Невеста на один день - Лэндиш Лорен

– Очень мило с ее стороны. – Сияющая Кейли похлопывает его по руке.

– Она даже испекла мне торт. Я ей, конечно, этого не сказал, но я очень надеюсь, что свадебный окажется вкуснее. – Эван обводит всех смеющимся взглядом, заранее предвкушая впечатление от своей шутки. – Она украсила торт каторжной цепью с ядром из бисквита. Идея забавная, но в ее исполнении это куда больше смахивало на шоколадные собачьи какашки. Аппетит отбивает напрочь.

Присутствующие сдержанно смеются. Коннор тихо фыркает, но Роберт не реагирует, словно и не слышал шутку. Тем временем разносят еду, тарелки наполняются.

– Поппи, Конни так и не сказал нам, чем ты занимаешься, – обращается ко мне Кейли.

– Конни? – Я насмешливо приподнимаю брови, глядя на Коннора. Вид у него сердитый, но он не поправляет сестру, и это говорит о нем больше, чем что-либо. – Честно говоря, мне многим приходилось заниматься. Но сейчас я пишу свою вторую книгу «Неприятности в Грейт-Фоллз».

– Серьезно? – спрашивает Дебра, но уже через секунду расширяет глаза. – То есть ты та самая Поппи Вудсток? Я читала твою книгу! Коннор, да ты нашел настоящее сокровище!

– Скорее украл, чем нашел, – поддеваю я своего спутника. Он только тихо рычит в ответ, раздраженный то ли моими словами, то ли тем, что его мать удивлена его находкой.

– Ну как я могла устоять перед таким сердитым взглядом? Да, моя основная задача сделать так, чтобы эта упрямая морщинка между бровей разгладилась.

Подтверждая слова делом, я нежно провожу пальцем по нахмуренным бровям Коннора и чувствую удовлетворение, когда он не отстраняется и смотрит мне прямо в глаза.

– Желаю успеха, – говорит Кейли. – Коннор так хмурится с самого детства.

– Кстати о детях… – встревает Дебра, и я весело замечаю, что выражение лица Кейли становится до смешного похожим на выражение ее сердитого брата.

– Мама, повторяй за мной. – Кейли берет Эвана за руку. – Сперва свадьба, потом медовый месяц, и только потом, где-то в отдаленном будущем – дети.

Похоже, они не впервые поднимают эту тему.

– А если ты будешь настаивать, мне придется рассказать тебе во всех подробностях, как мы на практике занимаемся этим процессом. Вряд ли тебе этого хочется. Не лезь в мою матку, а я обещаю, что сразу же скажу тебе, как только появится повод.

– Кейли! – только и способна выговорить шокированная Дебра. Будь на ней жемчужное ожерелье, сейчас она нервно перебирала бы бусины.

Кейли пожимает плечами:

– Ты сама завела разговор о потенциальном результате моей сексуальной жизни за обеденным столом. Так что ты получила что хотела.

Я делаю несколько мысленных пометок, сожалея, что не могу записать их прямо здесь и сейчас. Сидящая напротив меня Кейли – настоящая находка и вдохновение для писателя. Я попала в писательский рай.

Разговор за столом продолжается, Кейли задают кучу вопросов о свадьбе, стараясь больше не касаться темы детей, а сама Кейли и Дебра забрасывают вопросами нас с Коннором. Отвечает в основном Коннор, но и я не отстаю. Меня забавляет этот процесс, когда я пытаюсь попасть в такт с Коннором и вплетаю кусочки правды в небылицы, которые он рассказывал семье.

К счастью, недостаток его общения с близкими предоставляет достаточно дыр, которые можно заполнить фактами. Странно, однако, что Роберт Брэдли явно не хочет ни с кем общаться. Я не услышала от отца Коннора ни единого слова с тех пор, как пожала его руку, да и то это явно был чистый жест вежливости.

Роберт молча сидит, потягивая вино и без аппетита гоняя еду по тарелке. Коннор ведет себя ненамного лучше, кроме тех случаев, когда к нему обращаются напрямую. Периодически он бросает на отца сердитый взгляд. Между ними явно нет близости. Коннор уже говорил мне об этом, но я не ожидала, что все настолько плохо.

Хотя, похоже, невидимая стена отделяет Роберта Брэдли не только от сына, но и от остальных. В этой комнате, в окружении семьи, он кажется одиноким островом. Коннора это раздражает, хотя он ведет себя точно так же с матерью и сестрой.

