Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда - Андрей Пауль

Как признаёт и сам Гельмольд, неожиданным поворотом событий стало совершённое Будивоем или его войсками изнасилование женщин Плуне. Примечательно, что хотя Гельмольд и называет Крута повсюду разбойником и другими нелестными словами, именно к нему женщины города Плуне обращаются в надежде на справедливый суд. Не менее удивительным кажется и мгновенное исполнение Крутом этого суда, уже совершенно не взирая на княжеское происхождение Будивоя. Последнее на самом деле представляло из себя совершенно не характерную для ободритов ситуацию. Князья ободритов, особенно те из них, кто по происхождению имел право на титул короля (в древнерусской терминологии соответствующий титулу великого князя) достаточно часто погибали в результате заговоров или смут, однако, как правило, эти убийства не производились руками конкурирующих князей напрямую. Так, в смерти Уто/ Прибигнева был повинен некий «сакс-перебежчик», в смерти его сына Готтшалька – его тесть Блуссо, после этого и сам устранённый конкурентами, так и в смерти сына Генриха, внука Готтшалька Гельмольд винил коварство некого сакса-нордальбинга.

Ещё более показательно в этом плане и рассказ Саксона Грамматика о третьем сыне Никлота, предателе-христианине Приславе, перешедшем на сторону данов и бывшем проводником датского войска в походе 1160 года. Во время осады крепости Никлота Вурле, видимо, как раз во время его убийства, другой его сын Прибислав отправился к устью Варнова, чтобы встретить и не дать пройти к осаждённому Вурле датскому флоту, вошедшему в гавань Ростоке, где встретился со своим братом Приславом и бранил его за предательство. Несмотря на такое отношение к нему в славянских землях, даже членов своей семьи, Прислав был полностью уверен в своей безопасности. Так, он предостерегал данов от углубления в ободритские земли, где им могла угрожать большая опасность от действовавших в окрестных лесах отрядов Пробислава, самому же ему, по его мнению, ничего не угрожало, «так как происхождение его было настолько высоко, что ни один славянин не осмелился бы причинить ему вреда».

Учитывая, что убийство представителей королевского, княжеского рода считалось у ободритов совершенно недопустимым ни при каких обстоятельствах, убийство Бутуя лично Крутом, точнее – его суд над Бутуем, кажется в этом плане совершенно уникальным и особенным случаем. Не удивительно, что в глазах славянского населения своей страны Крут должен был выглядеть освободителем и защитником, способным отстоять их интересы. Едва ли может быть случайным, что Крут был единственным правителем ободритских земель начиная с середины XI века, при котором подвластные ему славянские племена не поднимали восстаний.

Кроме старигардской и плуньской земель, Гельмольд сообщает и о других, менее значительных, областях Вагрии: Сусле, Утине, Лютьенбурге, о которых практически не сохранилось современных славянам описаний. Северо-восточная граница Вагрии проходила по устью реки Травы и городу Любице, за которым начинались земли «ободритов в узком смысле», а юго-восточная – по Ратцебургскому озеру, откуда начинались земли полабов.

Любица и ободритский король Генрих

Город Любица, ныне называющийся Любеком, был расположен у южного края Вагрии, у слияния рек Травы и Свартов (совр. Schwartau). В конце XI века Любица стала столица всех ободритов, будучи перенесённой сюда князем Генрихом из Мекленбурга, однако история города началась гораздо раньше. На основании дендрохронологических анализов брёвен любекской крепости, основание её относят к 819 году (Dulinicz 2006, S. 46), в письменных же источниках Любица появляется много позже. Впервые Любек появляется в хронике Адама Бременского:

«Травена – это река, которая протекает через земли вагров и впадает в Варварское море», – сообщается в схолии 12 (13). – На этой реке расположены единственная гора Альберк и город Любек».

Крепость в Любеке была тесным образом связана с христианскими князьями ободритов. Адам сообщает, что уже во время правления князя Готтшалька, вернувшегося из датского изгнания (1043–1066), в Любице (Leubice) имелись христианские монастыри (Адам, III, 19). Сам город поставлен им в ряд с наиболее значительными, подчинёнными ободритам городами того времени – Старигардом, Ратцебургом и Ленценом. В 1066 году произошло языческое восстание, в результате которого Готтшальк был убит, а к власти пришёл язычник Крут. Сложно сказать, как эти события отразились на истории Любицы. Адам и Гельмольд сообщают о репрессиях на христиан и разрушение церквей, произошедшие в ходе восстания в главных городах и христианских центрах ободритов после смерти Готтшалька – Мекленбурге, Ратцебурге, Ленцене – однако ни тот ни другой хронист ни словом не обмолвились о происходившем в это время о Любице, так же бывшей значительным христианским центром.

