Измена. Второй шанс на любовь (СИ) - Русских Виктория

– Привет, дорогая, – чмокаю ее в щеку и усаживаюсь на диванчике напротив.

– Привет, Катюш, – радуется мне Лара и протягивает меню. – Давай, сначала еду закажем, а потом сплетни точить будем, а то я с голоду умираю. Согласна?

– Абсолютно. Я тоже умираю…

Мы погружаемся в изучение меню, затем делаем официанту заказ роллов и напитков.

– Ой, я же тебе твою сумку с вещами привезла, – Лара достает из-под стола сумку и протягивает мне. – Ты вчера как сгинула, так мы все и прибалдели. Отправились на поиски с фонарями, ходили как дебилы по темному лесу и орали: «Катя, Катя!». Всех ежей распугали. А потом кто-то сказал, что ты с Ольховским уехала. Ну мы спокойно спать пошли, а утром я так и поняла, что ты с ним в город уехала, и твою сумку собрала.

– Спасибо, дорогая моя, что бы я без тебя делала? – принимаю сумку и ставлю на пол.

Официант приносит Лариске бокал красного сухого вина, а мне безалкогольный коктейль Пина-Колада. Мы чокаемся бокалами. Лара делает глоток вина и блаженно закатывает глаза.

– А теперь рассказывай, что произошло? А то слухи слухами, а правда правдой. Ты вчера с Ольхой уехала? Это правда?

– Правда. Только я с ним до города не доехала.

– Значит, и то, что приставал – правда?

– Правда.

– Гаденыш какой! – вскрикивает рассерженно подруга. – И про полицию правда?

– Правда.

– А правда то, что ты ему чуть ухо не откусила? – шепотом спрашивает Лара и делает круглые глаза.

– И это правда. Немного преувеличена, конечно. Ну как я могла ему ухо откусить? Я же не людоед. Так… кусанула малость.

– А надо было откусить!

– Какая ты кровожадная. Вот сама бы взяли и откусила.

– Катька, ну ты – огонь! – восхищается Лариска и протягивает мне руку через стол. – Дай пожму твою лапу. Ты не представляешь, какая ты смелая, какая ты молодец! Отомстишь за всех обиженных Ольхой женщин, за весь женский род!

– Это еще большой вопрос, кто кому отомстит, – жму Ларискину руку.

– Все равно! Вся киностудия уже все знает, и все на твоей стороне. Эх… Меня же он тоже в койку утащил, как и многих. А что мне оставалось? Так и сказал – иначе роли тебе не видать. Попалась в его сети, как дурочка с переулочка.

– Лара?! – ахаю я.

– Да ладно, проехали. Сама виновата. Ведь могла же и отказать. Могла же, а?

– Могла, – соглашаюсь я.

– Вот то-то и оно, – вздыхает Лара и отворачивается к окну. – А я думала, что по-другому нельзя. Ладно, он свое получил и еще получит. А вот с Вовчиком мы расстались.

– Из-за меня? Может, не надо было?

– Надо, – сурово отвечает Лариска. – Это называется – женская солидарность. Между нами возникли непреодолимые противоречия. Да и инфантильный он какой-то, ни рыба ни мясо, все время толкать его надо то туда, то сюда. Ну его к лешему.

– Инфантильный – это никуда не годится.

– Точно. Уж лучше одной. Кать, в общем, я хочу, чтобы ты знала – я тебя поддерживаю и помогу, чем смогу, и готова тоже заявление на Ольху написать, – решительно произносит Лара. – Нас таких немало наберется. Так что смелее и ни шагу назад!

– Спасибо, Ларочка, а то мне иногда кажется, что я совсем одна.

Официант приносит наши роллы, и мы живо приступаем к обеду. Параллельно обсуждаем перспективы моего дальнейшего участия в съемках.

– Я уверена, что ты будешь сниматься и дальше, потому что половина материала уже отснята, в утиль его никто не сольет, да и заменить тебя некем, – успокаивает Лара.

– А я уже в пекари собралась идти, булки печь, – смеюсь я.

– Да ну тебя, Лебедева.

После обеда с Ларой я возвращаюсь домой уже более спокойная и умиротворенная. А вечером с нетерпением жду Никиту. Не звоню ему лишний раз, чтобы не отвлекать и не быть назойливой. Он же сказал, что приедет – значит, приедет. Готовлю ему на ужин свою фирменную итальянскую лазанью.

