Конец большой игры - Р. П. Пешков

– Обычно. В костюме, лет 50, немного седой. В руках у него был портфель. Можно сказать, что это какой-то банковский служащий.

– Какие-то особые приметы?

– Нет. Абсолютно никаких. Вернее, они могли быть, но я не обратил внимания.

– Ладно, продолжай. Что он тебе предложил и какие дал инструкции?

– Он мне сказал, что я должен быть в кафе Bodulo в назначенное время, сесть за 20 столик и передать тому, кто придет, послание.

– Какое послание?

– Вокзал Хауптбанхоф, ячейка 863. Пароль 1234.

– Ты ничего не путаешь?

– Нет, это сообщение я точно выучил. Этот человек сразу отдал мне деньги и сказал, что очень важно передать его, от этого может зависеть жизнь человека, поэтому я ответственно отнесся к тексту.

– Вы должны были еще раз встретиться с ним?

– Нет, это была разовая работа. Я еще удивился, что за какое-то сообщение готовы заплатить такие деньги. Скажите, вы меня отпустите?

– Пока не знаю, ты мне особо ничего интересного не сказал.

– Но мне больше нечего вам сказать, это правда!

Оксана Станиславовна сказала:

– Настя, он для нас больше не представляет ценности. По сути, это только посыльный, которого ни во что не посвящали, поэтому сейчас самое важное для нас лежит на вокзале Хауптбанхоф в камере хранения. Я записала: камера под номером 863. Пароль 1234. Теперь нам необходимо срочно узнать, что там такое, чтобы понять, как действовать дальше. Думаю, что наш дорогой Николай Штольц поможет нам в этом, чтобы сэкономить время и не лететь самостоятельно.

– Что ты предлагаешь? Убить его?

– У нас нет иного выхода. К сожалению, в нашем мире не принято оставлять свидетелей. Даже таких, как он, которые, по сути, не в теме. Когда ты уже к этому привыкнешь, дорогая?

– Обещаю, мама, я привыкну. Необходимо время.

– Да, я знаю. Для меня этот переходный период тоже был сложный, на самом деле. Сергей, прикончи его, пожалуйста.

– Мама, тело же можно оставить здесь?

– Учитывая место, можно. Тем более, он иностранец-нелегал. Его присутствие в стране могут связать со многими группировками, но точно не с нами.

Сергей не стал причинять молодому человеку лишнюю боль, поэтому достал пистолет и выстрелил. Оксана же позвонила Штольцу, попросив его посетить вокзал, чтобы понять, что находится в той ячейке. Естественно, данная услуга оказывалась не бесплатно, поэтому друг из Вены готов был бросить свои дела и мчаться к цели. Ему нужно было открыть ячейку и позвонить Оксане Миллер.

Разговор с мамой

Настя сидела со своей мамой на кухне, они пили чай, пока Сергей занимался охраной периметра. Его люди уже приехали, поэтому надо было дать несколько важных наставлений, чтобы обеспечить полноценную охрану. Также он проверял, чтобы у всех оружие было в рабочем состоянии и чистое.

Настя решила поговорить с мамой о прошлом, чтобы лучше узнать ее.

– Мама, ты убьешь папу, если нам удастся взять его живым?

– Почему ты спрашиваешь? Конечно, он же угрожает тебе.

– Хочешь сказать, что ты это делаешь только из-за меня? У тебя нет желания ему отомстить за то, что он с тобой сделал?

– Милая, я понимаю, к чему ты клонишь. Хочу сказать, что у меня было несколько шансов разобраться с ним раз и навсегда, но всякий раз я спрашивала себя, насколько это целесообразно. Пока ты была маленькой, я не могла этого сделать, чтобы ты не лишилась отца. Потом ты поступила в институт, а смерть Минакова могла бы разрушить твое образование. После твоего окончания ВУЗа, казалось бы, мне ничего не мешало, чтобы расправиться с ним, но он тебя любил. Или умело делал вид. Его забота тебе очень помогла, ты раскрылась, как цветок. Если бы у тебя не было его заботы и финансирования, то тебе не удалось бы достичь таких высот.

Мать говорила очень спокойно. Даже, с некой толикой нежности. Не было никакой злости или агрессии в голосе.

– Мне кажется, что ты его любишь и готова простить ему все.

– Видишь ли, люди умеют выбирать из воспоминаний хорошее, чтобы любить и скучать. Это чертовски мило. Какой бы он ни был гад, я его по-прежнему люблю. В этом ты права.

– То есть, если он будет согласен, ты бы снова сошлась с ним?

– Знаешь, с точки зрения увеличения капитала это был бы хороший ход, потому что таким образом мы бы смогли иметь больший вес на мировом теневом рынке, но твой отец – прирожденный лидер. Он не сможет смириться с тем, что женщина справляется с теми же задачами не хуже его самого.

– Ты не ответила на вопрос.

– Нет, я бы не стала снова сходиться с ним. Гораздо выгоднее – убить его и захватить все его ресурсы. Это позволит мне увеличить обороты и получить под свой контроль новую территорию. Конечно, будет немало недовольных, поэтому это приведет к небольшим столкновениям разных кланов, но мне хватит сил, чтобы отстоять свое.

– Ты не планируешь объединяться со мной?

– Что? Объединяться с тобой? Не смеши меня.

– Почему?

– Потому что твоя империя огромная, она намного больше и сильнее моей. Для тебя поглощение будет малозначимым, потому что ты владеешь активами во многих странах мира. Что касается меня, то я сосредоточена на рынке Западной и Центральной Европы, за ее пределами у меня ничего нет. После поглощения я потеряю влияние, став твоей марионеткой.

– Не говори так, мама!

– Даже, если по факту так не будет, для многих преступных лидеров это будет выглядеть именно так. Лучше я завещаю тебе свой бизнес.

– Ты так прагматична. Я тебя помню совсем другой.

– Милая, годы жизни в преступном сообществе способны изменить любого. Расскажи мне про Алексея. Почему ты решила выйти именно за него?

– Это долгая история.

– Мы никуда не торопимся. Все равно, ждем, когда Штольц позвонит.

– Ну, мы с ним долгое время работали вместе. Он хороший человек, отлично понимает меня. Я и сама не заметила, как влюбилась в него, если честно. Потом мы с ним поженились, на свадьбу мы получили странный подарок, и моя жизнь перевернулась с ног на голову. Сейчас я сижу далеко от мужа, беременная, на нелегальной основе. Весь мир считает меня террористкой, которая сбила самолет, на меня охотится собственный отец, а мать восстала из мертвых. А еще меня ужасно мучает токсикоз! Какого хрена? Я на это не подписывалась!

Настя заплакала. Ее одолела буря эмоций, а мать только молча смотрела на нее, ожидая, когда та успокоится. Анастасия думала, что мать ее поддержит, но та