Королевская кровь. Книга вторая - Ирина Котова

— Шанс всегда есть, Ваше Высочество, — сказал он твердо, теребя кончик бороды. — Ваш случай не уникален, я много видел студентов, которые переоценили свои силы или не смогли контролировать поток. Кто-то из них после этого приобретал новые умения, кто-то просто восстанавливался, но были и те, кто терял способности к магии навсегда. Так что ты не горюй, — он забавно путал «вы» и «ты», и в одном предложении мог употребить сразу два обращения, — не горюй, слушай, запоминай, а потом, уверен, пригодится.

— А у тех, у кого восстанавливался дар, как это происходило? — полюбопытствовала я.

— У всех по-разному. У кого-то в считанные дни, у кого-то через годы. Общей системы я не заметил. Частенько было так, что блокаду срывали сильные эмоции.

Ага, спасибо, мне уже одну блокаду сильные эмоции сняли. С другой стороны, можно ведь и попробовать, правда?

«Только давай без экстрима, Марина»

«Вот этого обещать не могу»

После семейного ужина я сидела у столика на веранде, на которую выходили высокие окна моей спальни, и наблюдала за передвигающимися по нашему парку магами. Чуть правее Василина с мальчишками и Каролинкой играли в мяч, а Мариан, усадив на колено Мартинку, покачивал ее и что-то ей рассказывал. Наверное, детские стишки, во всяком случае какой-то ритм я там точно улавливала. Отца видно не было. Ему вообще было трудно во дворце, куда труднее, чем мне. Святослав Федорович отказывался посещать официальные мероприятия, и в основном встречался со старыми друзьями и занимался со внуками и дочкой. В первый же день, когда он приехал, он пошел на могилу матери и пробыл там до вечера.

А вот я так и не смогла себя заставить туда прийти. Потом. Сейчас не могу.

Было уже свежо, хоть октябрь и бил все рекорды теплой погоды, сгущались сумерки, а я, оторвавшись от семьи и отвернувшись, насколько могла, курила, стараясь не мелькать сигаретой перед младшенькими.

Раньше, будучи девчонкой, я постоянно бегала через высокие окна-двери своей спальни на конюшню, и кто бы мог подумать, что когда-нибудь я буду сидеть тут и дымить сигаретой. Теперь, после коронации, можно было спокойно выходить сюда без охраны. И, конечно, после того, как Мариан, святой человек, одним мановением руки освободил пространство перед нашим семейным крылом от любопытных глаз.

Ученики Алмаза периодически появлялись при дворе — новый придворный маг, с очередным непроизносимым блакорийским именем Зигфрид Кляйншвитзер был их однокурсником, и давним знакомым фон Съедентента. А сейчас, в парке, Съедентент и Кляйншв…придворный маг совершали какие-то странные манипуляции. Они гладили и трогали ладонями воздух, как мимы, и выглядело это так, что я едва не фыркала, сдерживая смех, потом делали шагов тридцать в сторону дворца и снова занимались ощупыванием воздуха.

Лет пять назад я уже видела подобное, когда парень из нашей компании наелся грибов-галлюциногенов и бегал от воображаемого шкафа, который его все-таки в результате съел, и он сидел внутри, рыдал и щупал воображаемые же стенки, умоляя принести топор и разрубить чудовище.

Я, уже потом, работая на скорой и частенько выезжая на вызова к наркоманам и алкоголикам, ставя капельницы, промывая желудки, наблюдая ломки во всей их неприглядной физиологичности, не раз думала, как же меня угораздило вписаться в компанию, где употребление наркотиков было скорее нормой, алкоголь вообще за зло не считался, а беспорядочный секс возводился в ранг доблести. Так ни к чему и не пришла. Видимо, этот период был мне для чего-то нужен. Но, честно говоря, я бы предпочла, чтобы этих страниц в моей биографии не было.

Парня мы, в конце концов, отсмеявшись и посоветовавшись, спасли с помощью воображаемого топора, но пострадавший обмана не заподозрил и серьезно благодарил нас, чуть ли не кланяясь в ноги.

Так же серьезно выглядели увлеченные своей деятельностью магистры, подходившие все ближе и ближе. Впрочем, один из них был не так уж и увлечен. Во всяком случае периодически он бросал на меня взгляды и улыбался. Я улыбалась в ответ. Отчего бы и нет, если человек хороший? И симпатичный? И обаятельный?

«Эй, подруга, тебя опять куда-то не туда заносит»

«А, может, меня заносит именно туда, куда надо?»

Внутренний голос отвечать не стал, предоставляя мне самой нести ответственность за свои решения.

Малышка справа расплакалась, и Василинка, прихватив младшего сына на руки, пошла к мужу. Они попрощались со мной и исчезли в стеклянных дверях своих покоев, уводя с собой и Каролину. А я осталась сидеть, несмотря на сгущающиеся сумерки и поднявшийся свежий ветерок.

Маги, видимо, закончили, остановившись метрах в десяти от меня, и я почувствовала мгновенную неловкость, которую тут же стряхнула с себя. Алмаз сказал — нужны эмоции, значит, будут эмоции. А тут, во дворце, всем эмоциям имена тоска, скука и раздражение. Только общение с семьей наполняет душу теплом, а общение с детьми — радостью, но этого явно недостаточно для пробуждения дара.

Да и просто так хочется уже взрыва, который снова очистит голову и позволит мне продержаться тут еще немного.

Зигфрид (все-таки его имя выговорить немного проще) о чем-то спросил друга, но тот покачал головой, снова глянув на меня, и они, пожав друг другу руки, разошлись. Барон направился ко мне, подошел, поклонился:

— Я не слишком наглею, навязывая вам свое общество, принцесса?

— Нет, конечно, — я указала на соседний стул. — Присаживайтесь, барон. Усмирите мое любопытство — чем вы только что занимались?

— Передавал коллеге ключи к щитам и сигналкам, — ответил блакориец, отодвигая кресло и опускаясь в него. — Со стороны смотрится забавно, да?

— Немного, — признала я, пытаясь сдержать улыбку, но получалось плохо.

Он заметил, весело сверкнул глазами:

— Я на первых парах, когда нас учили щиты ставить и передавать, сам ухохатывался над преподавателем. Выглядело так, будто на цирковое представление попал, с фокусниками. Нахохотал на трояк по защите, препод был обидчивым. А потом ничего, привык.

— Но веселиться не разучились, судя по всему, — заметила я. Фон Съедентент отрицательно потряс головой, словно говоря: «Кто, я? Да ни за что!»

— Кстати, у вас отличная прическа, Ваше Высочество. Экстремальная смена имиджа?

Я провела рукой по короткостриженному затылку и вздохнула.

— Вы разве не видели мои волосы после коронации? Вот это было экстремально. С одной стороны завитушки до уха, с другой — плавленые пряди. К сожалению, теперь какое-то время придется походить похожей на мальчишку.

Парихмахер честно пыталась оставить максимум женственности, но волосы были пересушены, собирались в колтуны и ломались. Поэтому мы решили стричь максимально коротко, оставив только косую челку и волосы чуть подлинее на макушке. Теперь, когда я видела свой светлый почти-ежик в зеркале, мне страстно хотелось выкрасить пряди и проколоть нос. Но я держалась.