Нелегал. Том II - Павел Николаевич Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поприветствовать вновь прибывших вышел сам хозяин дома.
— Ну-ка дай посмотреть на тебя, восходящая звезда комиссариата иностранных дел! — обратился он к одному из молодых людей в парадном мундире.
— Скажете тоже, Кондрат Семёнович! — рассмеялся молодой человек, на плечах которого мне удалось рассмотреть непривычного вида погоны с двумя просветами и одной крупной золотой звездой. — В двадцать пять лет всего-то второй секретарь!
— Второй секретарь первого класса! — воздел к потолку палец Вран.
— Получивший назначение в Джунгарию!
— Брось! Через год перед тобой будет открыт весь мир! — Кондрат Семёнович приобнял старшую дочь и рассмеялся. — Не упусти, Ника, этого красавца! А то упорхнёт Кирилл, только его и видели!
Охватившее меня раздражение было насквозь иррациональным, так что я поддаваться ему не стал и вернулся на своё место, но оба кресла уже успели оккупировать какие-то дамочки, да и на журнальном столике не обнаружилось ни бутылки, ни рюмок.
— На ходу подмётки режут! — пробурчал я себе под нос, немного поколебался и решил отправиться восвояси.
Хватит с меня этого праздника жизни. Повеселился и будет!
Наутро на институтской проходной меня перехватил Митя Жёлудь.
— Товарищ Линь, вас ожидают на военной кафедре! — объявил он официальным тоном, но сохранить серьёзного выражения лица не смог и расплылся в улыбке. — Петя, видел бы ты, как тебя перекорёжило!
— Чего надо? — хмуро бросил я.
— В двадцать пятый кабинет зайди, — ответил Митя.
— Прямо сейчас?
— Нет, блин, на следующей неделе! Я ж не просто так тебя тут битый час караулю!
— Ну ладно, — пожал я плечами, а уже на территории студгородка собрался с мыслями и уточнил: — Случилось чего?
В отличие от меня Митя форсил в одном пиджаке, он сунул руки в карманы брюк, поёжился и сказал:
— Тебе видней. Не меня на ковёр с утра пораньше вызывают.
Ну да — не его. И вовсе не Митя на приёме у заместителя комиссара промышленности вчера побывал, где куче высоких чинов на глаза попался. Ох, чую, влетит мне сейчас по первое число…
Но вопреки опасениям Георгий Иванович вот так сразу рычать не стал и даже удостоил рукопожатия.
— Ну, рассказывай! — потребовал он и закурил.
Вместо ответа я достал из портфеля и выложил на стол еженедельный отчёт. Майор Городец бегло проглядел его, один раз даже одобрительно кивнул, а затем удивлённо присвистнул, вдавил папиросу в пепельницу и уточнил:
— Восемьдесят рублей на спирте заработал?
— И ещё до того четвертной, — напомнил я. — Это уже чистыми.
— Серьёзная сумма, — хмыкнул Георгий Иванович и похлопал по столу. — Деньги на бочку! И доллары тоже выкладывай.
— Уверены? — засомневался я. — Если Джон узнает, что я их на рубли не обменял, возникнут вопросы.
Городец покачал головой.
— Наши заокеанские гости об этом точно не узнают. Да и мало ли кому ты их сдать мог? А вот если сунешься с валютой в банк, об этом точно станет известно тем, кому знать этого определённо не стоит. У нас, чай, не столица — такие вещи отслеживаются в обязательном порядке.
Я пожал плечами, отсчитал сто пять рублей и добавил к ним стопочку двадцатидолларовых банкнот.
— Держите!
Георгий Иванович начал составлять расписку.
— Что ты смотришь? — усмехнулся он. — Ты хоть деньги и не под отчёт получал, а на оперативные надобности, лучше такими вот бумажками обложиться, чем потом коллегам свою правоту доказывать. Так?
Я кивнул.
— Так.
— Рассчитаться с иностранцами выданных средств тебе хватит, и ещё что-то около сотни сверху останется. Но если что — обращайся, добавлю, — предупредил Городец и предупредил: — Активных мер по вербовке этого Джона не предпринимай. Посмотрим сначала, что он за фрукт. — Городец откинулся на спинку кресла, хрустнул костяшками сцепленных пальцев и вдруг спросил: — Вечер как провёл?
По спине пробежал неприятный холодок, но я с показной беспечностью откинулся на спинку стула и заложил ногу за ногу.
— Замечательно провёл. Просто замечательно.
— Не высовываться не можешь, да?
— Неужто были жалобы?
Георгий Иванович покачал головой.
— Пока что лишь вопросы. Но хрен редьки не слаще: их ведь не только мне адресовали. Ты даже не представляешь, в какое количество оперативных разработок разом угодил!
Я покаянно вздохнул, и майор сменил гнев на милость.
— Ладно, — улыбнулся он, — я тебя не за этим позвал. Пора с твоим распределением определяться.
Меня так и подбросило.
— В смысле⁈ Я ещё только на третьем курсе!
— Ну а как ты хотел? Нормальных студентов по кафедрам на третьем курсе как раз и распределяют!
— Но я же на военной…
— Индивидуальный учебный план тебя не смущает, значит? — хмыкнул Георгий Иванович. — Ну хоть немножечко? Смущает? Так вот, Петя, перед тобой сейчас открыты решительно все дороги!
— Скажете тоже!
— Ну — почти, — поправился Городец. — В пределах разумного.
Я усилием воли задавил приступ нервозности и даже нашёл в себе силы пошутить:
— А что же Альберт Павлович от определения этих пределов самоустранился? Не похоже на него.
— Не в принципах Альберта брать в таких делах самоотвод, тут ты совершенно прав, — ухмыльнулся в прокуренные усы майор Городец. — Но в этом конкретном случае он решил положиться на твой здравый смысл. Твоя жизнь, тебе её жить. Ты уже большой мальчик, через колено ломать не станем.
— Слушаю вас, Георгий Иванович.
Тот упёрся руками в край столешницы и с силой откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла, помолчал миг, потом сказал:
— Есть мнение, что тебя стоит выдвинуть в исполняющие обязанности руководителя дисциплинарного комитета.
— Даже так? — удивился я. — Неожиданно!
— Ну а почему нет? — развёл руками Городец. — Неплохой трамплин для политической карьеры. Перескочишь через годик в Февральский союз, а то и сразу в горком к Стройновичу под крылышко, а там и до столичного уровня дорастёшь. Плохо разве?
О партийной карьере я никогда не задумывался, к тому же в голосе куратора послышались
