Ювелирная лавка госпожи Таниты (СИ) - Марей Соня

– Вы как будто нарочно тянете, – проговорила я, буравя взглядом лоб вредной тетки. – Моим племянникам лучше жить в своем доме с родственницей, чем в приюте, где другие дети их обижают, а воспитатели закрывают на это глаза.

Она уронила на пол папку, бумаги разлетелись.

– Мы не закрываем глаза! – вспыльчиво ответила госпожа Меления. – Ты не знаешь, что такое работать в детском доме. Невозможно уследить за всеми, а Тимош – мальчик, он должен уметь драться и постоять за себя. Или ты собираешься его в юбку обрядить и косы заплести?

– Чтобы вырастить из мальчика настоящего мужчину, не обязательно подвергать его избиениям и унижениям. У вас устаревшие понятия о воспитании.

– Ты-то что можешь об этом знать?

Я покусилась на святое, потому что лицо Мелении вытянулось и пошло пятнами от обиды. Чего она так схватилась за этих сирот? Неужели по доброте душевной и от большой любви? Или есть еще что-то?

– Кажется, я поняла, в чем дело. Чем больше в приюте детей, тем выше ваше жалованье?

Это была чистая импровизация, но, кажется, я попала в точку. И продолжила, подходя все ближе к смотрительнице.

– А изображали из себя такую заботливую и ответственную, – я картинно покачала головой. – Наверное, мне стоит подать жалобу. Пусть нагрянет проверка, полюбуется, как живут вверенные вам сироты. Да, я так и сделаю. Сейчас только выйду отсюда… – я сделала вид, что собираюсь уйти.

– Да погоди ты! – процедила госпожа Меления. Ее пальцы бессильно сжимались и разжимались. – Противная девчонка! Что ты себе позволяешь?

– Я всего лишь забочусь о судьбе племянников, а вы мне препятствуете. Как думаете, проверяющие будут рады, если узнают, что вы не отдаете детей законным родственникам? Может, мне обратиться сразу в суд?

Под конец этой речи я начала переживать, что Мелению хватит удар. Краска сошла с лица, веко над левым глазом задергалось, руки сжались в кулаки так сильно, что на запястьях выступили вены. Она закрыла глаза и медленно вдохнула, а потом выдохнула.

– Ладно, – произнесла глухо. – Я подпишу нужные документы, можешь забрать Варду и Тимоша прямо сегодня. Но помни, я накажу Свэнье, чтобы присматривала за тобой. И чуть что… – она выразительно погрозила пальцем.

Но я-то знала, что тетка Свэнья теперь на моей стороне. Соседка оказалась лучше своей сестрицы.

– Совсем другое дело, – сказала я миролюбиво, а потом достала из кармана лист бумаги.

– Что это?

– Это чтобы совсем успокоить вашу душу. Договор о сотрудничестве с оценщиком, господином Грутом.

Документ выглядел солидно и был заверен личной печатью. После получения своей доли от сделки старик пребывал в отличном настроении и был готов написать все, о чем бы я ни попросила. Он охарактеризовал меня, как надежного и перспективного компаньона. А еще, что мои украшения высоко ценятся на рынке, и что он готов сотрудничать со мной на постоянной основе.

Брови госпожи Мелении взлетели на лоб. Она посмотрела на меня, словно не верила, что я и есть та безалаберная девчонка, которую она когда-то знала. Теперь у нее нет никаких поводов мне отказывать.

– Все прочитали? Я не безработная. С голоду не пропадем.

О том, что мою подвеску за золото купила сама служительница храма, я решила пока не говорить.

Конечно, не обошлось без ворчания и причитаний. Госпожа Меления, не скрывая недовольства, отыскала документы Варды с Тимошем, шлепнула какие-то печати, расписалась.

– Идем, – бросила, не глядя на меня.

Дверь распахнулась, и я увидела брызнувших в стороны детей. Они что, подслушивали?

– Почему не на прогулке? Опять ведете себя неподобающе? – тоном ледяным и колючим, как февральский мороз, поинтересовалась Меления.

– Это уже не имеет значения, – осадила я ее и поймала Варду за руку. Девочка сжала мои пальцы в ответ. – Сейчас мы идем собирать вещи, а потом… – я заговорщически посмотрела на мелких, которые боялись даже дышать. – Потом отправимся домой.

