Княжеская школа магии (СИ) - Малиновский Дмитрий

Хотя нахрена я готовлюсь, как к войне?

Может, дети всё-таки побаиваются доходить до такого?

В любом случае мне атаковать необходимо максимально разумно, чтобы потом не отправиться на эшафот по приказу Владимира Владимировича.

Фух!.. Нужно выпить пива.

После небольших планов я реально устал и был готов отправиться за пивом, заодно и другие три магазина хотелось бы изучить.

Как раз третий магазин из пяти не был совсем уж магазином. То есть это был магазин и бар одновременно. Можно было прийти, купить алкоголь и уйти, либо занять столик и отлично провести время… в одиночку.

Конечно, я планировал купить пива и пойти осмотреть два последних магазина. А потом прийти домой, разлечься на диване, включить какой-нибудь боевик и раскатать два литра холодного пивка. Но, как вы уже поняли, планы немного изменились.

— Позволь тебя угостить, — обратился ко мне мужчина, когда я пытался купить себе пива.

— Да пожалуйста, — улыбнулся я. Далее молчал. Ждал, пока мужик продолжит.

— Вася, — протянул он руку.

Я, само собой, ответил взаимностью.

— Димон, то есть…

— Хиро, — исправил какой-то Вася. — Хиро Мацумото. Я знаю, кто ты. У меня твой сын учится. Коленька. Хотя он просит называть его Гоголян. Говорит, что ты очень забавный, и что быстро нашёл подход к моему сыну… то есть это уже мои слова. Я хотел сказать, что ты молодец. — И отец Гоголяна сделал глоток виски.

— А ты на крепкое налегаешь? — решил поддержать я беседу, но снова начал немного издалека, чтобы не делать вид, будто чему-то удивлён. Однако внутри слегка напрягся. Мало ли, вдруг малый что-то другое наговорил своему бате, а этот батя — какая-то шишка в Петровке.

— Да какое там крепкое. Нет ничего крепче, чем живая тёща.

— О-у, соболезную, — сделал я такое выражение лица, будто понимал, насколько всё плохо. — Повторите этому славному мужчине, — обратился я к бармену, когда тот подошёл к нам. Я посмотрел на Васю и объяснил: — Раз уж ты меня угостил, то позволь и мне тебя угостить. Одним бокалом здесь не обойтись.

— Тут я полностью согласен, Хиро, — дружески похлопал меня по плечу батя Гоголяна. — А чего ты говорил, что тебя зовут Димон?

— Да это я так… хотел побыстрее влиться в жизнь на Петровке. Всё-таки японец — это не русский. А Димон — вполне красиво звучит.

— Истину глаголишь, Димон, — моментально адаптировался Вася. Он уже был слегка поддатым, поэтому мог говорить расслабленно. Видимо, до бокала виски он принял ещё три бокала бренди.

— Так ты, говоришь, отец Гоголяна?

— Ну да. Вот, решил подготовиться ко встрече. То есть я пришёл домой, а там жена репетирует. Ну я аккуратно подслушал всю её… все её разговоры. — Вася начал икать. — Прости. Мне надо отлить немного. Официант! — крикнул мужик. — Я сейчас допью. Вот только пойду, хуй припудрю, как говорит моя жена.

Я начал ржать.

— У твоей жены… ну… ну ты понял?

— Нет. Это метафора… образ… гипербола… или ещё что-то там такое, — уже в полное говно отвечал Василий. Он пьянел на глазах. Прямо какая-то магия. — У моей жены нет хуя. Но есть нос. И у тёщи есть нос, который я готов ей снова сломать, если она скажет, что я веду себя как хозяин дома.

— Так если у тебя есть дом, и ты в нём хозяин, то так и есть, — решил поддержать я мужика.

— В точку, Димон. — Вася полез ко мне, чтобы поцеловать в лоб. — Ты совершенно прав.

— Так, Вася. Хватит! — повысил я голос, а сам встал из-за барной стойки. — Иди пудри свой шланг и приходи, но целовать будешь кого-то другого.

— Я ща, Димон. Одна нога здесь, а другая — на хуй. — И мужик свалил.

— Вы что-нибудь ещё будете? — спросил бармен.

— Мне только два литра пива и лёд, если есть.

— Конечно, сэр.

Сам я «положил» голову на барную стойку и начал думать: говорить ли мне пьяному мужику, что его сын замешан в воскрешении тёщи, или не говорить?

