Счастье по-житейски. Уютные рассказы для чтения за чашечкой чая - Жанна Геннадьевна Шинелева

Давняя история

Максимка вышел на школьное крыльцо и стал искать глазами папу. Около школы толпа родителей ожидала первоклассников. Но Максимка не был первоклассником. Он учился уже в третьем классе, однако после уроков его всегда встречали или папа, или мама – так у них в семье было заведено. Мама не работала, сидела с младшим сыном в декрете, а у папы работа была посменная, и он мог иногда помогать жене с детьми, в частности, встречать Максимку.

По дороге сын, как обычно, делился школьными новостями. Сказал, что давали на завтрак манную кашу, а никто ее есть не стал, кроме одной девочки, новенькой. Она очень ловко съела полную тарелку и еще какао выпила.

– В какао пенки, а каша противная, – сказал Максим, перепрыгивая лужу, – она что, не понимает?

Потом Максим рассказал, что дети часто смеются над этой девочкой.

– Она вообще странная, эта Вика, – заявил сын, – все время молчит, не смеется, не хулиганит. Слушается учителя. В играх не участвует. Рюкзак у нее простой и некрасивый, а телефона вообще нет. Васька хвастался своим крутым телефоном, который папа ему подарил, а она сказала, что у нее папа далеко. И он летчик. Подолгу дома не бывает, а когда прилетит, то обязательно ей тоже подарит телефон, получше Васькиного. Они начали спорить и драться – Васька ее немного побил. А учительница, когда увидела драку, Ваську наказала, а девочку обняла и увела, к себе за стол посадила. И еще печеньем угостила. За что ей печенье давать, она же тоже дралась?

Папа остановился и внимательно посмотрел на сына.

– И ты тоже смеялся над девочкой?

– А что такого? – поднял на отца невинные глаза сын.

Они как раз проходили мимо парка. Папа предложил Максимке сесть на ближайшую лавочку и сказал:

– Знаешь, иногда в жизни происходят такие вещи, за которые ты потом можешь всю жизнь чувствовать вину. И ты будешь вспоминать об этом и жалеть, однако ничего исправить уже будет нельзя. Ты большой мальчик, и я могу тебе рассказать одну историю, которая произошла со мной в детстве. И за нее мне до сих пор стыдно.

…Папу Максимки звали Илья, и родился он в небольшом шахтерском городке. Хоть это была и не деревня, однако здесь тоже все друг про друга все знали. Жили дружно, дома в основном двухэтажные были, дети дружили всем двором, родители тоже между собой дружили, по-соседски помогали и зачастую были как родные.

В соседнем подъезде того дома, где жил Илья, проживала супружеская пара. У них была дочка взрослая, ее Илья не помнит, потому что родился тогда, когда она уже школу закончила. Знал тогда только, что она после школы уехала в районный город жить.

Через некоторое время у той супружеской пары, тети Нади и дяди Вовы, появились двое мальчишек. Сначала мальчик подумал, что они приехали в гости, на лето, но оказалось, навсегда. Вот они были ровесниками пятилетнего Ильи – одному было пять, а другому шесть лет. Тетю Надю и дядю Вову они называли дедушкой и бабушкой, и Илья как-то спросил свою маму, отчего они не уезжают к своим родителям или почему мама с папой их не забирают. Мама сказала, что у них нет родителей. Точнее, мамы нет, а папы, считай, что нет.

Так загадочно ответила мама Илье, но он был мал, потому других вопросов задавать не стал, ну, нет и нет, зато дедушка с бабушкой какие! Ох, они баловали внуков невероятно! У них были самые лучшие игрушки: танки, самосвал и настоящий подъемный кран. А еще куча солдатиков. Илья о таких только мечтал. И велосипеды у каждого. А они с сестрой по очереди катались, да и многие во дворе тоже так делали – играли и катались по очереди на велосипедах и самокатах. Но братья держались особняком. Вроде и не хвастались своими игрушками, однако важничали.

Однажды один мальчик взял у них поиграть пожарную машину, да отломил случайно от нее лестницу. Какая ж теперь с ней игра-то без выдвижной лестницы? Вот и перестали они давать свои игрушки другим детям поиграть, да и тетя Надя с дядей Вовой запретили им дорогие игрушки на улицу выносить.

Как-то раз вышел Илья кататься на снежную горку – зима была. Во дворе родители детям горку построили широкую, высокую, водой залили. Все дети ходили кататься и из соседних дворов даже приходили. С санками, картонками и дощечками разными. Катались по очереди. И тут братья вышли со своими санками красивыми – новыми, яркими. И поспорили они, кому первому ехать. Стоят на вершине горки, место заняли, сами не едут и другим не дают. Илья по очереди следующий был. Ждал-ждал, а потом говорит:

– Что вы тут растопырились со своими санками? Дайте другим проехать.

– А где твои санки? На чем ехать-то будешь? – спросил один из братьев.

– На картонке, – ответил Илья.

– Ну вот потому и жди, стой, – сказали мальчишки, – раз санок нету. Первее едут те, у кого есть!

Обидно стало Илье, он возьми да и скажи:

– А у меня зато папа и мама есть! А у вас нету!

Тут послышался вскрик. Дети обернулись и увидели, что по дороге тетя Надя идет, точнее, шла, из магазина, с двумя сумками. Вот она-то и услышала громкие слова Ильи, и в обморок упала, на снег прямо. Все выбежали, засуетились вокруг женщины, кто-то принес нашатырь, привели ее в чувство. А Илью мама отвела домой и сильно отругала. Неделю он на улицу не выходил – наказан был, а потом они с мамой ходили к братьям домой и Илья перед ними извинялся.

Много позже, когда Илье исполнилось уже лет восемнадцать, мама ему рассказала, что, оказывается, мамы-то у близнецов не стало по трагическим обстоятельствам. А виной тому был отец, муж ее, потому что жуть ревнивый какой оказался. Что-то ему там померещилось, что супруга ему изменяет, или кто-то ему наговорил на женщину, неизвестно, но он как-то пришел с работы домой, да не разбираясь, прямо взял и с ножом на нее бросился. А дети тут же рядом играли и все видели, на их глазах произошло. Тогда-то Илья и понял, отчего у одного из братьев нервный тик был – щека дергалась, а другой немного заикался.

Мальчишки они оказались не плохие. Простили тогда Илью и дружили с ним потом до тех самых пор, пока не переехали после восьмого