Бойтесь своих желаний (СИ) - Орлова Екатерина Марковна

— Уля, не беси меня!

— Да куда ты меня тащишь? — взвизгиваю я, когда Миша начинает волочь меня к машине. Практически за шкирку, как паршивого котенка.

— Сюрприз, блядь, буду показывать! — рявкает он, заталкивая меня в машину.

— Какой? Какой сюрприз? — голос предательски дрожит, выдавая мой страх.

Пристегнув меня, Миша захлопывает дверцу и обходит машину. Занимает водительское место и, заведя мотор, срывается с места. Мы едем по городу, застревая в небольших пробках, но не говорим друг другу ни слова. Я боюсь и злюсь, а он, кажется, вообще в ярости. Его пальцы нервно барабанят по рулю, а мои крепко прижимают сумку к груди. Я не знаю, куда он везет меня, и даже не пытаюсь это выяснить. Позже узнаю.

Когда мы покидаем пределы города, к горлу поднимается паника. Я достаю телефон и быстро печатаю сообщение Оле:

«Мы с Лавровым поругались. Он везет меня за город. Если я умру, не забудьте выбросить творог из холодильника, будет вонять»

Через минуту приходит сообщение от подруги: «Ахахахах, дурында»

И все?! И это, блин, после стольких лет дружбы?! Меня везут убивать и закапывать в ближайшей посадке, а она поржала и назвала меня дурындой?! Теперь я просто обязана умереть, превратиться в призрака и сделать так, чтобы она за одну встречу со мной состарилась, покрылась морщинами и поседела. Ну зараза! Достану ее и с того света.

Мы подъезжаем к большому дому с высокими воротами, из-за которых я слышу собачий лай, как только Миша открывает свое окно. И это не милое тявканье, нет. Это, блин, такой лай, от которого кровь стынет в жилах. Я съеживаюсь на своем месте. Ладно бы просто замочил меня, но вот быть растерзанной собаками — это куда страшнее перспектива. Миша сигналит, и ворота отъезжают в сторону, впуская нас. Мои глаза лезут на лоб, когда я вижу, как машину окружают три здоровенных кане корсо. Мне становится плохо. Я так сильно боюсь собак, что невольно выполняю главное правило при встрече с ними: замереть и не двигаться. Да я гребаный чемпион по игре в каменное изваяние, когда эти животные оказываются рядом со мной! Мой максимум — это болонка, которую я могу погладить. И то только потому, что я верю в то, что она не обгладает мое лицо. А эти монстры вполне способны. Вон как зыркают своими злющими глазищами. И скалятся так, словно я их ужин.

Глядя на исчадие ада, я не замечаю, как Миша оказывается у моей двери и распахивает ее, заставляя меня вскрикнуть.

— Уль, ты чего? Идем. — Он протягивает мне руку, а я отшатываюсь от нее.

— Мишенька, делай со мной, что хочешь, только не отдавай на растерзание собак. Я стану твоей сексуальной рабыней. Трахай, сколько хочешь. Я даже не буду жаловаться на мозоли и боль в междуножье. Я буду исполнять все твои прихоти. Даже в попку дам, хочешь? Только увези меня отсюда.

Я так быстро тараторю, что начинаю задыхаться и, как только замолкаю, чтобы сделать новый вдох, слышу смех недалеко от машины.

— Ого, Миха, я не думал, что твоя Белочка так сильно боится знакомиться с твоей родней.

Глава 16

Перевожу взгляд на Марка, который треплет холку одной из собак и бесстыдно ржет надо мной. Я чувствую, как сильно краснею. Лицо горит не меньше, чем легкие от недостатка кислорода. Миша сжимает губы, прикусывая их изнутри, только бы не присоединиться к смеху брата. Я вижу, что у него на глазах даже выступают слезы от того, как сильно он сдерживается.

— Миша! — зовет его с крыльца женщина. — Ну что вы там на морозе делаете? Заходите в дом уже! Марк, бегом в дом!

— Иду, мам! — отзывается Мишин брат и, еще раз хохотнув, уходит, а за ним трусит та самая собака, которую он трепал.

Я перевожу испуганный взгляд на Мишу.

— Это твоя… ик… семья здесь живет?

— Ну да. — Миша широко улыбается. — Хочу тебя с ними познакомить.

— Рановато.

— Для тех, кто не уверен в своих чувствах, а я в своих уверен.

— Я в своих вообще не уверена. Ни разу. Миш, ну вот совсем.

