Седьмой сын - Джозеф Дилейни

Почти полчаса понадобилось, чтобы поднять плиту, но было уже слишком поздно – домовой откусил все пальцы Билли и высасывал кровь из его тела. Билли сначала кричал от боли, а потом его крики превратились в стон. Когда его руку освободили, на ней остался только большой палец. Вскоре после этого мальчик умер от шока и потери крови.

– Печальный случай, – продолжал Ведьмак. – Билли похоронен за оградой кладбища при Лейтонской церкви – тех, кто занимается нашим ремеслом, не хоронят на освященной земле. Это случилось больше года назад, и если бы Билли остался жив, то сейчас мы бы с тобой не разговаривали, потому что он все еще был бы моим учеником. Бедняга Билли был хороший паренек, он не заслужил этого, но наша работа очень опасна, и ошибок допускать нельзя…

Ведьмак грустно посмотрел на меня и заключил:

– Наматывай все это на ус, парень. Храбрость и сила очень важны, но главное – никогда не торопиться. Сначала нужно хорошенько подумать, а потом выполнять свой долг. Обычно я никогда не отправляю ученика на задание, пока он не закончит первый год обучения. Если, конечно, он сам не проявит инициативу, – добавил он с улыбкой, – но я все равно должен быть уверен, что он готов… Что ж, пора дать тебе первый урок латинского…

Глава 11

Яма

Это случилось через три дня…

Ведьмак, как обычно, послал меня в деревню пополнить запасы продовольствия. Закинув на плечо пустой мешок, я вышел из дома, когда вокруг уже сгущались тени.

Подойдя к перелазу, я увидел, что кто-то стоит на окраине леса у маленькой поляны. Когда я узнал Алису, мое сердце отчаянно забилось. Что она здесь делает? Почему она не убежала на холм Пендл? Если она здесь, то, значит, и Лиззи поблизости?

Я замедлил шаг, но мне все равно пришлось бы пройти мимо нее. Я, конечно, мог вернуться и пойти более длинным путем, но мне не хотелось, чтобы она подумала, будто я испугался. Взобравшись на перелаз, я все время шел по левой стороне поляны, ближе к высокой ограде из кустов боярышника, прямо на краю глубокой канавы.

Алиса стояла в тени, и свет падал только на острые носы ее туфель. Она поманила меня, но я предпочел держаться на расстоянии и остановился в трех шагах от нее. После всего, что случилось, ей верить нельзя, но все же я был рад, что ее не забросали камнями и не сожгли.

– Я пришла попрощаться, – сказала Алиса, – и предупредить, чтобы ты никогда и близко не подходил к холму Пендл. Мы уходим туда – там живет семья Лиззи.

– Рад, что ты жива, – ответил я и пристально посмотрел на нее. – Я видел, как они жгли ваш дом.

– Лиззи знала, что они придут, – кивнула Алиса, – поэтому мы ушли заранее, и она так и не успела расквитаться с тобой. О том, что ты сделал с Мамашей Малкин, она узнала слишком поздно, и теперь хочет отомстить. Кстати, еще она сказала, что у твоей тени забавный запах.

Я недоверчиво усмехнулся. Невероятная глупость! Как тень может пахнуть?

– Ничего смешного, – заметила Алиса. – Она просто учуяла ее запах на сарае. Я тоже видела ее, твою тень, но это был не ты. Свет луны показал твою истинную суть.

Она вдруг сделала два шага вперед, вышла на свет и наклонившись, понюхала меня.

– Ты и правда забавно пахнешь, – сказала она, наморщив нос. Потом быстро отступила назад, и по ее лицу скользнул испуг.

Я улыбнулся и дружелюбно произнес:

– Не уходи отсюда. Ты и без них проживешь. Они очень плохие люди.

– Это не важно – меня ведь не изменить. Я уже плохая внутри. Ты никогда не поверишь, сколько злодеяний я успела натворить и кем была. Извини, – ответила она. – Мне не хватит силы воли сказать «нет»…

Слишком поздно я понял истинную причину страха на ее лице: Алиса испугалась не меня, а того, кто стоял за моей спиной.

Неожиданно у меня из рук вырвали пустой мешок и накинули его мне на голову, погрузив в темноту. Чьи-то сильные руки стиснули меня, прижав локти к бокам. Сначала я пытался вырваться, но бесполезно: меня несли с такой же легкостью, как фермер несет мешок с картошкой. Я слышал разные голоса – Алисы и еще какой-то женщины, видимо Костлявой Лиззи. Тот, кто меня нес, хрипел и мычал – значит, это был Клык.

Алиса заманила меня в ловушку. Все было спланировано заранее: Лиззи и Клык наверняка прятались в канаве, когда я спускался с холма. Я испугался как никогда в жизни: я же убил Мамашу Малкин, а она была бабкой Лиззи. Что же они теперь со мной сделают?

Примерно через час меня с такой силой бросили на землю, что из легких вышибло весь воздух.

