Князья веры. Кн. 2. Держава в непогоду - Александр Ильич Антонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако вот и преследователи выбежали из дома. Толкая друг друга в спины, помчались следом за Катериной. Самозванец продолжал кричать: «Убейте её! Убейте!» И когда он увидел, что перед Катериной раскрылась река, то возликовал: быть ведунье в его руках! Ан не тут-то было! Словно сон нахлынул на царя, и он увидел, как на самом обрыве над рекою появились святые архангелы Михаил и Андрей. Они подхватили Катерину и Ксюшу и, расправив огромные розовые крылья, вознеслись над рекой и полетели в сторону Воробьёвых гор.
Увидев сие чудо, самозванец и его свита попадали на землю и долго лежали без движения. Но наконец Лжедмитрий поднялся, увидел, как архангелы опустились за рекой в лес, и взорвался. Он выругался по-польски, вспомнив Матерь Божию и собачью кровь, и стал отряхивать кунтуш от грязи и пыли. И гвардейцы, и бояре поднялись с луговины. Все они вместе с государем были бледные, растерянные и жалкие, будто побитые собаки. Пушкин и Плещеев от стыда не смотрели друг на друга.
* * *
Благовещение — праздник народный. Как вознестись Катерине и Ксюше, сотни московского люду парами и семьями гуляли близ Москвы-реки, стали очевидцами святого явления. И к вечеру о том божественном случае знала вся Москва. И будто сдвинулась она с места, валом повалила в церкви и соборы, звонным ликованием излились тысячи колоколов. Да звонари Новодевичьего монастыря в честь новой святой повольничать себе позволили. И выговаривали их колокола чётко и чисто:
Ка-те-ри-на мы с то-бо-ю!
Во-зне-сем ра-дость гос-под-ню!
Воз-не-сем под не-бе-са!
Зре-ли, зре-ли чу-де-са!
Вскоре же стало очевидно, что вся Москва до последнего горожанина видела, как возносилась Катерина с дочерью Ксюшей. Да будто бы несли их не только два архангела, но и седмица херувимов и три седмицы ангелов. И одни говорили, что небесные посланцы летали над Москвой-рекой близ Воробьёвых гор, другие утверждали, что видели явление рядом с Кремлём, а третьи — над ямской Дорогомиловской слободой. Многие же поддерживали монахов Спасо-Симонова монастыря, будто бы Катерина и архангелы пролетали над ними. Да были и такие, кто видел святых над Патриаршими прудами, над Яузой и над Неглинной. И всем верили, потому что как не поверить, ежели сам царь и двести вельмож бежали за Катериной от Пречистенки до Москвы-реки. Да будто бы царь тоже вознестись хотел, ан не удалось, удержал его боярин Наум Плещеев, потому как ему выпала доля при венчании царя с Мариною держать её корону. А какое же венчание, ежели жених вознесётся, решил Наум Плещеев.
— Ну и Благовещение выдалось ноне, — сказал князь Василий Шуйский, возвращаясь с литургии из Архангельского собора. — Как жаль, что нет рядом с нами владыки Гермогена.
А брат Василия князь Дмитрий на это сказал:
— Слух дошёл, будто Катерина и Ксюша полетели следом за своим крестным отцом. А то бы пошто вдвоём возноситься?
— Сильвестра надо найти да послать с Иваном за Гермогеном, освободить его от царёвых татей да спрятать в монастырях Суздаля, а то и в той же Москве, — рассуждал вслух князь Василий.
— Край как нужно быть Гермогену в первопрестольной, — согласился со старшим братом Дмитрий. — Сулит нонешний благовещенский денёк, что лето грядёт в огне и пожарах.
Но горожане по своим приметам жили. И чтобы оправдались они, птиц в Благовещение погожее по всей Москве на волю выпускали. Парни и девки на Воздвиженке, что в Белом городе, собирались гурьбой да, отпуская птиц в поднебесье, песню пели:
Синички-сестрички,
Тётки чечётки,
Краснозобые снегирюшки,
Щеглята молодцы,
Ворята воробьи,
Вы по воле полетайте,
Вы на воле поживите,
К нам весну скорей верните!
Да веселье хорошо, когда забот нету. Но у москвитян нонешней весной не только забот-хлопот полон рот, а ещё и жизнь нужно отлаживать, как телегу перед летней страдой.
О корме нужно было думать москвитянам, и не случайно: прорва гостей надвигалась.
— Говорят, что царёва невеста Можайск миновала. Да днями в Москве покажется. А с нею две тыщи поляков, — делился добытыми новостями самый младший из князей Шуйских, Иван. — Ещё иезуитов и всяких других еретиков до тыщи...
— Вот и надо подумать, как державу спасти от рабства поганого, — жёстко сказал князь Василий. — И никто за нас сего не сделает.
Князья возвращались пешком с богослужения, а как вошли на своё подворье, лихой Дмитрий, что был женат на сестре царицы Марии Годуновой, Ирине, кунью шапку с головы сдёрнул да лихо — характер-то огневой, яростный — отбивая дробь кованными сапогами, разорвал тишину:
Царь на свадебку собрался,
Ждёт невестушку свою!
И-эх! Волю времечко настало
Дать кинжалу и огню!
И пока стояли посреди двора, где близко не могли затаиться никакие уши, князь Василий распорядился братьями:
— Ты, Иван, ноне же возьми дюжину холопей со зброей и поезжай к вечеру следом за Гермогеном. Сильвестр пойдёт с тобой, ему сказано будет. Как догонишь, проси владыко вернуться да близ Москвы в Николо-Архангельском монастыре затаиться. Да стражей Гермогеновых на свою сторону перетяни, денег для чего не пожалей. А разбой над ними не чини.
Иван Шуйский медлить не стал, повеление старшего брата выполнял беспрекословно. Вскоре же, как только пришёл Сильвестр, ему дали коня, и четырнадцать всадников покинули подворье Шуйских и взяли направление на Суздаль. Куда днём раньше увезли Гермогена.
Сумерки опустились на землю, но в домах не зажигали огней — на Благовещение Пресвятой Богородицы нельзя. По улицам ещё бродили горожане. То там, то тут слышались заклинания: «Мать Божия! Гавриил-архангел, благовестите, благовестите! Урожаем нас хорошим благовестите: овсом да рожью, ячменём да пшеницей и всякого жита сторицей».
Этот праздник Благовещения стал вершиной той большой горы, с которой судьба России покатилась в глубокую долину Смутного времени, конца которому пока никто в державе не видел.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ЦАРСКАЯ СВАДЬБА
Сам Лжедмитрий не считал себя робким человеком. Да умел приписывать то, чего не было. Он многажды рассказывал, как ещё два года назад, под Рыльском, готовый пожертвовать собой, во главе пяти сотен отважных конников ринулся на трёхтысячный отряд войска Бориса Годунова, сбил с позиций и обратил
