Сногсшибательная Мэри (ЛП) - Ренделл Никола

Глава 16

Джимми

Я в гараже устанавливаю противоскользящие цепи1 к шинам моей старой Toyota 4Runner. Для такого дня, как сегодня, я определенно мог бы взять Юкон, но нет ничего лучше, чем тащить свой зад вниз по Лейк Шор2 на цепях. Жаль только, что я не успел надеть цепи на Wrangler Мэри, но всему своё время.

Этот грузовик — мой любимый, и я чертовски привязан к старой наклейке ДЖО МОНТАНА В ПРЕЗИДЕНТЫ. Я налепил её на заднее стекло, когда был ребенком, и поэтому не собираюсь её убирать. Сначала грузовик принадлежал моему отцу, а потом мне. День, когда я получил от него ключи, возможно, и положил начало всей этой фигне между мной и моим братом. Хотя, подозреваю, это началось намного раньше. Скажем так: с рождения. А, может быть, он уже «ломал мне яйца» в утробе матери. Это как раз в его духе. Говнюк.

Этот 4Runner — часть меня, напоминание о том, кем я был до того, как стал Соколом. А был я всего лишь ребенком из нищей семьи нефтедобытчиков Пермианского месторождения. Думаю, я всё ещё им и являюсь — некоторые парни чувствуют себя комфортно, зарабатывая много денег, но со мной такого никогда не было. И никогда не будет.

Если только это не означает, что я могу испортить жизнь одной определённой женщине.

Прикрепляя цепи, я одновременно посылаю Мэри кучу сообщений. Писать первому для меня непривычно, раньше я никогда ничего подобного не делал. И сейчас я не прикалываюсь, отправляя что-то типа: «Эй. Спасибо за прошлую ночь». Ни за что. В этот раз я ныряю по самые яйца, разговаривая с Мэри так, будто она рядом со мной:

Куда мне пригласить тебя на ужин? Итальянский ресторан?

Греческий.

Опять на ребрышки?

Я могу сделать тебе омлет. Это почти все, что я умею делать.

Но я и из этого могу сделать дерьмо. Сыр и всё такое. Авокадо?

Но все мои сообщения остаются без ответа, и не понятно, прочла ли она их вообще. Я подумываю написать ей что-нибудь грязное. Нет, это неправильно. Не будь мудаком, Джимми. Она ушла меньше часа назад, а ты уже собираешься забросать её сообщениями? Держи. Себя. В руках. Эта девушка — золото.

Неужели я только что об этом подумал?

О Господи.

Да, подумал.

Но я не могу выбросить её из головы, что, кстати, необычно для меня. Я не совсем плейбой... Ладно, хорошо, я такой. Вроде как. Во всяком случае, серийный первосвиданец. Но она другая, и я это чувствую. Возможно, всё это исходит от моего члена, хотя раньше он себе ничего такого не позволял. Эти оргазмы... Черт бы меня побрал. Между нами есть искра, химия, что бы это ни было. Это неоспоримо. Я никогда не чувствовал такого раньше, и это чертовски удивительно.

Когда я вешаю цепь на заднее колесо, мой телефон жужжит в кармане. Это она.

За рулем!

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь своему телефону, водя большим пальцем по сообщению. Смотрите-ка, даже я могу по достоинству оценить её ответ. Это заведомо охренительно опасно, но и приятно. Мило. Очень деликатно. Сладко.

Одной рукой я открываю люк, бросаю сумку в багажник и запрыгиваю на водительское сиденье. Направляясь к двери гаража, я слышу скрежет цепей по сухому бетону. Но когда я выезжаю на дорогу, всё окупается. Я наблюдаю, как парня на Тесле заносит в пожарный гидрант, нанося достаточно повреждений, чтобы испоганить его день, но недостаточно, чтобы использовать страховку. Ужас.

Я выезжаю из города, пробираясь мимо сугробов и снегоуборочных машин, съехавших на обочину дороги. Включаю печку и радио на полную мощность. Я выезжаю на шоссе и мчу в сторону Солджер Филд.

