Пятнадцатилетний капитан - Жюль Верн

Негоро не спеша прошел на корму, где стоял Дик Сэнд, и остановился в трех шагах от юноши.

— Вы хотите поговорить со мной? — спросил Дик Сзнд.

— Нет, — холодно ответил кок. — Я хотел бы поговорить с капитаном Гулем или хотя бы с боцманом Говиком.

— Вы же знаете, что они погибли! — воскликнул Дик.

— Кто же теперь командир судна? — нагло спросил Негоро.

— Я! — не колеблясь, ответил Дик Сэнд.

— Вы?! — Негоро пожал плечами. — Пятнадцатилетний капитан!

— Да, пятнадцатилетний капитан! — ответил Дик, наступая на него.

Негоро попятился.

— На «Пилигриме» есть капитан, — сказала миссис Уэлдон. — Это Дик Сэнд. И не мешает всем знать, что новый капитан Дик Сэнд сумеет каждого заставить повиноваться ему.

Негоро поклонился, насмешливо пробормотав под нос несколько слов, которых никто не разобрал, и удалился на свой камбуз.

Итак, Дик Сэнд принял решение!

Тем временем ветер начал свежеть, и шхуна-бриг уже оставила позади обширное водное пространство, где кишели красные рачки.

Дик Сэнд осмотрел паруса, а затем обвел внимательным взглядом людей, стоявших на палубе. Юноша почувствовал, что, как ни тяжела ответственность, которую он принимал на себя, он не вправе от нее уклониться. Глаза всех путников были теперь устремлены на него, и, прочитав в них, что он может положиться на этих людей, юноша просто сказал, что и они могут положиться на него.

Дик не переоценивал своих сил. При помощи Тома и его товарищей он мог в зависимости от обстоятельств ставить или убирать паруса. Но он сознавал, что у него нет достаточных знаний, чтобы определять с помощью приборов место судна в открытом море.

Еще года четыре или пять, и Дик Сэнд основательно подготовился бы к трудной и увлекательной профессии моряка. Он научился бы обращаться с секстаном — прибором, при помощи которого капитан Гуль ежедневно измерял высоту светил, а по ней определял широту судна. Пользуясь хронометром, указывающим время Гринвичского меридиана, он высчитывал бы долготу по часовому углу. Солнце было бы его верным советчиком. Луна и планеты говорили бы ему: «Твой корабль находится в такой-то точке океана!» Совершеннейшие и непогрешимые часы, в которых циферблатом служит небосвод, а стрелками — звезды, ежедневно докладывали бы ему о пройденном расстоянии. По астрономическим наблюдениям он мог бы ежедневно, как это делал капитан Гуль, определять с точностью до одной мили место «Пилигрима», курс судна и, курс, которого следует держаться.

А Дик Сэнд мог определять место судна лишь приблизительно, руководствуясь компасом и показаниями лага[29] с поправками, вызванными дрейфом.

Однако Дик не испугался.

Миссис Уэлдон поняла все, что творилось в душе отважного юноши.

— Спасибо, Дик! — сказала она недрогнувшим голосом. — Капитана Гуля больше нет на свете, весь экипаж погиб вместе с ним. Судьба корабля в твоих руках. Я верю, Дик, ты спасешь корабль и всех нас!

— Да, миссис Уэлдон, — ответил Дик, — я постараюсь это сделать с помощью божьей.

— Том и его товарищи — славные люди. Ты можешь всецело положиться на них.

— Я знаю это. Я обучу их морскому делу, и мы вместе будем управлять судном. В хорошую погоду это нетрудно. Если же погода испортится… Ну что ж, мы преодолеем и дурную погоду, миссис Уэлдон, и спасем вас, маленького Джека и всех остальных! Я чувствую себя в силах это сделать! — И он повторил: — С божьей помощью.

— Ты знаешь. Дик, где сейчас находится «Пилигрим»? — спросила миссис Уэлдон.

— Это легко узнать, — ответил Дик. — Достаточно взглянуть на карту: капитан Гуль вчера нанес на нее нашу точку.

— А ты сможешь повести судно в нужном направлении?

— Надеюсь. Я буду держать курс на восток, на тот-пункт американского побережья, к которому мм должны пристать.

— Но ты, конечно, понимаешь, Дик, что после случившегося бедствия надо изменить наш первоначальный маршрут? Разумеется, «Пилигрим» не пойдет теперь в Вальпараисо. Ближайший американский порт — вот куда ты должен вести судно!

— Конечно, миссис Уэлдон, — ответил Дик. — Но тревожьтесь. Американский континент простирается так далеко на юг, что мы никак — его не минуем.

— В какой стороне он находится? — спросила миссис Уэлдон.

— Вон там… — сказал Дик, указывая рукой на восток, который он определил по компасу.

— Итак, Дик, теперь ведь безразлично, придет ли судно в Вальпараисо или в какой-нибудь другой американский порт. Единственная наша цель — добраться до суши!

— И мы доберемся до нее, миссис Уэлдон! — уверенно ответил юноша. — Я ручаюсь, что доставлю вас в безопасное место. Впрочем, я не теряю надежды, что вблизи от суши мы встретим какое-нибудь судно, совершающее каботажные рейсы[30]. Видите, миссис Уэлдон, поднимается северо-западный ветер. Даст бог, он удержится, а тогда мы и оглянуться не успеем, как доберемся до берега. Поставим все паруса — от грота до кливера, в полетим стрелой!

Молодой матрос говорил с уверенностью бывалого моряка, знающего цену своему кораблю и не сомневающегося, что при любой скорости этот корабль не выйдет у него из повиновения.

Дик уже собирался созвать своих спутников, чтобы поставить паруса и стать самому за штурвал, но миссис Уэлдон напомнила ему, что прежде всего необходимо выяснить, где находится «Пилигрим».

Действительно, это была первоочередная задача. Дик сбегал в каюту капитана Гуля и принес оттуда карту, па которую было нанесено вчерашнее положение судна. Теперь он мог показать миссис Уэлдон, что «Пилигрим» находится под 43°35′ южной широты и 164°13′ западной долготы — за истекшие сутки он почти не двинулся с места.

Миссис Уэлдон склонилась над картой. Она пристально смотрела на коричневое пятно, изображавшее землю, по правую сторону океана. Это был материк Южной Америки, огромный барьер, протянувшийся от мыса Горн до берегов Колумбии и отгораживающий Тихий океан от Атлантического. При взгляде на разостланную карту, где умещался не только южноамериканский континент, но и весь океан, казалось, что земля совсем близко и пассажирам «Пилигрима» легко будет вернуться на родину. Это обманчивое впечатление неизменно возникает у всех, кто не привык к масштабам морских карт.

Увидев землю на листе бумаги, миссис Уэлдон вообразила, что и настоящая земля вот-вот предстанет перед ее глазами.

Между тем, если бы «Пилигрим» был изображен на этом листе бумаги в правильном масштабе, он оказался бы меньше самой малой инфузории. И тогда эта математическая точка, не имеющая ощутимого размера, оказалась бы такой же одинокой и затерянной на карте, каким был и «Пилигрим» среди бесконечного простора океана.