Опилки - Алесь Дворяков

несвязного, неуловимого, но такого желанного и волнующего. Всё ли скрыто в переливающихся листьях, в этой, казалось бы, дождевой трилогии радости, несобытийности и нужной послежизненности? Здесь нет и не может быть времени, всё решают лишь солнце и восприятие. Стало быть, нет и зла с препятствиями и бедами.

Дорога нежна, походка верна, жизнь не одна. Здесь накоплено столько жизней, что хватит на каждую травинку, разделённую преградами естества. Бежать туда, если будут силы, если будут ощущения и краски мысли! Пусть же свершится вечное растворение.

навыпуск/беспросвет.mov

Сказать «до свидания» школе обошлось Пашке ценой в водочную рвоту дважды. Ничего гигаромантичного, ноль признаний кому бы там ни пришлось, а алкоголя достаточно настолько, что под носом у всех родителей его можно тащить без зазрений.

Один из первых разов, когда душа немного навыпуск. Слова прощания есть, а слов вцеловывания нет. Танцевания ухают возмутительной лавой, а виноградность и шашлычность застолья влезают в ротовую полость без преград.

Залейте мне рот скотчем! Хоть каким.

Смутная луна, сёрбавшая его печаль, предвещала почти одинокому Павлу мягкотелую будущность. Тучи на её фоне прыгали, как телята; полутьма лихорадила; хотелось забиться в угол и на краю берега неизвестности одновременно. Время готовило не только фокусно-покусно выпивать бутылку водки за два раза, но и провожать свои школьные длинноволосо-прямые симпатии и домашние мамины глаза, предчувствуя скорую замену. Оказывается, подверглось сомнению и то, что надо дома почаще быть.

Дом родной, мне кажется, что так будет каждую весну: я оживаю вместе с тобой, дивлюсь этому магическому небу. Кажись, всё сделано за эти светлые часы, а тёмные пришли с успокоением и печальной задумчивостью. Там лягушки бесконечно звучат, тут сверчки подпевают самому вечеру, а совсем рядом холодок опускается на тебя, как и на эти неопытные ветви.

Не будь закат тем, чем он является, он бы не манил каждый раз так победоносно и неоправданно-детски. Всегда и везде в нём есть особая сила, которую хочется провожать, мысленно составляя планы на следующие утренние секунды. А тут – гамма, палитра, мелодия неустоявшихся переливов. Ловить ли в них рыбу счастья, как в том близконаходящемся болоте, или тихо слушать растаивания лёгких и только чуточку упущенных надежд-мальков – всё одно, и такого приятного не сыщешь, ведь это твоё, твоим будет до конца твоей памяти об этом уголке. Вечернее солнце, будто добрый сосед, подсказывает, что скоро надо идти домой, ведь оно поскользнётся и упадёт за горизонт.

Пора спать, милая природа. Омой же меня, скоронастигающая роса, я ещё вернусь сюда, но с другим намерением и иным взглядом на небеса, которые не будут прежними. Всё умолклось.

Кто-нибудь, отберите у этого молодого человека чувство прекрасного.

паноптикум.gif

Память решила действовать повторенно, предпочитая устаревшему самое старое: поиск любви. Дни были похожи – и тем прекрасны, ведь новый город, куда уехал после вменяемого лета Павлик, заворожил и обокрал. Ему, небольшому актёрчику поневоле, аномально не хватало актрисок. Вечные искания заменились на кратковременную утеху и вновь продолжили свой ход уже не сломанными, как в детстве, часиками.

Весь день перед тобой, а ты не знаешь, как им распорядиться. Я думал, ты живёшь по-настоящему.

Рвались вперёд и назад, а чаще всего в глаза опилки от срезанных веток с городских деревьев; учёба, связанная с журналистикой (на выбор специальности повлияли, видимо, гневные статейки из детства об однокласснике Женьке и достаточно милые – об Оксане), вращалась кругами восторга с бешеными скоростями наряду. Рядом же мельтешили мысли общажного соседа о своейрубашкеближектелу и хмельные обороты университетского приятеля Пашки – Миши.

