Санкт-Петербург. Автобиография - Марина Федотова

А в 1713 году в сентябре месяце позади Миллионной у Летнего сада на лугу построена галерея, пред которой ставятся щиты для зажжения фейерверков.

Шведский путешественник К. Р. Берк наблюдал петербургские фейерверки воочию.

Иллюминация

В торжественные дни и другие праздники дома по всему городу украшаются иллюминацией, но поскольку такие расходы ложатся на бедных жителей слишком часто, то они освещают окна своих домов весьма экономно. И, напротив, нет ничего красивее публичных иллюминаций. Крепость, Адмиралтейство (то есть вал вокруг корабельной верфи и складов), а также огненный театр, построенный перед дворцом на песчаной отмели у Васильевского острова, усеяны бессчетным множеством ламп с разноцветными огнями, благодаря чему можно изобразить различные произведения архитектуры, гербы, вензеля и т. д. Все огни зажигают минут за 5–6, обычно это происходит спустя час после открытия бала, то есть в половине шестого, и продолжается до 10–11 часов вечера.

Фейерверк

Фейерверк жгут через час после зажжения иллюминации и продолжается он не долее половины – трех четвертей часа; танцующие употребляют это время на отдых. Фейерверк всегда устраивается на Неве перед двором – зимой прямо на льду, а летом на плоскодонных судах с помостом. Плоские фигуры – аллегории, изображаемые цветными фитильными огнями и поднимаемые вверх на тонких досках, а также обелиски, каскады и т. д. весьма живописны, но еще большее внимание зрителей привлекают полые шары (pumpkulorna), букеты и ракеты, которые разрываются не один за другим, а сотнями, и чувствуешь себя почти как на Этне. Ракеты с шестами весят порой по два пуда, то есть около четырех шведских лисфунтов. Пока еще никого не убило падающими шестами от ракет; это побудило ее величество приказать артиллеристам либо впредь не приходить с ракетами, либо делать их такими, чтобы они не поднимались настолько высоко, что при падении могли покалечить.

Увеселения Санкт-Петербурга: ассамблеи, 1720-е годы

Питер Генри Брюс, «Дневник» Я. Сапеги

Еще одним нововведением Петра I, заметно оживившим повседневную жизнь русского дворянства и купечества, стали ассамблеи – собрания, по выражению самого царя, «увеселения ради, или для рассуждения и разговоров дружеских».

Об учреждении ассамблей оставил краткое сообщение шотландский офицер на русской службе Питер Г. Брюс, дальний родственник знаменитого сподвижника Петра Я. Брюса.

Поскольку царь очень близко к сердцу принимал благополучие и возвышение своего народа, он не упускал ни единой возможности к просвещению подданных. В это время он распорядился устраивать ассамблеи: приказал проводить их дважды в неделю попеременно в домах вельмож. Одна комната предназначалась для бесед, вторая – для карт, третья – для танцев. Начало назначалось на 8 часов и окончание – в 11. Хозяину дома надлежало обеспечить буфет с винами, не предлагая их, пока не спрашивали, а также карты и музыкантов. На ассамблеи свободно допускались господа всех званий, русские и иностранцы, со своими женами и дочерьми. Это нововведение чрезвычайно понравилось дамам, поскольку освобождало от суровых ограничений их жизни: им не разрешалось появляться в обществе. Посредством же ассамблей они учились и одеваться, и вести беседу.

О том, как проходили ассамблеи, читаем в «Дневнике» великого гетмана литовского Я. Сапеги, позднее получившего от императрицы Екатерины титул фельдмаршала.

