Подозрение - Ирина Сафина

— Да подожди, не толкай меня! Что-то заело в замке, сейф не открывается, — донесся до Сони приглушенный мужской бас.

Соня застыла на пороге. В кабинете Кононова кто-то был. Кто-то пытался вскрыть сейф!

— А, может, вот этим попробовать? — спросил женский голос, показавшийся Соне знакомым.

Что-то загремело. Соня развернулась, чтобы вернуться в торговый зал, вызвать полицию.

— Мам, ну что ты, этот ключ не подойдет! — снова донеслось из кабинета.

Соня узнала голос Федора Волкова. Как она могла забыть! Леночка ведь ясно сказала, что Галина Петровна с сыном в офисе. Но что они делают в кабинете директора? «Как это что, — поправила себя Соня, — вскрывают сейф!»

— Открылся, — обрадовано воскликнула Галина Петровна.

Стараясь ступать, как можно тише, Соня прокралась в приемную и спряталась за приоткрытой дверью директорского кабинета.

— Ну, что? — пробасил Федор.

— Не вижу. Похоже, завещания здесь нет, — ответила Галина Петровна.

— А ты точно знаешь, что оно должно быть здесь?

— Конечно, точно! Я сама видела. Олег положил его в сейф при мне. Сначала зачитал, а потом положил сюда.

— Может, кто-нибудь успел забрать его до нас?

— Федя, ну что ты говоришь! Никто не знал об этом завещании. Олег мне клялся, что никому ничего не скажет.

Соня стояла, открыв рот. Завещание? Какое дело Галине Петровне и Федору до завещания Кононова?

Пол в кабинете директора скрипнул, и Соня поспешила ретироваться в коридор. Она отбежала на несколько шагов и развернулась, делая вид, будто только теперь идет в приемную.

— Сонечка?! — Галина Петровна застыла на пороге и, повинуясь многолетней привычке, прижала руки к груди. — Что вы тут делаете? То есть, что это с вами?

Федор топтался за спиной матери.

— Да так, — ответила Соня, — мелкие неприятности. Иду в кабинет, позвонить. Вызову такси.

— А-а, — протянула Галина Петровна, будто ей все сразу стало понятно. — Ну ладно, идите.

Получив столь благодушное разрешение, Соня продолжила путь. Едва переступив порог своего кабинета, она опрометью кинулась к столу, достала из-под стекла список. О Галине Петровне и завещании она подумает после, в данный момент важнее другое. Нужно найти старушку и убедиться, что она жива и здорова.

В отличие от остальных, адрес бабы Любы был вписан в список вручную и без фамилии, просто — баба Люба. Соня непроизвольно улыбнулась, но улыбка тут же сползла с ее лица. Придется идти к бабе Любе домой — телефона, как и опасалась Соня, у бабы Любы не было. Некому звонить одинокой старушке.

Оказалось, что баба Люба живет рядом с офисом, на соседней улице. Соня сложила листок на четыре части и открыла сумочку. Взгляд тут же наткнулся на медальон.

«Вот еще проблема, — подумала Соня. — После того, как найду бабу Любу, тут же отправлюсь к Ольге Тиль».

Соня достала из сумки заляпанный грязью медальон и начала обтирать его пальцами, заодно проверяя, не отвалилась ли какая-нибудь завитушка, не дай бог.

Вдруг что-то щелкнуло, и медальон распался на две части. Соня громко ойкнула. Первая мысль — сломала! Но эта мысль жила недолго, а зря. Лучше бы Соня его сломала. Медальон оказался с начинкой. Протирая, Соня нажала на какую-то кнопку, и крышка с рубином откинулась, представив взору белый порошок.

— Кокаин! — воскликнула Соня.

Не надо быть криминалистом, или, как в голливудских фильмах, пробовать порошок на язык, чтобы это понять. Кононову в водку подмешали кокаин. У Сони в руках искусно сделанный тайник с порошком. Вывод? Вывод неутешителен.

— Так… и что это у нас? — спросил мужской голос.

Соня подпрыгнула на месте. На пороге стоял Томилин и не сводил глаз с медальона.

Решительным шагом он приблизился к Соне.

— Сергей Юрьевич! Взгляните, кого я тут нашел, и с чем! — прокричал Томилин.

Соня стояла, ни жива, ни мертва. На ее ладошке все так же лежал раскрытый медальон.

Шестаков пулей влетел в кабинет, бросил взгляд на Соню, споткнулся о свою же ногу и едва удержал равновесие.

— Что с тобой случи…, — начал Сергей, но тут он заметил медальон и осекся.

Взгляд, которым он наградил Соню, ей не понравился. Очень. Ничего хорошего не сулил взгляд давнего и, возможно, уже бывшего, друга.

