Поцелуй со вкусом мечты - Эйлин Уилкс

— Я не собираюсь тебя спрашивать, знаешь ли ты, что делаешь, — сказал он, проводя пальцами по ее волосам. — Ты явно сошла с ума. Я лишь надеюсь, что ты не слишком скоро придешь в себя.

Наклонившись, он с нежностью потерся головой о ее голову. Затем коснулся губами ее шеи. Саммер вздрогнула.

— Осторожно, любимая, — сказал он, лаская ее бедро. — Я не вынесу, если причиню тебе боль!

На его лице сверкнула широкая белозубая улыбка. Он нежно сжал ее сосок своими грубыми пальцами.

Возбуждение тотчас разлилось по всему телу, и Саммер тяжело задышала.

— Все будет хорошо, лапушка, — пообещал он низким хриплым голосом. — Я сделаю так, что ты почувствуешь себя замечательно!

Чейз болезненно осознавал, как мало он ей пообещал, продолжая дразнить ее твердый маленький сосок. Он даже не обещал ей быть здесь завтра, но она же об этом не просила, не так ли? Она пришла к нему, не прося его ни о чем, кроме тепла и ласки.

— Давай разденем тебя!

Саммер стеснялась повязки, но не наготы. Она стояла перед Чейзом при лунном свете, бледная, обнаженная и сильная. У нее были худые бедра и прекрасные груди, и ему не терпелось попробовать на вкус темные ягодки на их вершинах. Он заставил себя подождать, пока она укладывалась на жесткий матрац его узкой постели.

В этой пустой комнате, в этой горячей, тесной постели, они оба купались в прохладном свете луны, и Чейз дарил Саммер самые счастливые минуты в ее жизни.

Для мыслей не осталось места, только чувства... ощущения... стоны. Чувственные шумы их соединения, быстрый лепет похвалы и триумфа — ощущение безнадежного стремления к самому краю пропасти в то же самое время, когда он двигался к этой пропасти так же упорно и быстро, как и она.

— Вот оно, дорогая, — подбадривал он ее, дыша так же затрудненно, как и она. — Вот оно, ну же, давай! Я здесь!

И она ему покорялась. А он был здесь, рядом с ней, произносил ее имя, когда они вместе прыгнули через пропасть.

Позже, когда мир вернулся на место, Чейз лежал на боку, играя ее волосами. Саммер тихо лежала на спине, так как это было единственное положение, которое допускала ее больная рука.

Она любила его. С ее стороны было бы глупо думать, что у нее есть время разубедить себя, словно о любви легче рассуждать, чем о других сторонах жизни, таких, как дождь, огонь или медленный переход от одного времени года к другому. Саммер лежала, переполненная любовью и грустью от предстоящего расставания.

От него исходили покой и уверенность. Ей хотелось прижаться головой к его груди и услышать биение его сердца. Почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы, глупые, жалостливые слезы оттого, что она, может быть, проживет всю жизнь, не услышав биения его сердца, она поняла, что пора уходить.

— Я провожу тебя, — сказал он, когда она встала.

Держась за руки, они пошли по заросшему травой двору, как по великолепному звездному небу. И пусть завтра произойдет что угодно, подумала она.

Возле заднего крыльца они остановились. Он обхватил руками ее лицо и запрокинул его. Правда, вместо того, чтобы поцеловать ее в губы, он прижался к ее лбу. Она чувствовала на своей коже его теплое дыхание.

— Я не уеду завтра, — тихо произнес он. — Но потом я все-таки уйду. Не вводи себя в заблуждение и не жди от меня чего-то иного!

— А я и не жду, — солгала она, повернулась и вошла в дом.

Глава девятая

На следующее утро Чейз проснулся в шесть часов. Он был подавлен и взволнован. Его рука прошлась по простыне, пытаясь найти Саммер. Он стремительно вскочил с постели и, стараясь избавиться от ее запаха, отправился в тесную душевую.

Он не может уехать, пока не убедится, что Саммер и ее земля находятся в безопасности от манипуляций Флетчера. Негодяй ловок и безжалостен, но такой человек сможет пойти на попятную, как только поймет, что на него наседает Гонсалес. Так что не более чем через два дня Чейз сможет уехать, успокоив оставшиеся у него угрызения совести.

Вода смыла ее запах, но его желания это не уменьшило. Он снова хотел Саммер, черт возьми!

Натягивая одежду, он задавал себе вопрос: как долго это будет продолжаться? Он сказал ей, что еще не уезжает, но не сказал, что, сколько бы дней им ни осталось провести вместе, ночью они должны обязательно встречаться!

Чейз хорошо видел, что было в ее глазах, когда они стояли на заднем крыльце. Но он не собирался произносить это слово, даже самому себе. Особенно себе!

Этим утром Саммер впервые со времени несчастного случая смогла надеть лифчик, который был маленьким знаком возвращающейся независимости.

Сегодня он не уедет!

Значит, у нее еще есть время. Ладно, думала она, удивляясь самой себе, она еще раз испытает это чувство, ну и хорошо! Сегодня утром она была нежна, чувствительна... и трепетна.

Но у нее было и другое чувство. Может быть, оно было больше основано на надежде, чем на реальности, но ей почему-то казалось, что, наверное, Чейз и впрямь рожден не для странствий, что, может быть, в глубине души ему хочется пустить корни, но он не знает, как это сделать.

Саммер почистила зубы, нанесла немного туши на ресницы и румян на щеки и причесалась. Затем она натянула хлопчатобумажное платье и надоевшую перевязь и вышла из ванной.

Было воскресенье, и она решила пойти в церковь позже, а теперь ей нужно было увидеть человека, ставшего прошлой ночью ее любовником.

Он ничего не сказал о продолжении их отношений. Впрочем, она же предостерегала его, правда? У нее есть собственные планы.

Рики еще спал, когда за ней захлопнулась задняя дверь.

Ржание лошадей подсказало ей, что Чейз в конюшне. Он распределял последнюю охапку сена люцерны. На нем были выцветшие голубые джинсы и рубашка приблизительно того же цвета и старые сапоги. Солнечный свет раннего утра косо пробивался в стойла, мягко освещая мужественное лицо Чейза и его светлые волосы.

Сердце у нее забилось учащенно, и ей захотелось просто стоять здесь и смотреть на него.

— Ты слишком расфрантилась, чтобы возиться с лошадьми, — усмехнулся он, приподняв кончики губ. — И слишком нарядна для того, чтобы поцеловать грязного ковбоя!

Значит, он не хочет поцеловать ее? Теплые утренние лучи солнца грели ее спину, разливая тепло по всему телу.

— Тогда ты поцелуй меня!

Теперь он широко улыбнулся.

— Слушаюсь, мэм!

Он прикоснулся к ней медленно и нежно, а когда поднял голову, ее глаза были закрыты и дыхание прерывисто.

Но сегодня утром это не принесет им ничего хорошего! Она вздохнула и отступила подальше от него.

— Мне очень нужно сегодня быть в церкви. Если я не появлюсь, люди подумают, что мне стыдно из-за этой статьи. Еще мне нужно зайти в воскресную школу — ведь именно там я смогу поговорить с большинством людей, а я еще ни к чему не готова.