Я не знаю, чего теперь боюсь больше: свидания с собаками или с семьей Миши.

— А тебе и не надо. Я буду уверен за нас двоих. Давай, Белочка.

Миша шире распахивает дверь и делает шаг в сторону, протягивает мне руку и ждет, пока я обопрусь на нее, чтобы выйти. Я опускаю взгляд. Как раз передо мной сидит исчадие ада и смотрит на меня своими глазищами, разинув пасть. Мне кажется, что стоит лишь высунуть ногу из машины, как она сразу же угодит прямиком в собачью утробу, и будет перемолота огромными зубами с давлением в сколько-то там атмосфер. Кошмар наяву, не иначе. Пытаюсь отодвинуться подальше, но Миша перехватывает меня за предплечье и наклоняется, всматриваясь в мое лицо.

— Ты собак, что ли, боишься?

— Миш, отвези меня домой, — дрожащим голосом произношу я. Стараюсь, чтобы он был твердым и уверенным, но с треском проваливаю это задание. — Если бы ты поставил меня в известность, что мы едем к твоей семье, то я бы отказалась. Но ты не оставил мне выбора, это нечестно.

— Если бы я дал тебе выбор, ты бы начала выпендриваться и отказалась бы, как ты сама заметила. Но я его тебе не дал, так что придется поужинать с ними.

— Я не пойду.

— Уля, блядь… — цедит он сквозь зубы.

— О! Точно! — выкрикиваю, сложив руки на груди. — Ты назвал меня блядью, так что я с тобой никуда не пойду!

— Когда это я тебя так назвал? Ты ненормальная, что ли?

— Там, на парковке! Ты сказал, что не один меня трахаешь!

— Я такого не говорил!

— Сказал! Может, не такими словами, но сказал!

— Так вот почему ты взбеленилась? — Этот засранец улыбается, а мне хочется хорошенько вмазать ему по лицу, чтобы стереть эту ухмылку. — Ты, Белка, дурочка, хоть и красивая. Моя дурочка, — ласковее добавляет он.

Миша сгребает меня в охапку и, отстегнув ремень безопасности, резко дергает на себя так, что я повисаю на самом краю сиденья. Мне ничего не остается, как вцепиться в куртку Лаврова И обхватить его талию ногами, чтобы псина не отгрызла мне конечности. Миша пользуется этим и вытаскивает меня из машины, а я как обезьянка карабкаюсь по нему вверх, боясь дать собаке даже шанс обнюхать мои ноги.

Миша захлопывает дверцу и несет меня в дом, а я с ужасом смотрю на собак, семенящих за ним и фыркающих, когда они принюхиваются к нам.

— Сейчас я пойду с тобой, но только потому что ты не оставил мне выбора. Но после ужина ты отвезешь меня домой и исчезнешь из моей жизни.

— Помечтай, — спокойно произносит Миша, поднимаясь на крыльцо.

— Не смей мне перечить!

— О, я вижу, ты привел достойную девушку в дом.

Я замираю, когда слышу незнакомый мужской голос. Все мое тело напрягается, и я застываю как при встрече с собаками. Шестое чувство подсказывает, что на мою спину сейчас смотрит отец Миши, и в который раз за день я краснею, осознав свое неловкое положение. Теперь осталось только провалиться сквозь землю или умереть. Ох, лучше бы он отдал меня на растерзание псинам.

— Пап, пропусти, Уля собак боится.

— Серьезно, что ли? — хмыкает мужчина. — Тогда ей тяжело придется. Мы — заводчики кане корсо.

Клянусь, впервые в жизни я хочу впасть в состояние анабиоза. Просто прикинуться мертвой, чтобы меня наконец оставили в покое. Подкинули под дверь квартиры, где я живу, а там бы девочки меня как-нибудь откачали. Это же форменный писец! Жизнь такая шутница, нет слов.

Миша заносит меня в теплую прихожую и пытается поставить на пол, но мои конечности так задеревенели, что сейчас меня можно оторвать от него только с кусками куртки и, наверное, самого Лаврова.

— Уль, ну все, собаки остались на улице. Давай, Белка, отлепляйся от меня.

Миша пытается отодрать мои руки и расцепить ноги, а я с ужасом смотрю в улыбающееся лицо его отца и понимаю, что не могу. Ни с родителями его знакомиться, ни с собаками сосуществовать. Какой бы Миша распрекрасный и влюбленный ни был, я порву с ним просто чтобы больше никогда не приезжать в этот ужасный дом.