Глава 8. Страсти тёщины

Я решил всё-таки рассказать. Однако не был бы я собой, если бы не пошёл дальше и не добавил немного от себя. Выглядело это так, будто ты на диете, а потом тебя клинит, и ты уже жрёшь всё, что попадается под руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хорошо пошло! — напугал меня Вася, пока мозг строил планы насчёт Гоголяна.

— О, ты уже пришёл. Так быстро.

— Да я всегда всё делаю быстро. Поэтому и детей много. Но не все они живы, — посмеялся мужик. Это, конечно, было жёстко. — У меня, между прочим, тоже есть прозвище.

— Быстрый? — подшутил я.

— Почти, — улыбнулся Вася. — Кролик.

— Ясно, — ещё больше заржал я. — Ну что ж, Кролик. Пора и тебе узнать правду о своём сыне. Сразу предупрежу… ну чтобы ты простил меня… но я иначе не могу сказать.

— Говори. Я приму твои слова спокойно. Хуже тёщи всё равно ничего…

— Я понял, понял. Слышал уже. Ну так вот… Твой Гоголянчик подводит тебя.

— Да я знаю. Совсем от рук отбился. Никого не хочет слушаться.

— О, я бы так не сказал. Этот «никого не хочет слушаться» как раз очень даже слушается твою жену, то бишь свою маму. Знаешь, что́ я узнал?!

— Что? — с неподдельным интересом уставился на меня Вася.

— Эта мелкая тварь хочет втихую помочь твоей жене оживить тёщу.

— Вот сучара! — разбил Вася бокал. — Ух, сука, гнида мелкая!

Похоже, мужика это сильно разозлило. Я даже сам напрягся, ведь неизвестно, что он может натворить. Вдруг мужик отомстит мелкому так, что придётся воскрешать Гоголяна. А ведь он мо́жет это сделать, судя по его шуткам про мёртвых детей.

Учитывая тот факт, что Вася может их воскрешать, а у него всё равно некоторые из детей мертвы, то неизвестно, как он поступит с Гоголяном. Есть все шансы оставить мелкого за «небесным барьером».

— Ты полегче, Вася. Не надо заводиться. Я с ним завтра поговорю. Постараюсь вразумить.

Мужик над чем-то задумался. Ему стало очень смешно.

— Слушай, а давай сегодня ночью пошалим! — эмоционально выдал он. Посетители гибридного магазина навострили уши, как и сам бармен. Я даже услышал, как кто-то сделал внутреннюю отрыжку. Потом оказалось, что это Василий навёл суету в штанах.

— Фу, блядь!.. Вася, ты не хочешь выйти на улицу и пропер… дышаться?

— Идём, — сразу же согласился батя Гоголяна и направился к выходу.

Когда мы вышли на улицу, мне уже не хотелось изучать последние два магазина. Я думал над предложением Васи.

И знаете что?

Я заинтересовался.

— И как мы будем шалить?

— Очень просто. Ты пойдёшь со мной в лес, к могиле моей тёщи. Дождёмся там мою жену и мелкого. А потом напугаем их.

— Так просто возьмём и напугаем?

— Ну да. Что-нибудь придумаем пугающее и напугаем, — прямо заявил Вася.

Конечно, ему простительно, ведь в таком состоянии хорошо, что он вообще мог говорить и стоять. Обычно в таком состоянии люди умеют только дышать. Хотя бо́льшая часть нынешней молодёжи из моего мира тоже умеет только дышать. Ну, может, ещё кричать в кастрюлю и кидать сыр на ёбла своих детей и домашних животных, получая дикое удовольствие от их реакции.

— Ты не хочешь заглянуть ко мне? — предложил я. — У меня большой телек. Диван. Можно отлично упасть на него и подремать до полуночи. А там я тебя разбужу и мы отправимся к твоей жене и сыну, чтобы напугать. И пока ты будешь дремать, я придумаю, чем их можно напугать.

— Отличный план. Действуем. — И Вася направился к Роллс-Ройсу.

— Стоп-стоп, Васёк. Не спеши. Мы с тобой прогуляемся. Здесь идти всего метров триста.

— Отсоси у некроманта-пианиста. — И мужик начал ржать, да так, что по штанам потекло.

Конечно, пошутил он так, как и я пошутил бы, если бы услышал «триста». Куда без классики жизни. Но тот факт, что мужик обоссался — это уже проблема. Вести́ такого в дом не особо хотелось. И уж тем более не хотелось кидать такого на шикарный диван, который я успел оценить, пока смотрел мультик «Шрек».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ещё меня заинтересовала его шутка, ведь он сам был некромантом, если верить Гоголяну, который говорил, что его родители некроманты.