Лучше бы ты квазиалкоголиком был, Михаил, ей-богу.

Поздно: слишком много вина утекло.

Волосы, которые трогал Пашка, то серели, то сердились, то задумывались, то пропадали вовсе, то кучерявились, но к ним парень не применял решимости. Первые отношения прошли для него хоть и немного болезненно, но поучительно, с разрывами почти именного браслета и его бросанием в урну, как уже никчёмнейшего шлака. В веке этак восемнадцатом у него было бы столько девушек, сколько лошадей он сменил. Теперь же дело в соцстраницах. Нехилый эквивалентик.

вы-счи-ты-вай.

Лежавший на плите только готовился и приковывал к кому-то внимание, чтоб не разойтись по кускам от жара, как восковая фигура. Девушка Тина-Тройнаядинамо патологически не помогала. На помощь приходили только сны с фамилией Университетские:

больше некого.avi

Что это? Что это?? Университетская аудитория или школьный класс? Похоже на то и на другое. Да какая Пашке, впрочем, разница? Вот они, одногруппницы, вот они, стулья и столы из спрессованных опилок, а вот и он, преподаватель, седой старичок с заявкой на побег из жизни.

Меньше всего я бы хотел работать на него.

Столько шума, гама, а всё из ничего. Только солнце делает это помещение ещё оживлённее, пытается разрезать стены, думая, что это торт, желтит всё вокруг до такой степени, что студент невольно прикрывает глаза ладонями.

Что за топающие лошадколюди вбегают сюда с ещё бóльшими криками? Павел их не ждал.

Здесь не хватает мест, садитесь, кто где сможет.

А ты зачем уселась сзади меня? Ну хорошо, сиди, сиди.

В общей неразберихе сквозь тонны слов к нему прорываются её пальцы и трогают его волосы. Откуда этой девушке вообще пришла в голову мысль касаться Павлика, отщепенца, и обтянутой кожей его черепной коробки? Чем он это заслужил?

Стоп, как же ты такая нашлась с вьющимися чёрно-коричневыми локонами выше пояса?

Пашка её ни разу ещё не видел, как и такой красивой одежды в трёхцветных крапинках.

Ну хорошо, оставь свои пальцы в тех же волосах, смелая и беззаботная.

А почему бы таким не стать и ему? Как же заполучить любовь?

– Садись сюда, пожалуйста, – преодолев гигабайты своих скромностей и отчаянно решившись, говорит парень и показывает на переднюю часть парты, за которой сидит один.

Где её лицо? Молодой человек не видит его, старается на него не смотреть, поглядывает на её ноги и переход, послушный и в любой момент независимый.

Шум растворяет их, Пашке хочется большего.

– Дай я обниму тебя за талию!

Шуточные сопротивления, словесные перепалки вмиг прекращает его коронный аргумент: Больше некого.

Какая же ты худая, тебя обвить сзади легче всего.

И всё же теперь он счастлив. Внутренняя вечнопоисковая атмосфера разрывается от ощущения живого одеждного тела, будущей фантазии и воплощения всех Павликовых сверхкосмических полуинтернетных запросов. Вовсе не страшно просыпаться: это утро будет добрым однозначно, а кристальные отсветы мечты намажутся воспоминаниями.

паноптикум (продолжение).gif

А теперь смотрим, читаем, воображаем: Пашке впору сравнить всех-всех-всех бывавших во внимании девушек с громаднейшим паноптикумом, находившемся отчего-то в колизее его души, который отстраивался с оглушительной быстротой неримских каникул. Где же постичь эту галерею вобравших параметры тел и сердец? Каково их разнообразие? На многих ли из них гипервлюбчивый парень глядел бы, а особенно на их