Жаждущий крови - Томейдж Пауэлл

— Клянусь, я не знаю никаких имен, Риверс.

— Вы делали фотографии для известного вам человека.

— Я делал их для очень многих людей.

— Вы прекрасно понимаете, снимки какого рода я имею в виду. Эти вы не станете отдавать незнакомому человеку.

Трясущейся рукой Спроул прикоснулся ко мне.

— Пожалуйста, оставьте меня, Риверс. Я ничем не могу вам ни навредить, ни помочь.

— Полагаю, вы уже никому не можете навредить.

— Правильно. Вы должны мне поверить.

— Ваши доводы не стоят и кучки собачьего дерьма, Спроул. Я устал от подобного разговора.

— Нет! — вскрикнул он. — Подождите! Пожалуйста…

Фотограф вскочил с диванчика и, шатаясь, проковылял к тумбочке. Я позволил ему открыть ящик. Он достал ключ и с трудом попал им в замок другого ящика. Мне очень захотелось узнать, что в нем. Спроул вынул тонкую пачку банкнот, не больше сотни долларов.

— Вы частный сыщик, работаете на клиента за деньги. Я заплачу вам. Здесь для начала сто долларов. Посмотрите, Риверс, целых сто долларов.

Он с нежностью взглянул на банкноты, затем с заметным усилием протянул их мне. Я взял деньги из его дрожащих рук и стал перебирать шелестящие бумажки. Лицо фотографа озарилось радостью. Полуистерический смех забурлил в его горле. Я начал рвать банкноты на мелкие кусочки. Глаза Спроула расширились от ужаса. Он попытался собрать обрывки бумаги, бывшей несколько секунд назад деньгами, затем отпрянул от тумбочки, закрыл лицо ладонями и зарыдал.

— Итак, Спроул, — произнес я.

— Нет, не могу… Даже если бы мне было что-нибудь известно… Эти люди не позволили бы мне оставаться живым.

— Как вы думаете, что я собираюсь делать дальше?

— Вы не убьете меня. Не можете. Это не принесет вам ничего, кроме новых неприятностей.

Фотограф опустил руки и отодвинулся от меня. Мгновенно, словно крыса, он развернулся, распахнул рамы с матовыми стеклами и наполовину высунулся наружу. Пронзительный крик Спроула эхом разнесся по улице до того, как я подбежал к нему.

— Помогите… Убивают… Помогите!

Я взглянул на его дрожащий кадык, почувствовал огромное искушение врезать по нему, но сдержался. В панике фотограф отпрянул в сторону, и это дало столь необходимую для него передышку. Мы больше не были наедине. Крики привлекли внимание жителей соседних домов.

Я вышел из здания и пересек улицу, когда из-за угла вынырнул торопящийся полисмен.

Пища в тюрьме Тампы была обильной и питательной, однако Эллен выглядела так, будто потеряла фунтов десять, питаясь ею. Симпатичное личико сильно осунулось, стройное тело казалось слишком худым в унылой, серой тюремной одежде. Каштановые волосы потеряли блеск. Только серые глаза оставались ясными и спокойными.

Дверь камеры захлопнулась за мной. Девушка стояла возле стены молча и не двигаясь, Пока я не произнес:

— Присядьте, Эллен.

Она подошла к койке и легко опустилась на краешек. Я расположился на грубо сколоченной табуретке. Секунду-другую мы смотрели друг на друга. Наконец Эллен Григсби сказала:

— Очень мило с вашей стороны навестить меня, мистер Риверс.

— К сожалению, у меня было много дел, иначе я оказался бы здесь гораздо раньше.

— Ко мне приходили мой сосед священник и… мисс Найт. Она настаивала, чтобы я взяла у нее немного денег… Мисс Найт одинокая, несчастная женщина, мистер Риверс.

— Вы правы.

— Джерл портил все, к чему прикасался, ведь так?

— Включая самого себя.

— Да. — Девушка задумалась. — Это правда. Наверное, мне нужно было пожалеть его?

— Если бы вы смогли, — ответил я. — Главное сейчас, не позволить цепной реакции, вызванной им, утопить вас.

— Утопить меня? — Она улыбнулась улыбкой пожилой, мудрой женщины. — Если вы опустились так низко, что не в состоянии двигаться дальше, можете оставаться спокойной — вам не удастся погрузиться ниже дна.

— Вы признались в чем-нибудь адвокату штата?

— Нет.

— Полиции?

— Нет.

— Значит, пока еще вы не ударились о дно.

— Вы хотите сказать, потому что я не согласилась с предложенным ими выходом из положения и не согласилась тащить на себе груз лжи?

— Нечто в этом роде.

