Абсолютное зло - Елена Григорьевна Макарова

— Вероника была женой фараона Египта — Птолемея III. Она славилась своей красотой, особенно прекрасны были ее волосы. Говорили, что они подобны золотой реке. Люди приезжали из разных стран, чтобы полюбоваться ими. Поэты воспевали Веронику в лирических поэмах. Фараону Птолемею льстило это, он и сам порой не мог налюбоваться великолепными локонами жены. Но как во всех историях, жили они счастливо, но не долго. Началась война, и Птолемею пришлось уйти в поход. Тода Вероника отправилась в храм Афродиты и умоляла богиню защитить Птолемея, даровать ему победу и помочь скорее вернуться домой. За это она пообещала принести в жертву свои волосы. Молитвы были услышаны, и вскоре она получила весть о возвращении мужа с победой. Верная своему слову, Вероника отправилась в храм Афродиты, отрезала свои волосы и положила их на алтарь. Богиня поместила их на небо, чтобы там они блистали по ночам в виде созвездия, и люди могли наслаждаться их божественной красотой.

Я надеялась, что маленькая история развлечет Дана, но он стал еще напряженнее. Почему, что бы я ни сказала, он злится?

— Волосы — небольшая жертва, — наконец беспристрастно заключил.

— За жизнь любимого человека действительно небольшая, — согласилась, не желая спорить.

Его взгляд снова вернулся ко мне — не видела такую муку в глазах ни одного человека. Мне сразу захотелось, чтобы он поделился со мной своими тайнами.

Но Дан заметил мою взволнованность и в то же мгновение взял себя в руки — надел маску ледяного спокойствия.

— Ты замерзла, вернемся.

И вновь молчание. Я начинала ненавидеть тишину.

На обратном пути Дан заехал на заправку. Я смотрела на его удаляющуюся фигуру. Размышляла о том, осталось ли в нем что-нибудь от человека, которого я любила? Порой казалось, что в выражении лица, жестах проскальзывал прежний Дан, но это длилось лишь мгновения. В остальное же время он словно оставался заперт внутри. Больше всего я боялась, он собственный тюремщик. Только почему? Таким образом он наказывает себя? Защищает? Голова раскалывалась от догадок и предположений.

У соседней колонки затормозила машина, и я бы не придала этому значение, если бы не необычная реакция Дана: он замедлил шаг и внимательно следил за водителем.

Им оказался худощавый блондин немногим старше меня. Он беззаботно шел к придорожному кафе, пока будто не почувствовал на себе чужой взгляд. Они с Даном поравнялись, на несколько секунд замерли друг напротив друга, а потом, как ни в чем не бывало, разошлись в разные стороны.

Дан сел за руль, завел двигатель, но не спешил трогался.

— Твой знакомый? — поинтересовалась я, заинтригованная странным ритуалом, что они проделали.

— Нет, — отрезал, не сводя глаз с двери кафе, за которой скрылся незнакомец. Я вопросительно вскинула брови, но Дан даже не обратил на меня внимание.

Наконец парень вернулся и, торопливо выехал с территории заправки. Дан последовал за ним.

— Придется немного прокатиться, — коротки объяснил, и думаю, это максимум информации, на которую я могла рассчитывать. Мне ничего не оставалось, как наблюдать за развитием событий и на всякий случай пристегнуть ремень безопасности.

Дан лавировал в потоке, чтобы не потерять из виду белый седан. Он точно охотник, что озабочен лишь тем, как загнать добычу.

— Зачем следить за человеком, которого, по твоим словам, не знаешь? — не удержалась от вопроса. Ситуация выглядела странной. Нормальные люди не преследуют других. Или новый Дан далек от нормы?

— Чтобы познакомиться, — последовал логичный ответ.

— Странные у тебя способы заводить друзей, — не знала, как реагировать на его слова.

— Я не сказал, что мы станем друзьями, — хмыкнул. В полумраке салона хищная улыбка Дана выглядела еще более зловещей. Мне стало по-настоящему страшно, я сильней вжалась в сидение.

Несчастный парень несколько раз пытался оторваться, рискуя слететь с дороги или разбиться в лобовом столкновении, но ему никак не удавалось уйти от погони. Когда скорости стали запредельными, Дан, не отвлекаясь от дороги и мчавшегося впереди седана, одной рукой проверил мой ремень безопасности. Для меня это стало знаком, что ситуация выходит из-под контроля, и он сам не может предсказать исход этой безумной гонки.

— Может, стоит прекратить? — заволновалась я. Не понимала ни правил, ни целей это страшной игры, но Дан, несомненно, хотел стать в ней победителем.

— Он почти сдался, — не обращал внимание на мою возрастающую панику. Казалось, им движет лишь азарт. Или то самое безумие, о котором он говорил ранее.

Все решилось, когда Дан, перестроившись на другую полосу, вынудил незнакомца выехать навстречку. На лице Дана я не видела ни сочувствия, ни страха, лишь непоколебимую уверенность в победе — он не уступал дорогу.

— Он разобьется! — не выдержав напряжения, воскликнула я.

— У него есть выбор, — лишь ответил, — следует лишь сделать верный.

Я ужаснулась. В ушах звенел сигнал встречной машины.

— Твоя взяла! — выкрикнул перепуганный парень из окна, опустив стекло, и Дан в ту же секунду сбросил скорость и позволили парню вклиниться между нами и идущей впереди легковушкой.

— Клуб «Ночь», — объявил проигравший, переводя дыхание. Прибавил газа и вырвался вперед, на этот раз позволяя Дану следовать за собой.

***

Белый седан привел нас на стоянку возле приметного здания с мигающими вывесками. Парень почувствовал себя в безопасности, оказавшись на своей территории, и выглядел расслабленным пока шел к клубу. Вышибала у входа будто сразу узнал и, завидев издалека, заранее открыл перед ним дверь. Понимающе кивнул, когда тот задержался на несколько секунд, отдавая распоряжения.

Дан вышел из машины и, судя по всему, тоже собирался пойти внутрь. Я поторопилась сделать то же самое, но он резко осадил меня:

— Ты останешься, — отдал приказ, не признающий неповиновение. — Это не детские забавы, Ри-ри, — открыл дверь и намеревался против воли запихнуть меня обратно в салон.

Но пресловутая интуиция настаивала, чтобы я должна быть рядом. Это похоже на внутренний порыв, что сжигал изнутри. Если Дан не ценит собственную жизнь, то о ней позабочусь я.

— Я пойду с тобой, — стояла на своем.

— Не понимаешь, куда лезешь, — настоятельно “советовал” прислушаться к нему.

— Так расскажи, — устала от загадок, жаждала правды.

— Тебе незачем знать, — словно указывал на мое место. Будто я недостойна быть посвященной в его секреты.

Как и раньше, он продолжал таиться от меня. Только тогда я находила ему оправдание: Дан считал меня слишком юной, чтобы доверять важную информацию. Но все изменилось, я уже не беспечный ребенок и способна трезво оценить ситуацию и, в случае чего, держать язык за зубами. Я никогда не давила и ничего не выпытывала, глубоко в душе надеясь,