Ярость небес - Уилл Мюррей

Обернувшись, Колдунов взглянул на аль-Кайда, сидевшего за штурвалом, и улыбнулся. Аль-Кайд озадаченно на него уставился.

Конечно, без аль-Кайда жизнь будет более терпимой. От него воняет потом и смердит страхом - все время, безостановочно. А уж русский у него... По-русски он говорит хуже, чем "чурбаны" из Иркутска или Ташкента, с которыми Колдунову давным-давно, еще в молодые годы, пришлось служить в Красной Армии. "Чурбанов" этих он ненавидел за тупость и лень. Кроме того, как техник аль-Кайд тоже не много значил. А потом - он же наверняка соглядатай. Колдунов давно подозревал, что все местные техники на самом деле являются агентами Зеленой разведки полковника Интифады. Потому как такой тупости даже от обычных лобинийцев не приходилось ждать.

Так что было бы неплохо, если бы полковник Интифада шлепнул аль-Кайда.

Откинувшись в кресле, Колдунов наблюдал, как внизу вырастают минареты столицы. Его-то не убьют - руки коротки.

Вертолет приземлился прямо за оградой дворца. С высоты казалось, что двор весь зеленый от подстриженной травки. В действительности это был покрашенный в зеленый цвет бетон, на котором выделялся светло-зеленый квадрат вертолетной площадки.

Дверь в кабинет полковника Интифады тоже была зеленая. Стоявшие по обе ее стороны охранники в зеленой форме сжимали зеленые винтовки - оружие элитной Зеленой гвардии. Оттолкнув Колдунова от двери, они взяли аль-Кайда под руки и, введя его в кабинет, с грохотом захлопнули дверь. Колдунов присел на кожаный диван, отметив, что мебель здесь под цвет стен салатово-зеленая.

Прошло уже четверть часа, но из-за двери кабинета не раздавались выстрелы. Колдунов подумал, что Интифада решил не убивать аль-Кайда в этот раз, и поморщился.

Затем зеленая дверь распахнулась, и два зеленых охранника выволоки из кабинета тело аль-Кайда. Его зеленый китель был темным от крови. Безжизненно моталась почти отделенная от туловища голова.

Колдунов удовлетворенно улыбнулся, глядя, как охранники подволокли тело главного техника к зеленым дверям в шахту лифта. Охранник нажал кнопку, двери распахнулись, и стражи швырнули тело аль-Кайда вниз.

Звук от удара был громким, хотя кабинет и отделяли от подвала несколько этажей.

Подойдя к не закрывшимся еще дверям лифта, Колдунов взглянул вниз. Тело аль-Кайда неподвижно лежало на куче других трупов. Верхние выглядели свежими. Нижние уже почти совсем разложились.

- Мы вроде поднимались сюда не на этом лифте, - хмыкнул Колдунов.

- Не на этом, - подтвердил один из охранников. - Это мусоропровод. Личный мусоропровод нашего славного вождя.

Только тут Колдунов заметил, что в шахте лифта нет ни кабины, ни проводов, у дверей снаружи только одна кнопка - "вниз". Заменить лифт такого рода мусоропроводом было вполне в духе полковника.

- Ага, - Колдунов довольно улыбнулся, - значит, теперь моя очередь?

Зеленые охранники взглянули на советского ученого с неприкрытым страхом. Этот тип стоит на пороге клетки с бешеным тигром, а морда такая, будто идет на молитвенное собрание.

Им даже не пришлось, как они ожидали, силой волочь его к зеленой двери. Он шел впереди них, как будто гнев славного вождя для него ничего не значил.

Глава 13

Свергнув короля Ардаса, полковник Интифада завладел и его дворцом, переименовав его во дворец Республики. После чего перекрасил дворец внутри и снаружи в зеленый цвет и развесил неимоверное количество новых лобинийских флагов - тоже зеленых, разумеется. Просто зеленых. Говорили, что никаких орнаментов и изображений полковник Ганнибал Интифада не любил.

Официальная история Лобинии, изложенная самим полковником Интифадой в его книге "Зеленый завет", поясняла, что зеленый был выбран полковником в качестве нового национального цвета в знак солидарности с остальным исламским миром.

На самом же деле все было несколько иначе: когда жители столицы узнали, что какой-то оборванец устроил переворот и сверг любимого всеми короля Ардаса, они толпами хлынули ко дворцу, чтобы восстановить законный порядок.