— Вы ошибаетесь, — сказала Эллен. — Это часть дна, о которое придется удариться. Наверное, стоит поступить так, как полиция просит меня, дать нужные им показания. Тогда удастся остаться живой. Меня посадят в тюрьму. Я буду думать о происшедшем и гнить со своими размышлениями гораздо дольше, чем хотелось бы. Однако то, что я хочу, больше во внимание не принимается. Дно… дно, конечно, немножко каменистое. Но я отказываюсь от всех возможностей спастись и падаю на него. Не знаю почему.

Губы девушки стали тонкими, глаза горели, отражая жестокость мира, в котором она родилась и в котором росла.

— Впрочем, возможно, я знаю почему, — произнесла Эллен. — Может быть, из-за того, что полиция считает соответствующие их версии события естественными. Я имею в виду ту жизнь, которую мне приходилось вести, и Джерла с его темными делишками. Он пришел из Коллинз-Хейтс, чтобы подыскать подходящую девушку из нашего района, и получил пулю. Труп обнаружили в доме, где я живу. Полиция арестовала меня и безоговорочно согласилась с самым простым ходом событий как с вполне ЕСТЕСТВЕННЫМ. Вы понимаете?

Ее начала бить дрожь, скорее ощущаемая интуитивно, нежели заметная внешне.

— Думаю, да, — ответил я.

— Меня иногда мучили приступы бешенства. Правда, правда, могу поклясться. Всегда везде одно и то же. Смотрят не на тебя, а на условия, в которых ты живешь. Мальчики постоянно чувствовали себя со мной легко и свободно, потому что средой моего обитания является известный вам и всем район. Полисмены, окружившие меня и осветившие лучами фонариков, вдруг стали воплощением всего мира. Все-таки я бы прокляла себя, если бы решила солгать и облегчить им таким образом работу. Умирать, конечно, не хочется, но я не могу позволить заточить саму себя в тюрьму и умереть там, вспоминая, как мне с помощью неправды удалось сделать любезность и облегчить жизнь чужому миру.

Наконец дрожь стала заметна на губах и по рукам девушки.

— Вы не умрете, Эллен, — сказал я.

— Хотелось бы верить.

— Вы не умрете, если раньше не умру я.

— Вы… Вы мне верите?

— Да.

— Вы в самом деле верите, что я не убивала Джерла?

— Я убежден в этом.

Эллен попыталась взять себя в руки и унять дрожь. В серых глазах появилось опасение.

— Вас прислала полиция?

— Нет.

— Вы не работаете на них, чтобы предать меня?

— Нет.

Она решила выложить свой главный козырь.

— Хорошо. Если вы считаете меня невиновной, почему не идете в полицию?

— У меня нет ни одного определенного факта, ни одного доказательства, ничего, что могло бы поколебать их уверенность в вашей вине. Я могу, конечно, встретиться с вашим следователем и два, и три раза, выложить ему свои соображения, но это не поможет, а только насторожит его, заставит применить более грязную тактику.

— Когда вы первый раз пришли ко мне, я испугалась. Теперь… Не знаю. Если честно, кто вы?

— Эд Риверс. Частный детектив. Часть мира, о котором вы сейчас говорили.

— Только человек, который стремится туда, где его могут убить, и пытается спасти меня по призыву своего доброго сердца? Приходите еще, мистер. А вообще чего вы добиваетесь в этом деле?

— Многого.

— Деньги? Я не смогу вам заплатить. Вы достаточно сильный, обеспеченный мужчина, чтобы найти себе девушку и не вытаскивать ее при этом из тюрьмы.

— Моя шея, — пояснил я.

Эллен начала понемногу понимать меня. Она хорошо знала, что означают мои последние слова.

— Вы читаете газеты? — спросил я.

— Мне не дают их.

— Обработка вакуумом с целью убедить вас стать более сговорчивой. От неизвестности наступает отчаяние. Я немного развлеку вас. Расс Лепперт повторил попытку убить меня. Очень похоже, он будет стараться снова и снова, пока я не достану его первым. Другие предложения, думаю, можно смело отбросить, не правда ли?

— Да, — ответила девушка ровным голосом, — можно.

— Если я доберусь до убийцы первым, то гарантирую безопасность собственной шеи. Так?

Она кивнула.

— Хотите помочь мне? — спросил я.

— Если смогу.

— Неужели так трудно поверить, что я стараюсь вызволить вас отсюда.

Морщинка между ее бровей медленно разгладилась.

— Вы напоминаете мне о моей принадлежности к знакомому с детства миру.

— Я ни о чем не хочу напоминать вам, просто восхищаюсь мужеством и хочу сказать об еще одном неудачнике, вляпавшемся в эту историю. Мне нужно, чтобы мы поняли друг друга и стали взаимно полезными.

— Как я могу помочь вам?

— Все тщательно обдумывать и говорить только с чрезвычайной осторожностью. Доверять мне так, как если бы от этого зависела ваша жизнь.