Русская партия. 1944-1945 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Кабинету Черчилля буквально нечем было похвастаться и в такой ситуации массовые налеты на немецкие города стали в первую очередь инструментом пропаганды, как бы показывая, что империя все еще сильна и способна покарать всех своих врагов.

Не шатко ни валко продолжалось немецко-итальянское наступление на юг через весь Африканский континент. Задействованные здесь силы по европейским меркам были просто смешными: с обеих сторон сражалось буквально по двадцать-тридцать тысяч человек и было вообще не до конца понятно, какую именно цель преследуют противники. Скорее всего движение на юг осуществлялось чисто механически, просто потому что немцы видели перед собой спину отступающего противника и подобно заправскому хищнику не могли сдержать своих охотничьих инстинктов. Англичанам — по большей части ЮАСцам, к осени 1944 года непосредственно английских частей в Африке уже не было, их вывезли в Ирансдерживать немцев на более важном направлении — же вообще особого смысла держаться за всякие третьестепенные по важности колонии не было. Очевидно, что главная битва за них будет проходить не здесь, а в Европе, и вот уже тамошний победитель получит все.

И именно для того, чтобы получить кусок от этого «всего», в июле 1944 года Муссолини отозвал из Африки часть войск и сформировал из наиболее боеспособных частей 100-тысячный экспедиционный корпус, который был отправлен на восточный фронт.

От инициативы союзника в Берлине были прям скажем не в восторге: дороги Советского Союза, тем более после отступления РККА и естественно при этом порчи всей возможной инфраструктуры, имели и так не слишком высокую пропускную способность, и вешать на них еще сто тысяч человек, боеспособность которых была, мягко говоря, гадательной, в ОКХ желанием никто не горел. Однако вопрос этот был политический, поэтому итальянцев прикрепили к группе армий «С» Паулюса и попросили на самые опасны направления не ставить. По понятным причинам.

Глава 10

с. Опухлики Псковская область СССР, 22 августа 1941 год

— Висит, сволочь? — Майор задрал голову вверх и не без труда выцепил взглядом едва заметную черную точку вражеского разведчика, вот уже второй день летающего над позициями дивизии.

С началом войны 51-ю танковую выдернули из Ирана и перебросили под Смоленск, где во всю формировался новый рубеж обороны, на который Ставка возлагала большие надежды. При этом за территории Сирии, Турции и северного Ирана Советское правительство совершенно не держалось, легко разменивая километры горной и пустынной местности на время. Ну и конечно, учитывая количество различного вооружения, которое так или иначе было поставлено «младшим партнерам», спокойной жизни у немцев в тылу не предполагалось совершенно. Это в схватке грудь в грудь на сирийцев или турок положиться нельзя было — на них в Москве, собственно, никто и не рассчитывал — а вот потихоньку гадить на коммуникациях, нападать на небольшие гарнизоны, минировать дороги и устраивать засады — это завсегда пожалуйста.

В боях июня и июля дивизия не участвовала, все это время оставаясь в тылу, а с началом оперативной паузы была передана в оперативное подчинение 22 армии и выдвинута к Великим Лукам. Вернее немного юго-западнее города к селу Опухлики.

— Так точно, товарищ майор, — командир первой роты, позиции которой пришел инспектировать Орлов, к самолёту в небе относился весьма философски. Бомбы на голову не бросает ну и ладно, а с остальным пускай летуны разбираются. Впрочем, замаскировать свои танки капитан при этом, конечно же не забыл, подойдя к этому делу достаточно ответственно. — Утром не было, а теперь опять появился.

— Плохо, — в отличие от подчинённого, еще пороха не нюхавшего совершенно, Орлов успел принять за последние десять лет участие не в одной заварушке и точно знал: от вражеского самолета-разведчика, висящего над головой, ничего хорошего ждать не приходится. Он уже дважды просил вызвать летунов, чтобы ссадить наглеца на землю, но тех прижали южнее в районе Смоленска, и лишних самолетов у красной армии сейчас просто не было.

Контратака предпринятая двумя фронтами — Западным и Северо-западным — в первых числах августа откровенно провалилась. Попытка отбить Смоленск, окружить части 2 танковой группы, наступлениями на флангах привела только к росту потерь и теперь советское командование приняло решение перейти к обороне. Обороняться у не имеющих столь обширного боевого опыта советских дивизий получалось совершенно точно лучше, чем наступать.

