Бумажный тигр (I. - 'Материя') - Константин Сергеевич Соловьев

котлом и тремя короткими трубами, прикрытыми сверху причудливыми пламегасительными конструкциями. Широкие колеса на каучуковых покрышках катили по мостовой почти беззвучно, единственным, что выдавало приближение странного ночного экипажа – едва слышимый гул его котла, срыгивавшего лишнее давление легким белесым дымом.

На локомобиле не было ни символов, ни эмблем, ни надписей, он был выкрашен в глухой черный цвет, но Лэйд отчего-то знал, кому он принадлежит, как безотчетно знал и сам Саливан.

- Благодарите Бога, старина, - пробормотал Лэйд полисмену, - Кажется, вас только что избавили от многих хлопот. Я бы сказал, ваше дело только что перешло в компетенцию иной службы. Впрочем, не уверен, что это обстоятельство вызовет у вас облегчение.

Из салона локомобиля вышли двое мужчин. Оба были одеты в строгие костюмы, наглухо застегнутые, с высокими стоячими воротниками и длинными рукавами, никаких украшений - ни жилетных часов, ни запонок. Весьма странное облачение по меркам Миддлдэка с его провинциальными простыми нравами, где даже члены Треста не считали обязательным стеснять себя формальностями.

Потушенные газовые фонари не давали возможности рассмотреть детали, но Лэйд с самого начала знал, что костюмы на них – черные. Черные, как и их локомобиль, черные, как безлунная ночь над островом, черные, как непроглядная океанская бездна, куда никогда не проникает солнечный свет.

Лэйд поймал себя на мысли, что с удовольствием отвернулся бы в другую сторону, лишь бы не видеть двух джентльменов, выбравшихся из локомобиля. Один только их внешний вид отчего-то обладал свойством раздражать глаз, точно топорщащиеся острые края черных костюмов незаметно царапали мягкую слизистую оболочку.

Дело не в костюмах, подумал он. Даже в Майринке, где до черта нотариальных контор и торговых представительств, а клерков больше, чем чаек в порту, эти двое мгновенно привлекли бы к себе внимание – недоброе, настороженное внимание всех окружающих. Возможно, дело было в их манере держаться – какой-то неестественно грациозной, скованной и торжественной одновременно. Именно она в сочетании с глухими черными одеяниями заставляла их выглядеть не клерками, а исполненными сознанием своего долга гробовщиками, явившимися к неостывшей еще постели мертвеца.

Один из них мгновенно открыл грузовое отделение локомобиля и принялся там копаться, другой сделал короткий беззвучный шаг по направлению к Лэйду и Саливану.

- Канцелярия, - мягким невыразительным голосом произнес он, - Подскажите, господа, это ведь Мэнфорд-хаус?

Даже в глухую ночь его лицо выглядело бледным. Не той бледностью, которой бледны европейцы, впервые прибывающий в Новый Бангор. И не той, которая отличает несчастных, подхвативших тропическую лихорадку. Какой-то особенной бледностью неприятного лунного оттенка, которая почти не давала возможности разглядеть точки пор на коже, но в то же время заставляло лицо казаться острее, чем оно есть.

И еще взгляд. Лэйду приходилось заглядывать в глаза опьяненных рыбой безумцев и полллинезийских варваров, сродни не умевших читать, но носящих на ремне по меньшей мере дюжину скальпов. Ни там, ни там он не встречал того, что было во взгляде представителя Канцелярии – холодного вежливого любопытства, обжигавшего как прикосновение сухого льда к коже.

Взгляд крысы, раздумывающей, шмыгнуть ли мимо или попробовать эту штуку на вкус.

Саливан дернул шеей и сделал вид, будто вопрос этот к нему не относится. Лэйд и сам почувствовал, как его язык противнейшим образом примерзает к нёбу.

- Да. Он самый.

- Благодарю.

Джентльмен в глухом костюме вернулся к локомобилю, из которого его приятель выуживал какое-то странное оборудование – серебристые металлические баллоны в переплетении гибких ребристых трубок. Что-то подобное ему, кажется, доводилось видеть у водолазов королевского флота, собирающихся спуститься на головокружительную глубину. Лэйд много отдал бы за то, чтоб господа из Канцелярии нырнули в морскую пучину и не вернулись на твердую землю, но у них, кажется, имелись другие планы.

Обвязавшись поверх строгих черных костюмов сложной сетью из тросов и трубок, взгромоздив за спины блестящие ртутью баллоны и взяв в руки что-то вроде коротких карабинов с несоразмерно толстыми стволами, соединенных шлангами с баллонами на их спинах, они двинулись в сторону Мэнфорд-хаус – так спокойно, будто это было обычной прогулкой.

- Все в порядке, джентльмены, - один из них улыбнулся, проходя мимо. Лэйд не был даже уверен в том, тот ли это был, который спрашивал про дом, или другой, - Отличный вечер, не правда ли?

Отсутствие ответа, кажется, ничуть не смутило клерков Канцелярии. Оба синхронно опустили на лица газовые маски, сделавшись похожими на жутких идолов с каучуковой кожей и незрячими стеклянными глазами. И зашагали к дому, покачивая своим странным оружием. На пороге они остановились, опустили стволы карабинов – и те вдруг изрыгнули в темноту Мэнфорд-хауса тугие шипящие хвосты белого газа, повисшего в воздухе непрозрачными клубами. Потом они шагнули в это облако и вдруг мгновенно в нем растворились. Точно призраки.

***

Прошло не меньше минуты, прежде чем Саливан наконец смог заговорить.

- Если бы я не видел этого собственными глазами…

- Я же говорил, Новый Бангор сложно уличить в нарушении правил – он сам создает их, когда ему заблагорассудится. Не думаю, что вы должны были увидеть это, Эйф. Это все предназначалось для меня, но я случайно втащил вас в игру, за что, наверно, должен принести извинения.

Саливан мотнул головой, точно конь, пытающийся сбросить завязший перед глазами клок паутины.

- Все то, что вы говорили там, внутри…

- Не берите в голову. Просто еще один раунд одной старой и порядком надоевшей мне игры. Не первый и уж конечно не последний. Что ж, в этот раз ему удалось меня удивить. Не напугать, но удивить. Недурной ход.

- И вы говорите об этом так спокойно?

Лэйд пожал плечами и едва не зашипел от боли – кажется, и спина была покрыта множеством кровоточащих царапин, которых он прежде не замечал. Когда он вернется в лавку, надо будет избавиться от костюма, лучше всего сжечь. У Сэнди при всех ее достоинствах слишком живое воображение, обнаружив его, она может придумать Бог весть что.

- А что еще остается? Среди джентльменов не принято покидать стол, пока банкомёт не объявил счет.

Мэнфорд-хаус спокойно глядел на них мертвыми темными глазами. Из дома не доносилось звуков боя, которых Лэйд внутренне ожидал –