24-го того же месяца. С утра от всех полков одни за другими приходили оркестры и барабанщики поздравлять с пожалованным чином и играли свою музыку до самого полудня. Их щедро вознаграждали: раздавали на каждый полк по два чана водки и по две бочки вина. Затем неожиданно пришел его княжеская милость и после короткого с его милостью теперешним господином фельдмаршалом совещания вернулся в свой дворец. В четыре же часа пополудни, когда должны были съезжаться во дворец его княжеской милости на упомянутую церемонию, теперешний его милость господин фельдмаршал отправился туда в обществе других их милостей. И все находившиеся в зале и в иных покоях ожидали прибытия ее императорской милости. Она только в семь часов выехала от своего дворца в сопровождении кавалеров и дам; более десяти карет ехало перед траурной каретой ее императорской милости, а первым прибыл со своей свитой его милость герцог Голштинский. Затем все знатнейшие пошли вниз, сопровождая ее императорскую милость, и взошли наверх в следующем порядке. Впереди придворные кавалеры, потом министры и сенаторы, за ними ее императорская милость, которую вел его милость герцог Голштинский. За ее императорской милостью в залу вошли ее милость герцогиня Голштинская с герцогиней Мекленбургской, ее милость цесаревна и затем дамы, которых было, наверно, около сорока. Не задерживаясь там, ее императорская милость пошла, сопровождаемая одними дамами, в покои ее милости княжны, среди сопровождавших в это время находилась и сама ее милость княжна. Вскоре ее императорская милость в том же сопровождении вновь вошла в залу, а за ней ее милости герцогиня Голштинская и цесаревна, ведя ее милость княжну Меншикову, виновницу этого торжества.

Встав там посередине, ее императорская милость взяла у молодых кольца и, обменяв, надела им на пальцы. Присутствовавший здешний архиепископ, прочтя краткую молитву, благословил их святым распятием. После этого ее императорская милость пошла к своему столу, он был отдельный и большой. За ним сидели справа от императрицы ее милость герцогиня Голштинская, рядом с нею ее милость княжна как виновница этого торжества, далее ее милость цесаревна, а за нею супруга шведского посла заключала эту сторону, так как половина стола от залы была пуста. Слева сидели его милость герцог Голштинский, герцогиня Мекленбургская и княгиня Долгорукая, а ее милость княгиня Меншикова как хозяйка заключала эту сторону. У того же стола стояли двое кравчих ее императорской милости – один подавал [блюда], а другой уносил. В этой зале было три больших и длинных четырехугольных стола, поставленных вдоль стен в три линии, за ними сидели сенаторы, министры и генералы; однако самое первое место отдано было господину старосте Бобруйскому как фельдмаршалу. Место напротив – его сыну как виновнику торжества, второе место – его милости господину старосте Мерецкому. Далее сидели по своим рангам в[еликий] адмирал Апраксин и другие. Со стороны же его милости господина старосты Бобруйского занимали свои места иностранные министры. Дамы и другие кавалеры сидели за столами, поставленными в других комнатах, так как мест было на 300 персон. Через полчаса после того, как сели за столы, его княжеская милость подошел к ее императорской милости, испрашивая позволения начать веселье за ее здоровье.

Получив позволение, он велел подать себе большой бокал и, наполнив его, встал в середине перед государыней. Он обратился сначала к его милости господину старосте Здзитовскому как виновнику торжества, и они оба выпили, стоя посередине. Затем его княжеская милость, вторично подойдя к ее императорской милости, подал ей рюмку. Она, выпив за здоровье виновников торжества под громкую пушечную стрельбу и под звуки труб, литавр и другой музыки, велела налить больший бокал и подать его милости г. старосте Бобруйскому, который, обратившись к сидевшему рядом шведскому послу, вышел с ним на середину, и оба выпили за здоровье ее императорской милости. И так же все стали выходить по двое на середину, а выпив, возвращались на свои места. С провозглашением же ее императорской милостью каждого тоста за чье-либо здоровье палили из пушек, а также когда их милости герцог и герцогиня Голштинские, ее милость цесаревна и виновники торжества пили за здоровье ее императорской милости, палили из пушек только по одному разу. Для иных же их милостей было сопровождение только труб, литавр и другой музыки. Через несколько часов ее императорская милость поднялась из-за стола и пошла в комнаты ее милости княжны. К ее императорской милости пошел его милость князь Меншиков, испрашивая позволения увеселить эту церемонию танцами. Хотя она в этом поначалу отказала из-за траура, в котором была и во время этой церемонии вместе со всей фамилией и свитой, однако же потом разрешила это кавалерам и дамам, не имевшим траурного знака, и сама со всеми присутствовавшими дамами вернулась в залу.

Итак, по воле ее императорской милости за первым французским танцем обрученных последовали дальнейшие, а потом и другие их милости продолжили разные танцы. Его же княжеская милость польским танцем в первой паре, а во второй его милость господин староста Бобруйский увеселили ее величество. Затем его княжеская милость возобновил веселье и, стоя на коленях перед ее императорской милостью, выпил за ее здоровье большой бокал и предложил другим их милостям совершить такую же церемонию.