Ночь за спиной. Повесть ВАРИАНТЫ Рассказы - Валерий МИТ

Мгновение – и кое-что произошло.

Сначала он даже не понял, что именно, но это вселило в него некоторую надежду. Сквозь закрытые ладонями веки тренер почувствовал, что стало светлей. Он подумал, что ураган начал стихать, с опаской немного раздвинул пальцы рук и, слегка приоткрыв глаза, выглянул из-за скамьи.

Он ошибался: всё осталось по-прежнему, возможно, всё стало ещё хуже – ветер даже усилился. Светлее стало по другой причине.

Перед Володей, сразу за передним колесом его велосипеда, появилась светящаяся окружность. Она стояла вертикально, под прямым углом к его движению, и доставала почти до потолка. Внутреннее пространство, очерченное этой окружностью, было абсолютно чёрным, имело объём и не поддающуюся определению глубину. В неё от внешней сияющей границы срывались редкие лучи, закручивались по спирали и терялись где-то во мраке.

Это завораживало.

Взглянув в этот круг, тренер уже не мог отвести от него глаз. Он видел, что лучей, уходящих в глубину тьмы, становится всё больше и больше. Очень скоро они образовали светящийся конус. С места, где прятался Иван Трофимович, это было похоже на тоннель, абсолютно круглый, уходящий под острым углом куда-то вниз и в глубину пространства. Куда он мог уходить?

Было непонятно.

С внешней стороны этого круга и сразу за ним по ходу движения Володи не было ничего – просматривался пустой зал с ободранным до бетонной стяжки полом. Паркет, а ещё раньше маты, находящиеся на этом месте до эксперимента, разлетелись и были уничтожены ураганом уже довольно давно. Видимый объём был только внутри сияющего круга – странное окно, прорезанное в пространстве.

Это окно-тоннель каждое мгновение становилось более отчётливым, сияние – нестерпимым, рёв урагана, постоянно набирающего силу – более зловещим и внуши-

тельным.

Дальше всё случилось одновременно.

Скамью, за которой прятался тренер, приподняло над полом и отбросило в сторону. Следующий порыв ветра попытался ухватить Ивана Трофимовича. Он интуитивно перекатился в сторону и смог ослабить этот захват.

Не зря столько лет занимался спортом, подумал он, есть ещё реакция, и интуиция, слава богу, пока не подводит.

Но ему просто повезло; следующий порыв легко подхватил и его и по спирали, смещаясь вправо по кругу, поднял к потолку.

Тренер на мгновение завис – в этот момент всё и случилось.

Раздался звук рвущейся стали.

«Рама не выдержала», – успел подумать Иван Трофимович.

Ролики слетели с креплений станка и раскалёнными снарядами разлетелись в разные стороны, теряя по пути свои подшипники и оси. Один из них, чуть не задев тренера, пролетел мимо, с грохотом ударился в потолок и свалился на пол, другой вылетел в окно и, упав в снег, тут же превратил его в пар. Куда подевались ещё два, Иван Трофимович не заметил.

Всё произошло в считанные доли секунды.

Тренер висел под потолком и видел, как его ученик на велосипеде, слетев со станка, приземлился на пол. Колёса велосипеда забуксовали, превращая покрышки в лохмотья, прорезая стальными ободами бетонную стяжку.

Ещё доля секунды – и сумасшедшая сила инерции швырнула велосипед, а вместе с ним и Володю прямо в сверкающий тоннель, мгновение – и он скрылся в нём.

В тот же миг ветер ослаб. Обломки паркета, клочки матов, спортивная скамья и с ними Иван Трофимович упали на пол.

Тишина накрыла спортивный зал, только вьюга за разбитыми окнами продолжала свою унылую песню, подбрасывая в оконные проёмы снежную пыль.

Тренер прислушался к себе – вроде бы цел.

Он медленно поднялся на ноги – ничего не болело. «Легко отделался, – подумал он. – Повезло».

Он огляделся по сторонам – зал было не узнать. Вполне приличный спортивный зал превратился в чёрт знает что. Словно здесь поработала бригада рабочих, имеющих задачу сломать и ободрать всё, до чего они смогут добраться. – Стёкол на окнах нет, стальные решётки сорваны с рам, с пола исчез паркет, со стен и потолка свисают лохмотья покрытия. Светильники сорваны и уничтожены, кое-где искрят оборванные провода. В зале не осталось ничего ценного.

Среди куч мусора вперемешку со снегом всё ещё стоял, постепенно теряя свою яркость, сверкающий круг.