Когда я снова смог дышать, то попытался высвободиться из мешка, но кто-то дважды очень больно ударил меня по спине, и я тут же затих, чтобы меня больше не били. Я лежал смирно, едва дыша.

Потом прямо поверх мешка меня связали веревкой, крепко стянув руки и голову. И тут Лиззи сказала то, от чего внутри у меня все перевернулось:

– Теперь мальчишка никуда не денется. Начинай копать.

Лицо ведьмы было совсем рядом, даже сквозь мешок я чувствовал ее омерзительную вонь. Ее дыхание больше походило на дыхание собаки или кошки.

– Ну, паренек, – спросила она, – каково это – знать, что больше никогда не увидишь солнечного света?

Когда я услышал стук лопаты, меня начала бить крупная дрожь. Я вспомнил рассказ Ведьмака о жене рудокопа и то, как она беззвучно лежала в страшном ожидании смерти, а ее муж в это время копал ей могилу. Теперь это происходило со мной – меня собирались похоронить заживо. Я бы все отдал, чтобы еще хоть раз увидеть солнечный свет, хотя бы на мгновение.

Когда веревки развязали и с головы сняли мешок, я ненадолго почувствовал облегчение. Солнце уже зашло, и я, подняв глаза, увидел звезды вокруг низко висящей над деревьями луны. Ветер коснулся моего лица, и я обрадовался этому, как никогда в жизни. Но это длилось недолго – я снова подумал о том, что меня ждет. Нет ничего хуже, чем быть погребенным заживо, но именно это и задумала Костлявая Лиззи.

Честно говоря, вблизи Клык оказался не таким уж страшным. Той ночью, когда он гнался за мной, он казался гораздо безобразнее. Клык был не так стар, как Ведьмак, но его обветренное лицо изрезали морщины, а на голове в разные стороны торчали сальные седые волосы. Зубы не помещались у него во рту, и он не мог его закрыть, а еще два зуба торчали вверх по обеим сторонам носа, будто желтые бивни. Клык был огромного роста, с крепкими мускулистыми руками и очень волосатый. Его мертвую хватку я уже ощутил на себе и знал, что он может сжать меня так крепко, что сломаются ребра и из легких выйдет весь воздух.

На поясе у Клыка висел большой кривой нож с очень острым лезвием, но куда страшнее были его глаза: тусклые и неживые, в них читалось безропотное повиновение – похоже, он просто бездумно подчинялся Костлявой Лиззи и был готов на все, о чем бы она ни попросила.

Костлявая Лиззи оказалась совсем не костлявой: из книг Ведьмака я узнал, что ее назвали так потому, что она использовала костяную магию. Я уже учуял ее мерзкий запах, но на ведьму она была мало похожа, в отличие от Мамаши Малкин, походившей на мертвеца. Нет, Костлявая Лиззи была просто взрослой копией Алисы: ей было не больше тридцати пяти, и у нее были такие же красивые карие глаза и черные волосы, как у племянницы. На Лиззи была зеленая шаль и черное платье с узким кожаным ремнем на тонкой талии. Семейное сходство было заметно с первого взгляда – за исключением рта, который Лиззи презрительно кривила в насмешке, когда говорила. А еще я заметил, что она ни разу не посмотрела мне в глаза.

Алиса была другой: ее красивый ротик часто улыбался. Но вдруг я понял, что когда-нибудь она вырастет и станет такой же, как Костлявая Лиззи.

Алиса обманула меня, и я оказался здесь только из-за нее. Я бы уже давно вернулся в дом Ведьмака, где безопасно и спокойно, и ел вкусный горячий ужин.

Костлявая Лиззи кивнула, и Клык, связав мне руки за спиной, потащил меня за деревья. Сначала я увидел кучу черной земли, а за ней – глубокую яму, откуда пахло сырой и разрытой почвой. Это был запах жизни и смерти одновременно: то, что покоилось на большой глубине, вынесли на поверхность.

Яма была футов семь глубиной, но, в отличие от той, где Ведьмак держал Мамашу Малкин, была неправильной формы – просто большая дыра с высокими краями. Я даже подумал, что сам вырыл бы и получше, учитывая, сколько тренировался.

В этот момент луна осветила то, чего лучше бы мне не видеть: в трех шагах от меня, слева от ямы, возвышался холмик земли, похожий на свежую могилу.

Не успел я это понять, как Клык схватил меня за волосы и потащил к яме. Мельком я увидел совсем рядом лицо Лиззи, а потом мне в рот засунули что-то твердое, и оттуда полилась холодная, горькая жидкость. Вкус у нее был отвратительный, она наполнила мою глотку до краев, выливаясь даже из носа – я стал давиться и задыхаться, хватая ртом воздух. Я пытался ее выплюнуть, но Костлявая Лиззи зажала мне нос пальцами, и для того, чтобы вдохнуть, нужно было проглотить жидкость.