При виде толпы кучка сподвижников полковника Интифады быстро утратила революционный кураж, вследствие чего полковнику Интифаде пришлось перебить их всех до единого. После чего он вошел в королевскую трапезную, сдернул со стола скатерть, обрушив на пол английский хрусталь и китайский фарфор, вышел на балкон и, размахивая импровизированным знаменем, объявил, что он покончил с бунтовщиками. Минуту спустя была провозглашена Исламская Республика Лобиния, а новоиспеченный правитель влез на крышу и водрузил на флагшток зеленую скатерть с королевского стола, скрепив сие деяние клятвой умереть во имя Аллаха.

Собравшаяся внизу толпа исторгла приветственный вопль.

Воздев над головой кулаки, полковник Интифада одарил толпу белозубой улыбкой и вообще старался явить собой воплощение восторга и бурной радости. В то время как в действительности разочарованию его не было предела.

Полковник Интифада ненавидел зеленый цвет. Флаг, который он изначально задумал для своего нового владения, был красным, с изображением международной коммунистической эмблемы серпа и молота. Утешал он себя лишь мыслью о том, что иной раз самому доведется всколыхнуть застывшие воды истории, а в следующее мгновение уже они понесут тебя. В принципе оба варианта не шли вразрез с его интересами - главное, чтобы эти воды вынесли вовремя на надежный берег. А если, пока доберешься до него, малость промокнешь - тоже ничего страшного. Главное, чтобы твой мундир не намок от твоей же собственной крови.

Но сегодня, как, впрочем, и все время с тех пор, как он стал правителем Республики Лобиния, затерянной в североафриканской пустыне, кровь на мундире полковника Интифады принадлежала не ему.

Полковник Интифада окинул взглядом алые пятна, разбросанные по его кителю. Еще не просохли. Он знал, что через несколько часов пятна побуреют, приобретут ржавый оттенок, а потом станут почти совсем незаметными. Кровь аль-Кайда ничем не отличается от крови сотен других, посмевших вызвать неудовольствие Ганнибала Интифады.

Полковник протянул было руку за салфеткой, чтобы промокнуть пятна, но, подумав, руку опустил. Пусть лучше русский увидит пятна и поймет, что истинный сын пустыни ни перед чем не остановится.

Встав со стула, но не выходя из-за стола, полковник Интифада устремил взгляд на висевшее напротив зеркало. Критически осмотрел себя. Его крупные черты в последнее время несколько огрубели, кожа потемнела и стала пористой. Жесткий, высокомерный рот, волосы, как и глаза, угольно-черные, щеки синие, хотя брился он недавно.

В общем и целом он остался собой доволен. Слабых его вид, как правило, устрашал. И у русского тоже наверняка душа уйдет в пятки. Полковник разгладил складки на зеленом мундире. Он облачался в него каждый день, хотя ненавидел зеленое пуще прежнего. Даже аксельбант на левом плече полковника был окрашен в золотисто-зеленый цвет.

Дверь отворилась, и полковник поспешно нажал на кнопку - на зеркало на стене упал темно-зеленый занавес.

- Вон! - кинул полковник Интифада охранникам. Те, пятясь, поспешно ретировались и плотно закрыли за собой дверь.

- Подойдите сюда, товарищ, - приказал полковник вошедшему.

Бледное лицо Колдунова словно нарочно было подобрано для контраста с черной полированной поверхностью стола. Идя к полковнику, Колдунов переступил через натекшую перед самым столом лужу крови, но, казалось, он не заметил этого.

Полковник Интифада недовольно поморщился.

- Мне доложили, что устройство вышло из строя, - глухо произнес он.

Говорил он на русском - превосходном русском; так же свободно он изъяснялся по-французски и по-английски, не говоря уж про родной арабский язык. Он обожал наблюдать, как вытягиваются после первых его реплик лица иностранных дипломатов, единодушно считавших его неотесанным дикарем, урвавшим власть после кровавого переворота.

- Так точно, товарищ полковник, - ответил на том же языке Колдунов. Энергия, необходимая при запуске, серьезно повредила силовые рельсы и снова сорвала со шпал несущие. О чем я, помнится, и предупреждал вас.

- Вы что же, пытаетесь критиковать меня?! - Голос полковника в секунду сорвался на визг, и он рванул из кобуры "беретту".

- Просто напоминаю. Нужно было подождать, только и всего.

- Подождать! Я три года ждал этой сладостной мести. Мести американцам, которые бомбили столицу Лобинии!

- Ваши мотивы мне хорошо известны, - спокойно кивнул головой Колдунов.

Бах! Бах! Бах! Одна за другой в потолке над головой полковника появились три черных дырки.

При звуке выстрелов русский поднял брови - но это была его единственная реакция. Ни бросков на пол, ни нервных метаний в поисках укрытия. Полковник Интифада бросил разряженный пистолет на стол. Рукоятка оружия была отделана нефритом.