Уже семь часов вечера, а Никиты нет. Восемь, девять, десять часов… В одиннадцать часов от него приходит короткая эсэмэс: «Малыш, извини, не смогу сегодня приехать».

Вот такие дела. Малыш. Что за фамильярность?

Иду на кухню, достаю из духовки приготовленную для Никиты лазанью, выкладываю на большую тарелку, сажусь за стол и с удовольствием съедаю все до последнего кусочка.

Глава 12

После съеденной на ночь лазаньи я сплю так сладко, как никогда в жизни. Наверное, это связано с тем, что совесть за лишние калории меня отныне не мучает. Феликс также сладко дрыхнет у меня на животе, свернувшись клубочком и негромко похрапывая.

Телефонная трель внезапно вырывает меня из сна. Неужели уже утро? Мне кажется, что я только что заснула. Не открывая глаз, нащупываю на тумбочке телефон и мысленно ругаю себя за то, что забыла выключить на ночь звук. Я когда-нибудь нормально высплюсь или нет?

– Алло, – бормочу я в трубку сонным голосом.

– Катерина, доброе утро. Это Марьяна, директор по кастингу.

– Марьяна? – я тут же открываю глаза и резко сажусь на кровати, Феликс сваливается с живота на одеяло и недовольно открывает глаза. – Доброе утро. А сколько времени?

– Уже десять часов.

– Как? Уже десять??

– Извини, что разбудила. Катя, у нас сегодня в два часа общее собрание, на котором будет решаться большое количество вопросов. Ты обязательно должна присутствовать. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Сможешь приехать?

– Да, конечно. А, это самое… – хочу спросить, будет ли на собрании Ольховский, но не решаюсь.

– Ольховского не будет, не волнуйся, – спешит успокоить меня догадливая Марьяна.

– Ок, Марьяна, я буду.

– Отлично. До встречи.

И Марьяна отключается.

Сон как рукой снимает. Я быстро вылезаю из-под одеяла, умываюсь, завтракаю, навожу марафет и одеваюсь. Звоню Лариске.

– Ларик, привет. Тебя на собрание вызвали?

– Привет. Вызвали. Собираюсь. А тебя?

– И меня вызвали. Я тоже собираюсь.

– Тогда скоро увидимся.

– Давай встретимся у киностудии без десяти два? Вместе пойдем. А то я чего-то робею. Вдруг на Ольху в коридоре наткнусь? Он же меня убьет.

– Давай. Жду тебя у киностудии без десяти два. Пока.

Чуть позже вызываю такси и выхожу из квартиры. Пока спускаюсь на лифте, вспоминаю, что мне звонила мама, а я ей так и не перезвонила.

Сажусь в такси, достаю из сумки телефон и звоню маме.

– Алло! Мама, привет!

– Привет, доча! – слышу радостный голос мамы. – А я на огороде, клубнику собираю. Хорошо, что телефон с собой взяла.

– Ты мне звонила на днях?

– Звонила.

– Извини, что я не перезвонила, съемки…

– Я так и подумала.

– Что-то случилось?

– Да как сказать, – голос мамы становится напряженным.

– Мам, говори, как есть! – пугаюсь я.

– Доча, да все в порядке пока. Просто мне обследоваться надо по-женски. Вроде как по анализам показания, – путанно начинает объяснять мама.

– Какие показания? Диагноз? – еще больше пугаюсь я.

– Никакого диагноза еще нет! Кать, ну ты же понимаешь, какие у нас врачи в Новороссийске?! Они же ничего не знают, толком ничего сказать не могут! У нас же тут деревня деревней. Поэтому мы с папой решили сгонять к тебе в Москву на недельку – я обследуюсь быстренько и заодно тебя навестим. Что думаешь?

– Что тут думать? Конечно же, приезжайте! Мы уже сколько лет не виделись?

– Года два.

– Ну вот и увидимся!

– Доча, мы планируем у тебя остановиться. Не помешаем?

– Мам, конечно, нет!

– А может, у тебя там личная жизнь? Так ты скажи.

– Какая еще личная жизнь? Смеешься что ли? Я по вам очень соскучилась и буду очень рада вас видеть.

– Вот и хорошо. Мы билеты уже забронировали, послезавтра прилетаем.

– Вас встретить?

– Зачем? Не надо. Занимайся спокойно своими делами. А мы по Красной площади погуляем, а потом прекрасно доедем до тебя на такси. Только будь дома после восьми. Будешь?