Посередине обеда раздается звонок в дверь. Коннор сразу напрягается, и я не понимаю, почему. Уловив мой вопросительный взгляд, Коннор старается расслабиться, опускает плечи, разжимает челюсти и делает глубокий вдох.

– Кто это может быть? – впервые подает голос Роберт.

– Пойду посмотрю. – Дебра встает, направляется в прихожую, и через минуту мы слышим, как она удивленно с кем-то здоровается. – Мы думали, ты приедешь через несколько дней. Мы как раз ужинаем.

– Вот и отлично, – отвечает другой женский голос. – Я умираю с голода. Надеюсь, у вас найдется хоть что-нибудь съедобное.

Напряжение вокруг стола резко возрастает. Ко мне это не относится, потому что я понятия не имею, что происходит. У меня такое впечатление, что я случайно оказалась посреди непонятной театральной постановки какого-то детектива, только мне никто не подсказывает мои реплики и на полу не лежит труп. Хотя, возможно, труп еще появится. Я поглядываю на Коннора и его отца, как на потенциальных подозреваемых. Ну, с ними все чересчур очевидно. Я решаю, что вежливый и милый Эван отлично подойдет на роль жертвы или даже убийцы в еще несовершенном преступлении.

Входит Дебра с каменным лицом, за ней следуют пожилая женщина и молодой человек.

– Одри, Йен, познакомьтесь, это Поппи, невеста Коннора. Поппи, это Одри, тетя Коннора, и его двоюродный брат Йен.

Ага, теперь все понятно. Если бы мы на самом деле были на сцене, я бы точно заявила: «Расследование начинается!» Это та самая тетя и ее сын, про которых рассказывал Коннор. Интересно, похоже, их дружно ненавидит вся семья, а не только он один. Все присутствующие явно напряглись, даже Роберт.

Одри сильно напоминает Дебру, только густо обмазанную гламуром и посыпанную блестками. Одежда от известного дизайнера, сверкающие украшения, безупречный макияж, а волосы того светлого оттенка, которого можно добиться, только проведя в салоне весь день.

Йена я примерно таким себе и представляла – ухоженным и лощеным парнем, который без проблем проживает папины денежки, и уверен, что даже его дерьмо пахнет фиалками. Мне приходилось описывать подобных персонажей. Они всегда либо плохие парни, либо просто надоедливые типы, которых постоянно ставят на место и которые призваны отвлекать внимание от настоящего злодея. Странно и смешно, что рядом со мной сидит настоящий преступник, но главным бякой в этой комнате кажется именно Йен.

Одри без спроса берет стул и сразу же принимается критиковать обед, который она еще даже не попробовала:

– Свиное жаркое с картошкой? Как мило… такая простая заурядная еда. Йен, когда мы в последний раз ели жаркое? Кажется, в том маленьком ресторанчике в шале в Швейцарии?

Йен кивает, хотя мне кажется, что он даже не слушает мать. Его глаза прикованы ко мне. Я тут чужая, новенькая, и я привыкла, что мои рыжие волосы всегда привлекают внимание. Но тут Коннор с собственническим видом кладет руку на спинку моего стула – ему явно кажется, что Йен проникает на его территорию:

– Рад встрече, Йен. Что поделываешь?

Прежде чем Йен успевает ответить, Одри встревает в разговор:

– О, в этом году Йен купил еще пять домов, так что теперь у него их пятьдесят. – Она бросает взгляд на сына, но не ждет от него ответа и надменно добавляет: – Что касается недвижимости, он у нас теперь настоящий магнат. В наше время недвижимость – единственное разумное вложение капитала.

– Тут не поспоришь, – великодушно соглашается Коннор и тут же подкидывает врагу гранату: – особенно если мамочка с папочкой дают деньги на это, а управляющая компания все за тебя делает. Отличная работенка, где бы найти такую.

Удар достигает цели, и Одри раздраженно фыркает:

– Все лучше, чем быть каким-то головорезом.

– Разница только в названии, – парирует Коннор, не желая опускаться до уровня Одри. – Все мы что-то у кого-то крадем. Уверен, что те, у кого Йен покупает дома, тоже считают его просто мошенником, который скупает недвижимость за бесценок, тратит сотню-другую долларов на краску и косметический ремонт и сдает втридорога. Я хотя бы честен и не скрываю, что делаю.