51-я танковая тоже была частью оборонительных построений, находясь во втором эшелоне и будучи готовая в любой момент контратаковать прорвавшегося противника или, при необходимости, подкрепить махру на угрожающих направлениях.

— Ну у нас пока не стреляют, — пожал плечами ротный, — а вот ребят из 48-й обстреливают каждый день, не расслабишься.

Будто бы в подтверждение его слов с запада донесся приглушенный расстоянием раскат грома. Учитывая сухую погоду, установившуюся уже дней десять назад, ничем иным кроме как разрывом снаряда — ну или бомбы — это быть не могло. Почти сразу за первым донесся второй, тритий раскат, после чего они окончательно слились в сплошной низкий, изрядно бьющий по нервам гул.

— Кажется началось, — удовлетворенно кивнул своим мыслям Орлов. Немецкое наступление ждали и готовились к нему, а то, что командование фронта угадало с направлением удара — главного или нет, пока еще не понятно — расположив тут свежую, полнокровную танковую дивизию, было скорее хорошо, чем нет. С другой стороны, мгновенно сбледнувший ротный, возможно, так и не думал. Орлов хлопнул подчиненного по плечу, всем видом источая уверенность. — Не ссать! Я на КП, узнаю, что там и как, и сразу свяжусь. Проверь все, чтобы был в пятиминутной готовности.

— Так точно, товарищ майор! Есть все проверить! — Получение приказа, тут же вернуло осмысленность во взгляд капитана, впрочем, этого Василий уже не видел, со всех ног бросившись на командный пункт батальона.

Едва майор добежал до КП — благо было не далеко — дежурный тут же передал сообщение от полковника Ковалева. Собственно, ничего особо интересного в нем не было — немцы атаковали передний край занимающей первую линию 48-й стрелковой — быть готовым выдвинуться для контратаки в течение пятнадцати минут после получения приказа. Все понятно: сидим курим, ждем.

Ждать пришлось не очень долго — часа четыре. Все это время со стороны деревни Рыкалево, доносились звуки ожесточенного боя, несколько раз над позициями полка пролетали в сторону фронта самолеты, обратно, что характерно ни один из них не возвратился. Возможно, что назад они летели другим путем, но все равно мысли это навело неприятные.

Около трех часов пополудни с батальоном вновь связался Ковалев.

— Слушай сюда, майор, — даже по голосу полковника было понятно, что он изрядно на взводе, видимо дела на переднем крае шли не слишком хорошо. — Бери свой батальон и быстро выдвигайся вдоль железной дороги в сторону Рыкалево. Фрицы пустили в бой танки, в том числе тяжелые, задача — не дать им прорваться к станции «355 километр». Там как раз выгружается 89 стрелковая дивизия, не буду объяснять, что будет если, их поймают со спущенными штанами. Второй и третий батальон пойдут за тобой, но дорога там узкая, на первых парах на помощь не рассчитывай.

— Есть, выдвинутся к Рыкалево, — машинально ответил Орлов, после чего переспросил, — тащ полковник, а с воздушным прикрытием сделать что-то можно, у меня над головой два дня разведчики висели… Разбомбят же на полпути, без толку.

Полковник на той стороне телефонной линии помолчал несколько секунд, после чего ответил неопределенною.

— Прикрытие не обещаю, но сделаю все что смогу.

На этом разговор завершился, а комбат принялся поднимать уже собственных подчиненных.

Первый батальон укомплектованный по довоенным, «богатым» еще штатам насчитывал три десятка танков: две роты Т34М и роту легких Т50. Плюс командирские, плюс взвод противотанкистов, плюс ЗСУ на базе того же Т34М, всего выходило тридцать две машины, если не считать грузовики и штабной автобус. Казалось бы, все это хозяйство не так просто взять и свернув, за несколько десятков минут, передислоцироваться на новое место, однако тут в свою роль вступал «коэффициент военного времени». Все делалось на бегу и с помощью известной матери, что изрядно ускоряло процесс. Ну и, конечно, никто не заморачивался тщательными сборами — все что можно было бросить без ущерба для боеготовности бросалось без жалости.