Тем не менее, указание на то, что во всей ободритской стране были разрушены христианские церкви и подвергнуты гонениям христиане, позволяет предположить, что тоже самое должно было произойти и в Любице. Возможно, в ходе славянского восстания город был даже разрушен, так как Круто во время своего правления построил напротив Любицы, всего в 5 км южнее старого города, у географически очень схожего места на слиянии рек Травы и Вокуницы (совр. Wakenitz) новую крепость, название которой Гельмольд передаёт как Буку, а Винцентий Кадлубек – как Буковец. Несмотря на то, что начиная с XI века Любица и Буковец неоднократно упоминаются, а ход событий в ободритских землях с начала XII века достаточно подробно описан в «Славянской хронике», проследить историю города оказывается непросто.

Гельмольд сообщает о том, как в конце XI века, Генрих, набрав у данов флот, принялся разграблять «всю приморскую область славян», в том числе и город Старигард (Гельмольд, I, 34), упоминая о не менее, чем трёх таких походах. По всей видимости, в это время должна была быть разрушена и крепость Крута Буковец, простоявшая, таким образом, менее 3 десятилетий, так как далее Гельмольд сообщает об обнаружении руин Буковца саксонским графом Адольфом и возведении на их месте уже немецкого города Любек в 1143 году:

«Граф Адольф пришел в место, которое называется Буку, и обнаружил здесь вал разрушенного города, который был выстроен злодеем божьим Крутом, и остров, окруженный двумя реками. Ибо с одной стороны его обтекает Травна, с другой – Вокница, у обеих болотистые и недоступные берега. С той же стороны, где путь пролегает по суше, находится небольшой холм, спереди загороженный валом крепости. Увидев столь удобное место и превосходную гавань, сей ревностный муж начал строить здесь город и назвал его Любек, потому что от находился неподалеку от старого порта и города, которые некогда выстроил князь Генрих» (Гельмольд, I, 57).

Разрушивший Буковец Генрих (1093–1127) тем не менее возвёл новую крепость на его месте, а на месте старой Любицы, в чём можно увидеть семейную традицию. Любица была важным христианским центром и княжеской ставкой отца Генриха, Готтшалька. Возможно, что разрушение её Крутом и возведение новой крепости уже на другом месте имело в том числе и символический характер – место, связанное до этого с властью христианской ободритской династии и, возможно, ассоциировавшееся с насильственной христианизацией ободритов, было уничтожено, как были изгнаны и сами потомки Готтшалька. Однако стратегические и экономические выгоды расположения крепости в этом месте должны были, независимо от идеологических противоречий, быть очевидны как христианским, так и языческим славянским князьям. Видны они были, как показывает приведённый выше отрывок и сменившим здесь славян немцам. Потому выбор Генриха в восстановлении города на месте христианского центра его отца, помимо стратегических и экономических интересов, мог также носить и символический характер – Крут, а вместе с ним и язычество, были повержены, оплот их уничтожен и, восстановив власть династии Готшалька, Генрих восстановил и его город.

Перенос столицы из Мекленбурга в Любек Генрихом скорее всего мог быть связан с мерами личной безопасности. Христианская династия ободритских князей, к которой принадлежал Генрих, была крайне непопулярна в народе, остававшемся по преимуществу язычниками. Всего несколькими десятилетиями ранее из Мекленбурга с позором была изгнана Зигрид, мать Генриха. Гельмольд говорит об изгнании вместе с ней и «других женщин», возможно, имея в виду христианских монахинь мекленбургского женского монастыря или свиту Зигрид. В последнем случае кажется возможным, что вместе с ней мог быть изгнан из Мекленбурга и сам, возможно, ещё малолетний (дата его рождения неизвестна) тогда Генрих.

После убийства Крута и захвата власти, Генриху пришлось столкнуться с повсеместными восстаниями подвластных ранее Круту славянских племён и подавлять их силой. Память об убийстве отца в «языческом» Ленецене, после неудачной попытке превратить его в христианский город, или о позоре, оскорблении и изгнании его семьи из Мекленбурга, могли стать причиной переноса княжеской резиденции Генрихом в заново отстроенную и уже чисто христианскую Любицу, где он мог бы не опасаться разделить судьбу отца от рук ещё вчера бывших язычниками придворных.