Автобайки - Сергей Романов

Да и за что они нас любить будут, гаишники? За то что сами заработную плату получают не больше 50-70 долларов в месяц? За то, что приходится идти на дежурство и стоять на обочине дороги в любую погоду? За то, что дышат день и ночь выхлопными парами, подвергая свое здоровье опасности и к тому же многие из старожилов дорожно-патрульной службы уже имеют "букет" профессиональных заболеваний? За то, что часто приходится трудиться без праздничных и выходных дней? За то, что дополнительное зимнее обмундирование в том числе и теплую обувь приходится покупать на свои деньги? За то что в любую минуту могут быть подстрелены какими-нибудь отморозками или сбиты пьяными водителями? За то, что от разных нахлобучек и многочисленных проверок у каждого второго до предела истощена нервная система? Наконец, за то, что средняя продолжительность жизни у дорожного инспектора не превышает 50-52 лет? Скажите, господа автовладельцы, за это они нас должны любить и уважать, быть в любом конкретном случае добрым и отзывчивым и не соблазняться на взятки?

АВТОМОБИЛЬНЫЙ АСТРОЛОГ

В одно московское отделение ГАИ, где происходила регистрация купленных автомобилей и выдавались новенькие номера, повадилась ходить одна бабулька, которая представлялась астрологом.

В полутемном коридоре каждое утро выстраивалась длинная очередь, прием велся очень медленно, что для бабки-астролога было обстановкой очень благоприятной.

Подходила она к какому-нибудь мужичку и заводила непринужденную беседу:

- Ох, милок, лучше в потной очереди стоять, чем в гробу с перекошенным лицом и перебитыми костями лежать...

Мужик сразу шарахался:

- Ты это к чему, бабка?

- Да все к тому же, - отвечала, - Все вы за смертушкой своей сюда приходите.

- Да ты че лепишь, старая? - набрасывались на неё мужики.

А она, наметив себе жертву, приспокойненько так отвечала:

- А вот получишь номер с шестеркой, посмотрим сколько дней пройдет до твоих похорон. - и, сделав таинственное выражение лица, что-то шептала, а потом опять к мужику, Сегодня солнце находится в зоне Морса. Поэтому получить номер с шестеркой - к страшной аварии...

И некоторые мужики, у кого нервы были послабже, подсаживались к бабке - что делать-то надо? А она свое гнула:

Одному мужику тоже дали неблагоприятный номер. То из гаража выезжает и сразу в столб, то на дороге в аварийную ситуацию попадает Опытный шофер, а понять ничего не может. Приехал как-то сюда на очередной разбор аварии им совершенной и рассказывает мне, будто при езде кто-то его рукой водит. Я ему и посоветовала сделать номинационно-цифровое кодирование автомобильных номеров согласно нотальной карте. Отдал он сто тысяч, зато теперь звонит каждую неделю и благодарит - ни поломок, ни аварий, а милиционеры даже честь на дорогах отдают.

Тут те, кто с номерами был сразу к старухе подсаживаться начали, суют сотки, просят сделать нотальное кодирование. А бабка, достав из сумки карту звездного неба, давай водить по ней пальцем, да деньги собирать.

Только половина из закодированных, у кого ездовой практики и в помине не было, уже через несколько дней сидел около кабинета, где производился разбор аварий. А бабку из милиции не выгоняли. Мужики говорили, что у них с начальником ГАИ общий бизнес был на астральную тему. Она гадала и кодировала, а он ей крышу предоставлял. Вот так.

1997 г.

ДОРОЖНО-ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

Мой товарищ, журналист, как-то раз общался с полковником дорожно-патрульной службы, которому выпала удача посетить Голландию в рамках "обмена опытом". Так вот, по словам моего товарища, самое большое потрясение от заграницы инспектор ГАИ испытал, когда увидел, что голландский полицейский, разговаривая с водителем, нарушившими правила, присел у его у его машины на корточки. Ему объяснили такое действо тем, что так, мол, удобнее водителю машины слушать стража дорожного порядка. Коллега полковника "по обмену опытом" даже сфотографировал того "сумасшедшего" полицейского, чтобы показать в России, что такое вообще может быть. Российские гашники передавая из рук в руки фотографию лишь едко ухмылялись, дескать, много чести будет, стоять перед нарушителем на коленях. А на фотографии лохматый пацан лет восемнадцати, шпана по нашим понятиям, а с ним как с лордом!

О таком дружном общении стража порядка и нарушителя мой товарищ вспомнил, когда сам нарушил правила. Рассказывал, что ехал по Садовому кольцу столицы и под любимую мелодию, заслушавшись, превысил скорость. "Канарейка" шла сзади и по "матюгальнику" приказала остановиться. Но музыка в салоне помешала услышать приказ дорожных праоохранников. И тогда прямо напротив американского посольства, которое как раз проезжал мой товарищ, по всей автостраде раздалось:

- Пятьдесят семь тридцать три, стоять, е... твою мать!

