- - Семанов Сергей Николаевич

"А разве это не все равно? - слабо улыбнулся Андропов и пояснил: - Все мы трое - члены ЦК партии, и каждый, кроме того, занимает определенное служебное положение".

Андропов явно кокетничал, преуменьшая значение возглавляемой им грозной организации, ставя ее на одну доску с другими карательными органами.

Semandropov

"Нет, не все равно, - не унимался татарский делегат. - Если вы здесь как кандидат в члены Политбюро, мы начнем высказываться, а если как председатель КГБ, мы покинем зал, не приступая к переговорам".

Андропов, всегда предпочитавший обладание тайной силой любым внешним, честолюбивым ее проявлениям, мгновенно пошел на попятную: "Я, конечно, поставлен во главе комиссии как кандидат в члены Политбюро".

Так татарские делегаты узнали, что Андропов не просто один из членов комиссии, которой поручено разбирать их жалобы, но ее председатель. Дальнейший разговор подтвердил это наглядно - всю беседу вел он один, его коллеги изредка только подавали реплики.

Корректный тон Андропова, его уступчивость и его улыбки расположили татарских ходатаев к откровенности - приблизительно тот же эффект, который за одиннадцать лет перед этим произвело обхождение Андропова на его венгерских собеседников. Впервые крымских татар принимали на таком высоком уровне и впервые с ними разговаривали на равных, не угрожали, а внимательно выслушивали. Поэтому даже самый неуступчивый делегат, который только что подвергал сомнению полномочия Андропова и его членство в комиссии ЦК, теперь смягчился и сказал: "Ну, тогда можно начинать, но только у нас нет общего докладчика и нет руководителя. Мы все получили одинаковые полномочия от нашего народа, и вам придется всех нас выслушать".

"Конечно! - с готовностью согласился Андропов и добавил, снова улыбнувшись: - Только при одном условии - если вы будете говорить не хором, а каждый по отдельности".

Лед был растоплен, и комиссия терпеливо выслушала всех крымско-татарских ходоков поочередно. Беседа продолжалась около четырех часов. Члены комиссии больше слушали, чем говорили. Под конец беседы Андропов сказал: "Мы знаем, товарищи, ваш народ желает возвращения на родину и сохранения своей национальной целостности, языка и культуры. И вы имеете право в рамках советских законов добиваться полного и окончательного решения своего национального вопроса. Вчера вечером было заседание Политбюро по этому поводу, и могу вам сообщить, что по вопросу политической реабилитации крымских татар мнение членов Политбюро едино. А вот что касается вашего возвращения в Крым - здесь мнения разошлись".

"Юрий Дмитриевич, разрешите задать вопрос? - вскочила Айше Сеймуратова.

"А как ваше имя? - спросил Андропов, и когда Айше представилась, слегка наморщил лоб. - Ваша фамилия мне вроде бы знакома...".

"В день, когда вас назначили председателем КГБ, меня как раз освободили от вашего пансиона".

Так и было. После девяти месяцев предварительного заключения в Лефортовской тюрьме, 19 мая 1967 года Айше судили за разжигание национальных чувств и приговорили к трем годам условно: прямо в зале суда она была освобождена из-под заключения.

"Да, да, вспомнил, - сказал Андропов беззлобно. - А какой у вас вопрос?"

"Кто из членов Политбюро был "за", а кто "против" нашего возвращения в Крым?"

"Даже если вы меня возьмете вот так, - и Андропов показал у горла, - все равно не скажу".

И добавил: "Мы вам создадим все условия для вашей жизни в Узбекистане".

"Но нам ничего не нужно в Узбекистане! - сказал один из делегатов. - Мы хотим к себе на родину, в Крым".

Здесь вмешался Щелоков:

"Не отказывайтесь, товарищи, от того, что дают. Саженцы надо сажать - легче будет потом перенести".

Андропов тут же попытался смягчить чересчур прямолинейную реплику своего коллеги - было видно, что он человек совсем иного стиля, иного вкуса: "Вот вы здесь со своим национальным вопросом, который и в самом деле уже назрел.".

"Перезрел, Юрий Владимирович", - перебил один из вконец осмелевших ходоков.

Semandropov

"Ну, перезрел, спорить не буду - вам виднее. Хотя, знаете, я последние годы стал уже специалистом по национальным вопросам. Мне поручают именно национальные вопросы, мои товарищи - свидетели, - и он кивнул на Руденко и Щелокова. - 11 лет назад я был послом в Венгрии - помните венгерские события?".

"Мы не венгры - мы советские граждане, крымские татары".

"Верно, верно. Но ваш вопрос - не единственный. Вы знаете, например, что на Востоке мы на пороховой бочке сидим?"

Как говорится, "и так далее"... Андропов был прирожденный лицедей. Крымские делегаты ушли с уверенностью, что он-то "добрый", а вот солдафон Щелоков "злой". А на де-ле-то было как раз наоборот! До конца своей жизни не пустил Андропов ни одного татарина на Крымский полуостров! Вот они - слова и дела.

Нынешние "демократы" давно объявили Андропова "либералом" (тайным, конечно). Возможно, им виднее. Однако для торжества будущей "демократии" он не постеснялся дать указание своим подчиненным о захвате кучки еврейских полуинтеллигентов, пытавшихся устроить на Красной площади "демонстрацию" против введения советских войск в Чехословакию. Правда, остается вопрос: а почему эту кучку, облепленную сексотами (отчасти из сексотов и состоявшую), почему их вообще допустили на Красную, а не похватали на полпути? Или кому-то нужно было создавать легенду о "правозащитниках"? Сегодня ответить на эти вопросы, еще совсем недавно казавшиеся загадочными и почти неразрешимыми, уже возможно. Слишком много сокрытого в последние годы всплыло на поверхность, стало явным.

Для понимания тогдашних действий Андропова обратимся к очень скучным, зато самым объективным и убедительным данным - статистике. В свете новейших архивных публикаций это стало возможным.

Вот обобщенные сведения о числе лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду и распространение "заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй". За 5 лет - с 1956 по 1960 г. - были осуждены по политическим мотивам 4676 граждан СССР. В 1961 - 1965 гг. по этим же мотивам были осуждены 1072 человека. При этом в 1965 году были осуждены всего 20 человек, а в 1966 году- 48. В 1967 году число осужденных по политическим мотивам составило 103, а в 1968 году - 129 человек. В 1969 году были осуждены 195, а в 1970 году- 204 гражданина СССР. В 1976- 1980 гг.- 347. Эти данные не являются полными, так как немало диссидентов привлекались к ответственности по обычным статьям Уголовного кодекса. Далеко не всегда оформлялись в качестве судебного решения психиатрические репрессии или высылка из страны. К тому же при сокращении числа судебных приговоров могли возрастать другие формы административного, партийного и иного давления. Именно с конца 60-х годов формы и методы борьбы с диссидентами становились более разнообразными и изощренными.

Присмотримся же к этим сухим числам. "Борец с культом" Хрущев был тот еще "либерал"! При нем не только запросто "сажали", но и очень легко приговаривали к "вышке". А вот при "сталинисте" Семичастном в его короткое пребывание на Лубянке, напротив, произошло заметное ослабление политических преследований. А при Андропове? Уровня Хрущева он, конечно, не достиг, ибо Брежнев был руководителем мягким, зато "обогатил" советскую карательную систему так называемыми "психушками". Значит, суровый каратель, фанатичный наследник "Железного Феликса"?