СССР: вернуться в детство 5 - Войлошникова Ольга

А ЧТО БЫЛО-ТО?

Агенты и Молли. Воскресенье, Калифорния, Данниган, 22.36

Молли Миллер шла к своей квартире, вполне довольная сегодняшним днём. Вчера сразу после работы она наконец-то поехала к сестре в Вудленд, повидала племянников, даже попала на детский любительский спектакль. Потом они жарили колбаски на гриле, пили кофе с пирожными и играли в дартс. Отличный выходной! Однако у подъезда её остановили.

— Миссис Миллер?

— Да, в чём дело? — она слегка отстранилась от двух мужчин с незапоминающимися лицами.

Каждый предъявил ей удостоверение, представился и принёс извинения за поздний визит. Разговаривал в основном первый, что повыше:

— Мы вынуждены задать вам пару вопросов. Посмотрите на фото. Возможно, вы видели, как вчера днём этого мальчика переносили на медицинских носилках или иным способом…

Молли повернула фото, чтобы мигающая на соседнем доме реклама не мешала смотреть:

— А-а! Этот. А почему вы говорите, что его переносили? Пацан прекрасно зашёл своими ногами.

Агенты подобрались:

— Вы уверены, что видели именно этого мальчика? Можете припомнить, как он был одет?

— М-н-н… Я могу, в принципе… — она взмахнула пальцами. — Как обычный пацан. Ну-у… брюки. Тёмные какие-то. Кроссы «Адидас», синие такие, с полосками. Куртка тёмно-синяя. Чёрная бейсболка.

— А рубашка или футболка?

— Не видела. Знаете, я ещё удивилась: такая жара, а он полностью застёгнут был. Вот, целиком, под самое горло. Мне даже показалось, что руки у него дрожат. Как будто заболел, понимаете? И кофе он попросил не со льдом, как все, а горячий.

— Попросил?

— Ну-у, написал на бумажке: горячий. Я его почему запомнила-то — не каждый день к нам в динер глухонемые захотят. Но он так здорово всё туда-сюда показывал — и всё понятно.

— Он сам сделал заказ?

— Да-а! Картошку, ростбиф и кофе! Расплатился, всё как положено!

— Не показалось ли вам, что мальчик испуган? Или ведёт себя напряжённо? Скованно?

— Оу, да наоборот! Я сперва вообще подумала, что это парень, просто невысокий. Он зашёл… да как обычно, как все заходят. Ну, как вы б зашли, к примеру. Чего бояться-то? Динер как динер…

— И не проявлял необычного любопытства, удивления? Ничего странного в поведении?

— Да нет… — она пожала плечами. — Он… Ему даже, как будто бы, скучно было, что ли. Дождался своей очереди, показал мне, что он хочет…

— А как вы поняли, что он немой?

— Так он же показал, — Молли изобразила руками, как недавний посетитель объяснялся в кафе и для выразительности помычала: — М-м-м… М-м-м… — Молли прикусила губу: — А знаете, что было странное? Я сперва не очень обратила внимания, а сейчас вы сказали… Писал он странно. Как… Не как мальчишка.

— В чём это выражалось?

— Ну, понимаете, мои старики — ну, родители — они пишут так же… буква за букву, как вязанное, понимаете? А молодёжь сейчас так не пишет, кого угодно попросите написать — будет как в газете, все буквы по отдельности. Особенно я на букву «ф» обратила внимание. Мы как пишем? Крючок и чёрточка — всё. А мой папа выводит, как их раньше учили, эти петельки. Вот этот пацан также писал, как старик, очень необычно. Я ещё подумала: может, он из какой элитной школы? Я слышала, они так заморачиваются. А в чём дело?

— Миссис Миллер, припомните, пожалуйста: были ли с мальчиком ещё какие-то люди? Или кто-то к нему подходил?

— У-у-у… сперва-то он один сидел. А потом разговаривал. Ну, не так, а на бумажке писал.

— С кем разговаривал?

— Так он к водителям подошёл, я разве не сказала? Мужики сидели там, трое или четверо, я уж не помню. Он им карту показывал и что-то писал на бумажке, на маленькой такой. На чеке, кажется.

— А потом? — напористо спросил второй, молчавший до сих пор.

— Уехал с кем-то, по-моему, — пролепетала Молли. — Это я уж не видела…

— А где эта бумажка? Чек, на котором он писал?

— Я не знаю… В мусорке, должно быть…

— Как часто выбрасывается мусор⁈

— Э-э-э… Мусоровоз заезжает в среду и в субботу.