В одно мгновение десятки мыслей, обрывков фраз и воспоминаний столпились у нее в голове: Кононова убили, а раньше пытались отравить; не факт, что это сделал один человек; кокаин подмешали в водку; Соня была за столом и медальон у нее… Тиля арестовали или задержали, какая разница! Никто не собирался выяснять, виновен ли Тиль на самом деле, перед тем, как посадить его в каталажку! Вонючая камера, окно с решеткой…

Соня не хотела этого делать, умом она понимала — так нельзя, но тело решило иначе. Бросив на стол медальон, Соня сорвалась с места, оттолкнула Томилина, проскочила мимо Шестакова и ринулась к двери.

«Только бы дверь на улицу не была заперта, только бы была открыта!».

Соне казалось, что она слышит топот ног за спиной, ее настигают…

Дверь оказалась не заперта. Соня пулей выскочила на улицу и побежала, не разбирая дороги. Бежать куда угодно! Бежать! Думать она будет потом.

Есть еще такие дворы, в которых с советских времен сохранились детские уголки: маленькие, грубо сколоченные домики, монументальные железные лестницы — три ступеньки к небу, скрипучие монстры-качели и неизменно корявый гриб-мухомор посреди песочницы.

Соня забилась в угол дощатого домика и через щель наблюдала за происходящим. Детвора дурачилась на лестницах, баловалась качелями, лепила куличики из песка. Вот девчушка, лет пяти, с трудом перевернула наполненное до краев семилитровое пластмассовое ведро и осторожно, затаив дыхание, начала его приподнимать. Соня заворожено следила за девочкой — ее тоненькие косички расплелись, выбившиеся пряди упали на лицо, но малышка даже не думала отвлекаться на такую ерунду. В глазах — тревога, надежда, ожидание, предвкушение… Непроизвольно Соня поддалась ее настроению и сама перестала дышать. Сантиметр за сантиметром ведро приподнималось и ура! девчушка отбросила его в сторону, гордо выпрямилась и торжествующе оглянулась. Аккуратный, плотный кулич стоял на краю песочницы.

Соня с облегчением выдохнула и улыбнулась. Странное чувство, будто время обернулось вспять, и ей вновь шесть лет. Сейчас она выберется из домика, подойдет к девочке, попросит у нее ведерко, сядет рядом…

Тем временем девчушка, высунув кончик языка, с усердием ковырялась в куличе пальцем. Что она делает? Соня прижалась щекой к шершавой стенке домика, будто это могло сократить расстояние. Щурясь, пригляделась. Нет, малышка не разрушала свое произведение, она, подобно скульптору, лишь отсекала все лишнее! Удивлению Сони не было предела. Эта малышка, ловко орудуя пальцем, кое-где стряхивала песок, кое-где утрамбовывала. И вот, взорам изумленной публики предстала конусовидная крыша будущего замка, а затем появились первые зубчики на башне…

Соня жадным взглядом впилась в лицо девочки. Ей лет пять, ну, может быть, шесть, не больше. Захотелось выйти во двор и закричать во весь голос: «Посмотрите, посмотрите на это чудо! Не проходите мимо! Перед вами — гений!».

Соня привстала с корточек, не сводя взгляд с рук девочки. С замиранием сердца она наблюдала за рождением чуда. И вдруг, в один миг, все рухнуло. Крыша замка покосилась, песок начал осыпаться, зубчатая башня расплылась.

Пулей Соня вылетела из домика и подбежала к песочнице.

— Я видела, я все видела, — быстро заговорила она, хватая девочку за руку, — это был самый красивый замок из всех замков на свете! Ты — молодец! Не переживай! Просто ветер сегодня сильный. Давай, сейчас вместе все исправим!

Девочка выдернула руку и откинула прилипшую к щеке прядь волос.

— Не расстраивайтесь, — серьезно сказала девочка, заглядывая в глаза Соне. — Так всегда бывает. Это жизнь!

И маленькая девочка глубоко, во-взрослому, вздохнула.

Соня, ошарашенная неуместно взрослыми словами девочки, замерла с открытым ртом. Огляделась, будто ответ на вопрос, как вести себя в данной ситуации, мог прийти извне. Сбоку от девочки стояло еще одно пластмассовое ведерко — с водой.

— Наверное, нужно лучше смочить песочек, — предположила Соня. — Вот сейчас мы все хорошенько смочим, и замок у нас будет крепкий-прекрепкий!

Малышка посмотрела на Соню снизу вверх, покачала головой.

— Все равно что-нибудь не смочится, — сказала она, — и тогда снова все рассыплется.

— Но как же…, — Соня осеклась. Она не знала, что еще сказать, как утешить малышку.

— Да все просто! — девчушка снова покачала головой и начала терпеливо объяснять: — Если много воды налить, то ничего лепиться не будет. А если налить как надо, все равно где-нибудь не промочится. И сухой кусочек снова весь замок рассыплет. Об-стоя-тельства!