Нерушимые истины - Реджинальд Рей

Один из индийских махасиддхов, мужчин и женщин, которые были учителями ваджраяны и способствовали распространению этого учения в Тибете.

Любым способом они несли своё учение, обращая запутавшихся или грешных и ведя учеников глубже в природу реальной действительности.

Согласно Таранатхе — и это подтверждается современными учёными, — на ранней стадии ваджраяна была строго немонашеской традицией. Среди восьмидесяти четырёх сиддхов, как описано в их индийских биографиях (Chaturashiti‑siddhapra‑vritti), подавляющее большинство не имело вообще никакой связи с буддистским монашеством. Было лишь несколько человек, начавших свой путь как буддистские монахи, но фактически все они в итоге отделили себя от монашеской жизни, поскольку начали практиковать ваджраяну. Уравновешенная и обычная атмосфера монастыря явно не могла сдержать энергию, смелость и непредсказуемость их духовного поиска. Сиддхи практиковали либо в диких местах в уединении, или в процессе обычной мирской жизни. К десятому столетию в индийских монастырях начали практиковаться более обычные формы тантрического буддизма, и следующие два столетия тексты ваджраяны изучались уже в самих монастырях[26]. Однако даже в этот период наиболее серьёзная практика ваджраяны встречается среди отшельников и йогинов — мирян вне обычного уклада организованных монастырей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В тибетском буддизме есть два главных пути, которыми может идти любой человек, исповедующий буддизм: путь изучения и путь медитации. Хотя эти два пути большинством тибетцев обычно объединяются в разных пропорциях, тем не менее полезно их различать. Чокьи Ньима Ринпоче (Chokyi Nyima Rinpoche), представляя точку зрения Наследия Практики (тибетские наследия, акцентирующие внимание на медитации), описывает эти два пути следующим образом:

«Стиль учёного состоит в изучении многочисленных деталей и тщательном отражении их, очищая понимание человека, используя слова Будды, утверждения просветлённых наставников и силу личного рассуждения. Поступая так, можно получить ясное понимание реального состояния вещей, каковы они есть… Особое обаяние критических вопросов и анализа предотвращает человека от следования подходу простого медитатора и получения немедленной уверенности в абсолютном характере пустоты, основы пробуждения, что является самой сутью всех будд. По этим причинам некоторые люди видят намного больше пользы в аналитическом подходе учёного, благодаря которому сомнения и недостаток понимания могут постепенно рассеяться… Это — один тип подхода, и он превосходен.

Другой тип, к которому люди испытывают меньшую склонность, состоит в изучении всех деталей слов Будды и утверждений просвещённых наставников или исследовании их силой фактического рассуждения. Люди скорее хотят сосредоточиться непосредственно на самой сути пробуждённого состояния — пробуждении, которое представляет любой возможный аспект знания точно, как он есть, — лично, в пределах своего собственного опыта. Такие люди не так заинтересованы в длинном, вьющемся окольном пути через детальное изучение и аналитические предположения; они скорее хотят немедленной и прямой реализации. Для таких людей существует подход точных наставлений [по медитации], включая Махамудру и Дзогчен (Dzogchen)»[27].

Махамудра и дзогчен, как мы увидим, являются сутью и воплощением наследия медитации буддизма ваджраяны в Тибете.

Индийский буддизм проложил путь в Тибет между седьмым и двенадцатым столетиями. По совпадению в этот период дхарма в Индии проявлялась особенно богато, разнообразно и зрело. Трудно полностью оценить огромное множество буддистских наследий и учений, которые были доступны тибетцам в это время. Традиции хинаяны, махаяны и ваджраяны — все изучались и практиковались; академическое изучение различных буддистских философий достигло апогея глубины и сложности; всемирно известный университет монастыря Наланда был в полном расцвете, в нем насчитывалось свыше десяти тысяч учеников со всей Азии; были созданы другие большие монастыри, такие, как Викрамашила (Vikramashila), Одантапура (Odantapura) и Сомапури (Somapuri); обычное монашество существовало рядом с наследием лесных отшельников и нетрадиционным обучением; миряне–практики, или йогины, продолжали тантрическое наследие; разные регионы Индии дали различные линии и интерпретации всех этих потоков. Когда мы видим разнообразие тибетского буддизма в более позднее время, мы можем быть уверены, что многое возвращается непосредственно к индийским корням и индийской среде седьмого — двенадцатого столетий. К концу этого периода богатство и творческий потенциал Индии закончились. В 1200 году мусульманские нашествия в той или иной мере уничтожили организованный буддизм Северной Индии. В результате этих нашествий сжигались буддистские тексты, совершались убийства монахов и монахинь и были разрушены основные буддистские монастыри Индии.