— Поехали!

Молли в растерянности даже не сразу поняла, что «поехали!» относилось не к ней, и сделала несколько шагов вслед за агентами.

— А что было-то?.. — растерянно спросила она вслед уезжающей машине.

Через пятнадцать минут двое агентов примчались в динер с мигалкой, слегка напугав ночных сменщиков, распотрошили куль мусора — и всё для того, чтобы найти чек, на обратной стороне которого было написано: «Мой дом. Моя мама».

Нам не товарищи. Воскресенье, 23.45.

— Сэр! Получены сведения об объекте. Его с уверенностью опознала официантка из Даннигана и продавщица из Мэрисвилла, это по пятой линии, севернее Сиэтла. Обе утверждают, что пацан передвигался без чьего-либо контроля, держался уверенно, сам совершал покупки. Изображал немого.

— Едет с дальнобойщиками?

— Предположительно. Хотя в обоих случаях на стоянках были и другие машины. Путешественники…

— Я понял!!! Любые сведения об объекте! Срочно проверить все остановочные пункты на линии! Подключить полицию штатов! Сообщить на пограничный пункт в Ванкувере! Путь хоть раз оторвут от стульев свои задницы и начнут нормально досматривать машины! Безотлагательно!!!

— Будет сделано, сэр!

Секретарь развернулся на выход и поторопился покинуть кабинет кипящего шефа. Дверь саданула по лбу профессора, не успевшего отшатнуться. Полковник обернулся на звук и увидел искажённое гневом лицо.

— Я, кажется, велел вам сидеть в своей лаборатории⁈

Но профессор нисколько не испугался. Напротив, он даже сделал шаг вперёд, злобно потирая лоб:

— Вы упустили его! Упустили ценнейший образец! Уникальный!!! Ваши дуболомы годятся разве что капусту перевозить!

— Профессор, вы забываетесь!

— Отнюдь! Вам следовало немедленно поставить меня в известность о провале поисковой операции! Да вы хоть можете представить, какие средства вложены в этот проект⁈ Какие в нём заинтересованы люди⁈ Я немедленно доложу моему непосредственному руководству! — профессор развернулся, взметнув полы белого халата, и умчался по коридору.

Полковник плюхнулся в кресло и набулькал себе на два пальца коньяка. А ведь местечко казалось таким тёплым…

ГРАНИЦА БЕЗ ЗАМКОВ

Вовка. Воскресенье 5 июля перетекает в понедельник.

К полуночи (хорошо, когда есть часы!) я уже был у заветной параллели (не помню номер, но помню, что б о льшая часть американо-канадской границы именно вдоль какой-то параллели идёт).

С канадской стороны вдоль границы, обозначенной бордюром и слегка заросшей канавой, шло шоссе, за которым вплотную лепилась малоэтажная городская застройка. С американской — стеной стоял лес. Никто и ничего не охранял. Молодцы какие.

Я понаблюдал из своего укрытия минут пятнадцать. Не происходило ровным счётом ничего. Ночь, городок спит. Выкатился из леса, перетащил велик через придорожную канаву и помчал на север.

Здесь можно было немножко выдохнуть, совсем чуть-чуть, и порадоваться на местную природу. Лес, хоть и подчищенный, напоминал нашу родную тайгу. Кроме привычных деревьев попадались и какие-то прям здоровенные, не то что бы секвойи, но сильно крупнее сосен. И нижние ветки все в густых прядях мха. Ночью, надо сказать, вообще антуражно, как в фильме про вампиров.

Периодически дорога перескакивала через ручьи и даже речки. Говорят, это место называют как-то так — страна озёр, вроде. В общем, от жажды здесь помереть не получится, хотя без крайней нужды я бы воду из водоёмов вблизи человеческих поселений брать не стал. Тут даже и прокипятишь — мало ли, вдруг какая-нибудь химоза в ручей попала?

Теперь про то, почему я выбрал шоссейник, а не горник какой-нибудь.

Раз за разом возвращаясь к Канадским картам, я пришёл к весьма и весьма неутешительному выводу. Девяносто процентов дорог — и автомобильных, и ж/д — стягивались к южным областям страны. Ну, и частично к восточным — побережья, Великие озёра и всё такое. В общем, туда, куда мне совсем не надо. А там, куда надо, особенно если посмотреть дальше в сторону Аляски, расползалась неипическая короста гор. Хребты, отдельные пики, ледники, ледники…