тося. — Ну, знаешь, хоть ты и передовик и портрет твой в клубе висит, а так тоже нельзя: план планом, а поесть надо.

Тося засуетилась, раскинула на пенечке свою скатерть-самобранку и расставила принесенную снедь.

— Иди сюда! — позвала она Илью тоном радушной хозяйки, осмотрелась вокруг и пожалела: — Вот только сесть негде.

С недовольным видом человека, которого оторвали от работы, Илья взглянул на пенек, сервированный Тосей. Глаза его прикованно застыли на парующем котелке.

— Что там у тебя? — придирчиво спросил он.

— Щи.

— Все щи да щи… — проворчал Илья, не желая так быстро сдаваться. Он с усилием оторвал глаза от вкусного котелка, сглотнул набежавшую слюну и неожиданно для себя самого поинтересовался: — С мясом?

— Угу… Иди поешь горяченького, не убежит твой план! — настойчиво звала Тося. — И ребята тоже хороши: сами обедают, а тебя в лесу бросили!

И такая взрослая, чуть ли не материнская забота о знатном передовике прозвучала в Тосином голосе, что Илья, позабыв о пиле, во все глаза уставился на Тосю. Пильная цепь вхолостую рассекала воздух.

Илья смущенно крякнул, отгоняя неведомые ему чары, примерился, свалил тоненькую березку впритирку к Тосиному пеньку и уселся на пружинящий ствол, как на скамейку.

— Ловко ты! — похвалила Тося.

— Долго ли умеючи, — небрежно отозвался Илья, запуская ложку в котелок.

— Ну, я пошла… — сказала Тося, не двигаясь с места. Она боязливо дотронулась пальцем до чудо-пилы и взмолилась: — Дай я попробую? Всего одно деревце? Не будь жадиной-говядиной!

Илья включил для Тоси пилу. С напряженным лицом охотника-новичка, выслеживающего дичь, Тося направилась было к ближней березке, но в последний миг пожалела ее и свернула к сосенке. Она прислонила пилу к коре — ж-жик, и деревце полетело в снег. Тося счастливо засмеялась и посмотрела на Илью, приглашая разделить ее радость.