Иван Трофимович подошёл к тоннелю и заглянул внутрь. Разглядеть что-то в его глубине было невозможно, всё ещё яркий свет не позволял смотреть долго, глаза заслезились, и он невольно отвёл свой взгляд.

– Вот и всё, – чуть слышно сказал он. – Володя ушёл, а для меня всё осталось по-прежнему. Работа, которая не может меня удовлетворить, тоска и одиночество. Больше у меня нет ничего и, видимо, уже ничего и не будет.

– Иван Трофимович… – услышал он чуть слышный голос.

Тренер замер, прислушиваясь.

– Да что же вы, идите скорей, пока проход открыт, – послышалось снова.

«Наверно, я сошёл с ума», – думал он, не веря своим ушам, боясь пошевелиться. Ему казалось, что голос доносится из светящегося тоннеля и очень похож на голос Володи.

– Спешите! Проход скоро закроется. Всё, что вам нужно, давно уже здесь!

– Кто меня зовёт? – ему никак не удавалось поверить, что зовут именно его.

Он снова огляделся вокруг: грязь и разрушение. Володя исчез. «Где он? Как я объясню его исчезновение? Как я объясню, что здесь случилось? – Это никак и никому не объяснить…. Но что меня ждёт там?»

Неизвестность впереди, за сверкающим кругом, пугала Ивана Трофимовича, неизвестность его собственной жизни – приводила в ужас.

– Скорее… е! – снова раздался голос.

Эх, будь что будет, решился тренер и шагнул вперёд. Светящийся круг за его спиной схлопнулся, превращаясь в яркую точку, а через несколько секунд исчезла и она.

*

И всё…

То, что случилось дальше, оказалось для меня недоступно.

Видение закончилось, и всё вернулось назад.

Я обнаружил себя неуверенно стоящим в туманной неопределённости, вне реальности, на краю своей жизни.

Что это было? Что я увидел?

Это никак не назовёшь воспоминанием.

Куда меня занесло?

Последнее, на чём я остановился до этого, был эпизод, где я стоял в объятиях своей мамы, остро переживая разговор со своим тренером, в отчаянье от того, что мне пришлось оставить спорт.

Всё, что я затем пережил, причём пережил так, словно действительно находился там, казалось странным.

В реальности всё происходило иначе.

Я снова вспомнил.

Вот я вошёл в квартиру – мама, услышав, что я вернулся, позвала к себе.

Я подошёл к ней, обнял её, пряча лицо, стараясь скрыть от неё свои чувства.

Она, поглаживая меня по голове, сказала:

– Что бы ни случилось, Володя, знай: на этом свете нет ничего непоправимого.

– Не уверен, мама, – грустно ответил я. – Сейчас мне кажется по-другому.

– Не хочешь рассказать?

– Извини, но пока мне трудно об этом говорить. И мне нужно побыть одному.

– А как же ужин? – спросила она печально.

– Не обижайся, но пока не хочется.

Я видел со стороны, как я отстранился от неё и прошёл в свою комнату.

Там, в октябре 1980 года, для меня ничего не менялось – я оставил спорт, и мне предстояло научиться жить по-другому.

Здесь одновременно с этим я пережил и альтернативный вариант. События развивались, я был в центре их развития, но теперь, когда они закончилось, мне казалось, что все они очень далеки от реальности, словно я посмотрел фильм о самом себе. – Выдуманную историю со странным концом – историю о том, что могло бы быть, если бы я….

«Так не бывает», – думал я.

– Где и кто видел сверкающие проходы? – спрашивал я себя.

– Но ведь я сам и видел, – отвечал я себе. – Или… что…? – Всё это мне просто привиделось?

Я запутался и уже ни в чём не был уверен.

– Но рассказ тренера! – вспомнил я. – Он был, и тренер рассказывал примерно о том же, что видел и чувствовал я. От этого просто так не отмахнёшься.

Выходит, это не просто видение?

Выходит, всё это было.

Было в каком-то другом измерении?

В каком-то другом варианте моей собственной жизни?

Но как такое возможно? И что это за проходы? И что скрывает за собой хрустальный свет? Что за ним? Иное измерение? Другая грань моего мира? Иная плоскость восприятия?

Что я видел? Что мне показали? Зачем? – Чтобы я мог острее почувствовать, что потерял, от чего отказался? Чтобы я вернулся и попробовал сделать то, что привиделось мне?

– Нет! – крикнул я неизвестно кому. – Это невозможно, я уже ушёл, меня выгнали, обратного пути нет. Я не умею возвращаться.