Навстречу работе. Навстречу игре.

Самое удивительно в проведённом с Мэри времени было то, что я оказался полностью за пределами всего этого. На несколько часов у меня был перерыв. Я был совершенно свободен для того, чтобы просто... быть. Чтобы затеряться в ней, чтобы уйти от всего. Кажется, у меня внутри снова начинают порхать бабочки, хотя это больше похоже на шар для боулинга, сбивающий все кегли в моем животе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На шоссе мой телефон снова жужжит, и я кладу его на ногу. На этот раз это не от Мэри. Это от Майкла. Придурка с моей ДНК.

С нетерпением жду, когда ты снова облажаешься в воскресенье, Джеймс.

Я зарабатываю деньги, держа тебя подальше от моей фантастической футбольной команды.

Если мы Инь и Ян, то Майкл темный. Обратная сторона. Ребенок, который вечно попадает в неприятности; тот, кто слишком жесток, чтобы играть в команде. И если бы это был кто-то другой, а не мой идентичный близнец, я бы давно послал его на хрен. Однако, быть близнецами сложно.

Очень сложно. Особенно из-за Энни.

Я перевез их обоих с собой в Чикаго, потому что не мог оставить Майкла растить Энни без моего присмотра. Если бы моя мама была жива, то смогла помочь, но её нет уже много лет. А мой отец так же плох, как и Майкл. Так что всё сводится ко мне.

Я смотрю на маленькую фотографию моей племяшки на экране телефона, которая стоит на заставке ее номера. Боже. Эта малышка может звонить мне в любое время. На ней маленькая диадема, которую я для неё купил, а на лице видны прилипшие макарошки. Это самое симпатичное безобразие, которое я когда-либо видел. Как, Христа ради, такая милашка могла родиться у такого абсолютного мудака?..

Я перечитал сообщения.

Как же я его ненавижу, чёрт возьми.

Этот парень, без долбанных исключений, заставляет меня чувствовать себя полнейшим слабаком и неудачником. Никто на этой планете не может заставить меня чувствовать себя пятилетним, кроме Майкла. Этот мудак и бездельник всегда точно знает, как меня достать. Я не ревную. Мне не нужна его жизнь: вспыльчивый характер, проблемы с азартными играми и медленно подкрадывающаяся вероятность серьезного алкоголизма. Но я завидую ему из-за того, что у него есть Энни.

Обычно на такие сообщения я советую Майклу заняться чем-нибудь, что он умеет лучше всего: Джим Бим (прим. вид бурбона) и просаживание денег в автоматах. Но это никогда не срабатывает. Особенно когда ты проигрывающий в конце своей карьеры квотербэк. Сейчас у Майкла на руках нескончаемый перечень дешевых подколов.

Но сегодня у меня другой ответ. И мне чертовски приятно его отправить.

За рулём.

***

Когда я добираюсь до раздевалки, то вижу Вальдеса, сидящего на скамейке перед моим шкафчиком и закинувшего ногу на стул.

Мы вместе учились в Университете Огайо. Размером он приблизительно с белого медведя, а ещё обладатель самой неудачной в мире татуировки. После шести сезонов, сыгранных за Рейдеров, он совершил решительный шаг и сделал татуировку с огромным числом 18 на спине. Чертовски огромным. Это число даже больше, чем был номер на его майке. Возможно, он сделал эту тату во время нашей безумной поездки в Вегас, но мы не говорим об этом, потому что примерно через шесть секунд после того, как они выключили татуировочную машинку, он был продан Медведям. С одной стороны, это означало, что мы наконец-то снова сыграем в одной команде. С другой стороны, номер 18 теперь был не доступен. Так что он номер 81. Как-то я сказал ему: «По крайней мере, они оба кратны девяти».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не думаю, что до Вальдеса дошло, что я имел в виду. Он, как обычно, кивнул, но я практически уверен, что это было выше его понимания. Впрочем, это нормально. У него золотое сердце, он жесток, как черт, и любит Angry Birds. А ещё он выглядит как медведь, ест как медведь, поэтому мы называем его медведем.