4

Основы

РАННЕЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ

Буддизм пришёл в Тибет двумя волнами, называемыми тибетцами ранним распространением дхармы (ньингма), которое произошло между седьмым и девятым столетиями, и поздним распространением (сарма), имевшим место между десятым и тринадцатым веками. Иногда эти два исторических периода называют «Старый перевод» (nga‑gyur) и «Новый перевод» (sar‑gyur); здесь слово «перевод» относится не только к буквальному переводу текстов на тибетский язык, но и, в более широком смысле, к передаче дхармы от одной культуры другой. Во время каждой из этих двух исторических стадий в Тибет были принесены важные традиции, поддерживаемые и до настоящего времени. Традиции, принесённые во время раннего распространения, поддерживаются преимущественно школой Ньингма, известной как школа Старого перевода, или Древняя Школа. Те наследия, которые были импортированы во время позднего распространения, сохраняются главным образом в различных школах, называемых школами позднего распространения, или периода Нового перевода, основными среди которых являются Кадам (Kadam), позже преобразованная в Гелук (Geluk), Сакья (Sakya) и Кагью (Kagyu). В этой главе мы исследуем исторический процесс раннего распространения так, как он понимается тибетцами, а в следующей — традиции ньингмапов (Nyingmapas), основных хранителей ранней передачи.

Рассказ о раннем распространении начинается с перечисления ряда царей, правивших в Центральном Тибете. Подобно всем царям в тибетской истории, важность этих царей заключается в той роли, которую они играли, и том значении, которое они имели в тибетской культуре. Как считается в Тибете, специфическая функция царя состоит в соединении небес и земли. Небеса относятся к сфере духовной истины и действительности, включая мир невидимых существ наряду с царством самой реальной действительности.

Таблица 4.1

ТРИ РЕЛИГИОЗНЫХ ЦАРЯ

Царь Столетие н. э. Воплощение Достижения Предшественники: Лха тхо тхо ри До VII века Приблизительно 600 г. При его правлении с неба упали священные писания и символы буддизма. Стал царём (правителем) региона. (Lha tho tho ri) Намри Лентшан Ярлунг (Namri Lontshan Yarlung) Сонгцен Гампо (Songtsen Gampo) VII век 620? — 649 гг. Авалокитешвара Бодхисатва Объединил Центральный Тибет. Расширил влияние путём военных завоеваний на востоке, западе и юге. Женился на двух буддистках — китайской принцессе и непальской принцессе. Установил буддизм при королевском дворе. Отправил Тхонми Самбхота (Thonmi Sambhota) в Индию, чтобы привезти алфавит. Трисонг Децен (Trisong Detsen) VIII век Манджушри (Manjushri) Бодхисатва Приглашение монаха Шантаракшиты (Shantarakshita) и сиддха Падмасамбхавы (Padmasambhava). Строительство монастыря Самье (Samye). 754-797 гг. Первое рукоположение тибетских монахов. Поддержка монашества и йогов. Перевод индийских буддистских текстов на тибетский язык. Расширение буддизма за пределы царского двора. Ралпачан (Ralpachan) IX век 815-836 гг. Ваджрапани (Vajrapani) Бодхисатва Горячая поддержка буддизма. Признанное превосходство монашеского ордена над монархией и королём. Продолжение перевода буддистских текстов.

Земля — царство практичности. Тем самым считается, что царь обеспечивает соединяющую связь, принося с небес духовную действительность и делая её реальной в этом мире. Царь должен управлять человеческим обществом таким способом, чтобы он отражал и уважал «вещи, как они есть на самом деле», в самом широком смысле.