Глава 13

Имущество детей уместилось в две небольшие сумки, кроме сменной одежды и пары игрушек у них ничего не было. Мы шагали по улице в молчании, я не знала, о чем вести разговор. Дети негромко переговаривались между собой, они тоже чувствовали неловкость.

Я волновалась за Тимоша, надо бы показать мальчика врачу. Вдруг там все-таки перелом или сотрясение? Жаль, у меня нет медицинского образования, остается уповать на квалификацию местных лекарей. Надеюсь, тут пиявки и кровопускание не являются единственными способами лечения?

Я негромко кашлянула, чтобы привлечь их внимание.

– Так, детишки, – начала деловито. – Скажите мне, вы ведь в школу ходили?

При упоминании школы Тимош слегка поморщился, а Варда с готовностью принялась рассказывать:

– Да, ходили, пока папа был жив. Это была школа Святой Патриции на Каштановом бульваре недалеко от дома. Потом, конечно, пришлось ее оставить, – на лицо девочки набежала тень, а взгляд потух. – В детском доме с нами занимался учитель.

– Тогда завтра снова отправим вас в школу.

Ну не сидеть же им дома, в самом-то деле? Образование важно в любом из миров. Заодно и к нотариусу сходим.

Дети переглянулись, и Тимош покрутил пальцем у виска.

– Ты что? В школах сейчас каникулы, – возмущенно заявил мальчишка.

– Знаю, – ответила я с умным видом, хотя, конечно же, не знала. – Но все нужно делать заранее. Если придем в последний момент, в школе может не остаться свободных классов. И вообще, я так давно училась, что и забыла, когда бывают каникулы. Напомните, будьте так добры.

От детей я узнала, что Новый Год совпадает с началом учебного года – это первый день зимы. Первые каникулы выпадают на март, вторые – на июнь, а третьи – на ноябрь. Правда, здесь у месяцев названий не было, говорили просто: “Первый месяц весны” и тому подобное. Таким образом я выяснила, что сейчас заканчивается июнь.

Я любила лето не только за тепло и яркое солнце. В это благодатное время можно было набрать природных материалов для моих украшений. Если тут не открыли электрический ток, и с гальваникой ничего не выйдет… Есть у меня одна идея.

По улице сновали горожане, с двойняшками поздоровалась какая-то женщина, я ее не знала. Дети засматривались на яркие витрины и вздыхали время от времени.

– Вы что-нибудь хотите? – спросила я, когда мы остановились у продуктовой лавки.

Конечно, хотят. Ужин в приюте они пропустили, к тому же, не думаю, что там их баловали разносолами. Дети переглянулись, но скромно промолчали.

– Давайте, заходите. Устроим сегодня праздник живота в честь возвращения домой, – я схватила их за руки и потащила внутрь.

Лавка оказалась огромной, хорошо одетые покупатели толпились у прилавков, с которых на нас смотрели ароматные колбасы, соленья, сыры с зеленью, чесноком, специями. Яблоки с грушами манили румяными боками, блестели от влаги гроздья синего и зеленого винограда, мягкие сливы были выложены горками. Гранаты с лимонами, клубника и вишня едва не лопались от переполняющего их сока.

Пришлось купить корзину, чтобы утащить все покупки. Хозяин лавки, увидев золотой ксол, уставился круглыми глазами, а потом заворчал, что на сдачу придется отдать всю дневную выручку.

Выходили мы, груженые покупками. Варда выглядела довольной и бесконечно щебетала, а Тимош, напротив, притих и загрустил.

– Мы часто тут бывали раньше, – ответил на мой удивленный взгляд. Показалось, что синяки под глазами стали еще темнее, и я спросила:

– Так, детишки, вы не знаете, тут поблизости есть лекарь? Я хочу, чтобы он тебя осмотрел.

– Мы не детишки! Звучит прямо как мышки, – пискнула Варда.

– Не хочу к лекарю, со мной все нормально, – сразу заартачился мелкий вредина. – Пошли уже домой!

– Обязательно, но сначала лекарь.

– По пути как раз живет господин Терби, – сообщила девочка, критически оглядев брата.

Тимош что-то буркнул в ответ и зашагал быстрее. Мне было неудобно гоняться за ним с тяжелой корзиной в руках, да и прохожие толкались локтями и мешали. В какой-то момент я потеряла мальчишку из виду, внутри похолодело.