Любимые вне закона - Янина Олеговна Береснева

так: если она готова создать семью, жить по совести – почему нет? В конце концов, из проституток всегда получались самые верные жены. А она даже не проститутка, а просто современная раскрепощенная девушка. Так ведь?

– Не знаю, не пробовал, – хмыкнул Макс, а я пнула его ногой под столом.

– Она утверждала, что у нее никого нет. Но я не верил. Мне было важно, чтобы моя женщина хранила верность, если уж мы поженимся. Я решил понаблюдать за ней, но так как времени и навыков у меня нет, я обратился к одному знакомому знакомого. Он раньше работал в органах, да и теперь занимается подобными делами.

– Вы следили за ней? – уточнил Макс.

Анатолий болезненно поморщился:

– Можно и так сказать. Но я же ничего такого… Только попросил выяснить, встречается ли она с кем-то еще.

– Выяснили? – Мне не терпелось перейти к сути.

Анатолий скривился, как от зубной боли. Я подумала, что еще парочка вопросов – и он нас выпроводит.

– Лучше бы я не лез в это. Узнал как минимум о двух конкурентах. И это в то время, как она мне заливала про любовь. И все, как отрезало. Больше мы не встречались. Я сразу же уехал в отпуск с друзьями, а Жанне написал, чтобы больше не звонила.

– А если ваш сыщик сказал неправду? Неужели вы даже не поговорили с ней? – возмутилась я такой позиции Старовойтова.

Макса же интересовало другое:

– И кто они, ваши конкуренты?

– Это мне безразлично. Какие-то молодые люди. Человек показал пару фото, где все хорошо видно. А выяснять кто и что – не хочу. Зачем? Морды бить я никому не собираюсь. Не в том возрасте.

Я принюхалась и довольно ухмыльнулась про себя. Тут он, конечно, лукавил. Наверняка обиженный мужчина все выяснил, как и любой другой на его месте. Видимо, не желал вдаваться в «грязные» подробности и открывать душу перед посторонними.

– Жаль. Эта информация могла бы пригодиться следствию, – вздохнула я, наблюдая за его реакцией.

– Только не это, – Анатолий вскинул ладони, словно защищаясь от моих слов. – Поймите правильно. Конечно, я не желал ей смерти. И все это ужасно. Как в каком-то кино… Но я не хочу, чтобы меня впутывали в эту историю. А если узнают, что я за ней следил. Сунусь с фотками, потом…

– Значит, есть фотки? – заинтересовался Макс.

– Я их уничтожил. Спалил. Но… Вроде бы смерть признали случайной? Криминала нет, зачем вспоминать эту грязь? О покойных или хорошо…

– Вас не было на похоронах, – заметила я.

– Да, у меня была важная встреча, отменить не мог. Да и не хотел так, среди толпы… Я потом сам съездил, цветы отвез.

– А контакты вашего сыщика дадите? – не унималась я.

– Извините, но это личное, – насупился Анатолий, поглядывая на часы.

– Анатолий, прежде чем мы уйдем, маленькая просьба, – кашлянул мой спутник. – Не попросите ваших ребят глянуть подвеску в моей машине? Раз уж мы так удачно зашли.

Подгорный облегченно кивнул, радуясь, что неприятный разговор подходит к концу.

– Одну минуту, – обратился он к Максу, взял у того ключи и вышел из кабинета. – Вася, ты где? Сюда иди, надо тачку загнать. Там на улице стоит.

На его крик появился мужчина в засаленном комбинезоне, вытиравший руки грязной тряпицей. И тут Макс снова меня удивил: молниеносно ухватил телефон Анатолия, который тот в самом начале разговора положил у ноутбука монитором вниз.

– Отвлеки его, – шепнул он мне, а сам быстро стал что-то искать в записной книжке.

Я загородила собой дверной проем и громко попросила Старовойтова показать мне, где тут туалет.

Когда мы отъехали от автомастерской, я наконец смогла удовлетворить свое любопытство:

– А если бы у него был пароль? И как ты мог знать, что искать…

– У него нет жены. От кого ему прятаться? Такие типы весьма прямолинейны. Люблю, куплю и полетели. «Частный сыщик» – так и записал. С такими людьми приятно работать. Никаких бирюлек в голове.

– Думаешь, он не мог убить Жанну? Я понимаю, его не было в городе… Но если человек нанял сыщика, мог нанять и убийцу, разве нет? Хороший мотив – она наставила ему рога, а он хотел жениться. Обманутые надежды. И надпись хорошо вписывалась бы в эту историю. Жаль, что он не мог ее оставить.

– Брось, Анатолий не маньяк, нормальный правильный мужик. С горя уехал с друзьями в Египет и пил там вискарь с утра до вечера. Надпись на двери – вообще бабский почерк. Вот ревнивая жена или брошенная из-за Жанны любовница вполне могла бы сделать что-то подобное.

Коротко посовещавшись, мы решили, что частный сыщик мог бы направить наши мысли в нужном направлении. По крайней мере, у него были данные на тех, с кем встречалась Жанна. А еще те самые фотки. И если среди них найдется женатый мужчина, в чем я лично почти не сомневалась, можно предположить месть жены. И подумать в этом направлении.

– Ревнивые бабы хуже чумы, – важно изрек Макс, а я усмехнулась и мысленно назвала его придурком. – Была у меня одна вдовица…

– Меня сейчас стошнит, – предупредила я, сделала радио погромче и уставилась в окно. Правда, ничего оптимистического там не увидела. Природа тоже была враждебна. Декабрь в этом году словно возомнил себя январем и решил выдать всю порцию морозов сразу.

Я даже пожалела, что не надела шубу. Мы притормозили возле неказистого кофейного киоска, прилепившегося к торговому центру, чтобы взять по стаканчику горячего напитка. Пока я ждала заказ и хукала на замерзшие ладошки, Макс отошел чуть в сторону и набрал номер сыщика, добытый им в неравном бою с совестью. Забирая свой кофе, он самодовольно ухмылялся:

– Порядок. Он согласился поговорить, хотя сначала пошел в отказ. Но я пообещал ему щедрый аванс в обмен на конфиденциальность. Будет ждать нас в пиццерии на углу проспекта Мира. Там еще рядом массажный салон. Вроде отсюда минут семь езды.

– А ты неплохо ориентируешься в городе.

– Это сыщик сказал. А вообще, все небольшие города чем-то похожи. В центре – Ленин. Напротив Ленина – театр или киношка. А в любом крупном здании сразу и похоронное бюро, и цирюльня. Иногда меня накрывает волна ностальгии, когда я приезжаю в городок, где провел детство. Но я предпочитаю обретаться в мегаполисах. Там так шумно, что некогда отвлекаться на свои мысли. А ты?

– Города ничего не значат, – пожала я плечами. – Значат люди. А если нет тех нужных людей… Все, и ничего больше нет. Нет той улицы, того дома, даже того города больше