Услышав "нормально-обиходный" сленг работников ГАИ, мой товарищ беспрекословно выполнил распоряжение. А российские прохожие мило улыбались удачной "шутке" гаишников. Наверное, в России так и должно быть. Мы ведь не в Голландии...

1997 г.

МОЯ ТВОЯ НЕ ПОНИМАЕТ

Мы с другом возвращались домой из Парижа на своей машине - шестая модель "Жигулей". Проехали Францию, Германию, Чехию, больше половину территории Польши. Где-то сбились с дороги, заплутали. И каждого встречного полицейского спрашивали, как выехать к Бресту. Полицейские в ответ разводили руками и делали вид, что ничего не понимают. Дружба между странами социалистического лагеря закончилась и они все и как-то сразу забыли русский язык.

Какой-то мальчишка нам все-таки объяснил, как выехать на автомагистраль, которая ведет к границе. И через пару часов мы действительно вырулили на широкое шоссе и понеслись к белоруской границе дорожные указатели напоминали о том, что мы на правильном пути.

Придерживаясь всех правил по ограничению скорости мы сокращали расстояние до Москвы. Но на выезде одного из маленьких придорожных городков нас все-таки остановил полицейский патруль.

Не развернув даже в мои документы, инспектор, краем глаза поглядев на российские номера машины, без всяких церемоний достаточно сносно произнес по-русски:

Скорость большая. У нас за это штраф 70 долларов.

Я попросил показать прибор по фиксированию скорости, чтобы лично удостовериться в нарушении этого вида правил дорожного движения. Но полицейский оставил мою просьбу без ответа и стал обходить нашу машину.

Почему багажник помятый? - продолжал он демонстрировать свои познания в русском языке.

Сосулька упала, - небрежно сказал я и посмотрел в глаза польскому стражу дорог.

- Сосулька упала? У нас за это штраф 50 долларов.

- Покажите инструкцию, где есть этот пункт?

Но полицейский и этот мой вопрос оставил без внимания, и только знаком позвал меня, чтобы я следовал к его машине. Когда я подошел он предъявил новую претензию:

- Эта дорога платная. Вы оплатили проезд?

- Откуда нам знать, что она платная?

- С вас 50 долларов. Он похлопал моими правами себе по ладони и затем небрежно бросил их в свою планшетку.

- Платите 50 долларов.

- Нет у меня денег. Осталось только на бензин.

- Как хотите.

Он сел в свою машину, включил рацию и принялся с кем-то по-польски разговаривать.

Я тоже уперся. Вернулся к своим "Жигулям" и мы с напарником твердо решили денег не давать. В самом деле - ведь ничего не нарушали. Разложили передние кресла и закрыли глаза - чего время терять, лучше уж отдохнуть. До Москвы ещё более полутора тысяч километров.

Но польский полицейский минут через двадцать снова подозвал меня.

- Будешь платить?

- Я ничего не нарушал. - Категорично отрезал я.

- Тогда поедем в участок.

- Поехали, - без раздумий сказал я и крикнул напарнику, - Жень, сейчас в участок поедем. Хоть отоспимся.

- Отлично! - с радостью в голосе согласился мой напарник.

Полицейский ненавидящим взглядом смотрел то на меня, то на моего товарища. Затем его прорвало. Вальяжность и безразличие в его голосе пропали, он стал грозно и эмоционально выкрикивать какие-то ругательства на польском языке, из которых я смог понять только одно, что мы есть "пся крев", то есть "собачья кровь". Возможно, подумали мы, он был поражен нашей собачьей выдержкой. В конце концов он с силой воткнул в мой нагрудный карман мое водительское удостоверение и со злостью сказал:

- Пошли на х...

Мы не заставили себя долго упрашивать.

Ближе к границе мы подобрали случайных попутчиков - челноков из Смоленска. Рассказали им о происшествии. Ребята, знавшие польские законы лучше своих российских, оживились.

- Эх, магнитофона у вас с собой не было! Могли бы и сами выгоду извлечь!

Оказалось, за нецензурную брань в Польше жестоко карают рублем. То есть злотым. За известное слово из трех букв, куда нас послал полицейский (у поляков оно состоит из четырех), взимается минимальный штраф пять злотых. Что-то около двух с половиной долларов. Максимальный - 500 злотых. Значит 250 долларов. Правда деньги поступают в государственную казну. Но потренировать полицейского все равно можно было бы. Если бы был магнитофон.