В моей смерти прошу винить… (сборник) - Александр Варго

Ждать пришлось недолго. Часам к одиннадцати, когда Макс собирался выпить вторую кружку кофе со сливками, в офис влетел охранник со стоянки и первому же попавшемуся на глаза начал рассказывать, «как все это было». Он рассказывал несвязно, все время глотая окончания слов. Люди начали собираться вокруг. Никто толком не понимал, что произошло. Ясно было одно – что-то случилось на стоянке. Холодов, заметив излишнюю активность подчиненных вокруг человека в черной форме, вышел из кабинета и направился к несогласованному митингу.

– Какого черта вы все здесь собрались? – раздраженно спросил он.

– Артем Иванович, – к нему навстречу вышел жополиз Антохин, – там, на стоянке, кого-то убили.

– Кого? – недоверчиво спросил Холодов.

– Бобрышева, – ответил кто-то из толпы.

– Как? – выдохнул Артем. Он даже побелел.

И тут в разговор снова включился охранник. Только теперь он поведал обо всем очень доходчиво. На стоянку залетела «девятка» с тонированными стеклами как раз тогда, когда по ней шел «ваш лысый». Машина на полном ходу сбила его и, не останавливаясь, скрылась.

– Пьяный, наверное, – подытожил страж.

– Ну а что с Матвеичем? – спросил Артем.

– А куда он денется? Лежит себе там. Башка отдельно, он – отдельно.

Даже те, кто перешептывался, теперь замолчали. Макс не мог понять, что их так насторожило. Беспардонность рассказчика или развязка истории?

– А что с его головой? – осторожно спросил Артем.

– Отрезало подчистую, – сказал охранник и вскользь ударил правой ладонью по кулаку левой руки.

Вот тебе и третий раз.

Максим приехал домой около десяти вечера. Он ездил по городу и думал. Много думал. Шоу, террористы и заложники, Анжела, Димка и Киса. Что это? Звенья одной цепи или бред, засевший глубоко в его голове? Впервые за долгое время его не тянуло к телевизору. Выкатав весь бензин, Макс поставил машину во дворе. Лампочка «поплавка» в баке уже не мигала. Она горела, прожигая дыру в его голове. Он заглушил двигатель и вышел из машины. Какое-то время постоял, глядя на окна своей квартиры, на тарелку между ними. Вдруг он мысленно представил, как в его квартире что-то взрывается и их дом складывается, как карточный домик. Огонь и копоть, стоны и крики. Он видел, как его соседка по этажу бегала и искала свою дочь. У женщины не было руки. Наверное, оторвало взрывом. Одежда и обрубок все еще дымились. Сосед дядя Толик стоял на коленях, схватившись за уши. Из-под ладоней, из глаз и носа текла кровь. Старик что-то шептал. Скорее всего, молился.

Максим встряхнулся, и видения ушли. Все стихло. Окна безмолвно смотрели на него. Маркелов трижды сплюнул через левое плечо и пошел к подъезду. Он любил подобные шоу, но только смотреть. Участие не было предусмотрено. После развала Союза участником реалити-шоу «Террористы и заложники» мог стать кто угодно, причем без предварительной записи. И собственного участия в роли жертвы он боялся больше всего. И он очень надеялся, что не станет заложником ни в жизни, ни в шоу.

Максим принял душ, налил кружку какао и вошел в зал. Сел напротив телевизора, не решаясь включить его. Что бы в шоу ни произошло сегодня, он его просмотрел. И завтрашняя смерть будет полной неожиданностью. Точнее, сама гибель кого-то из сослуживцев признавалась сейчас им как факт, но вот имя жертвы он затруднялся назвать.

Вдруг Маркелова осенило. А что, если ему показывают, кто умрет, и ему нужно это остановить? Ага. Вечером подрочить, глядя на изнасилование завхоза, а утром облачиться в комбинезон Супермена и спасать ее хер знает от чего. Если первая часть его устраивала как проведение досуга с пользой, то вторая категорически отвергалась как бесполезная. Он не Супермен, и никакого сраного костюма у него нет. Он любит унижать и смотреть на то, как унижают. И если в этом мире люди делятся на террористов и заложников, то он не кто иной, как террорист.

Максим включил телевизор и, не задумываясь, переключил на «ТеррорТВ». Они были там. Каждый был занят своим делом. Кто-то мучил, а кто-то мучился. Такова жизнь. Жизнь и реалити-шоу.

Бандиты вытащили в центр какого-то придурка в широких штанах со множеством карманов. Максим не видел лица, но знал, что этот дохляк работает в отделе строительства региональным менеджером проекта.

– Пожалуйста, не бейте меня! – взмолился парень.

– Почему? – задал вопрос один из убийц.

– У меня гемофилия.

Бандиты на какое-то время зависли. Они переваривали услышанное.

– Ты пидор, что ли? – прозрел один из них.

– Нет, – поспешил ответить заложник.

– Тогда какого хера ты мне здесь ссышь в уши?

Парень сообразил, что его не поняли, и быстро произнес:

– Гемофилия – это плохая свертываемость крови. Я могу умереть от потери крови.

Макс чуть с дивана не упал. Это ж надо быть таким придурком! Это то же самое, если бы жертва изнасилования сказала насильнику: а у меня сегодня месячные, так что извини, у нас, наверное, ни хрена не получится. Придурок! Людям, способным на убийства, не свойственно чувство брезгливости и уж тем более сострадания.

Кто-то ударил его ногой по лицу. Парень упал. Кровь хлынула из разбитого носа. Заложник задергался так, будто находился в открытом море среди голодных акул и при всем при этом не умел плавать. Хотя в его случае, пожалуй, это самое верное сравнение. Кровь лилась действительно сильно. Об этом дохляке поговаривали, что он может сам себя убить степлером, но Макс никогда не понимал, о чем это они. Теперь все встало на свои места. Он мог пораниться чем угодно и умереть от потери крови, если ему вовремя не оказать помощи. А помощь ему здесь оказывать никто не собирался.

– Ты что, гнида, вечно жить собрался?

Сильный удар по лицу откинул голову, и она со звоном врезалась в бетонный пол. Звук, сочный, будто на пол уронили огромный крепкий арбуз, заставил сморщиться Максима.

– Ты покойник! – закричал один из террористов. – Вы все здесь покойники! Мы вас будем убивать до тех пор, пока не будут выполнены наши требования.

Черт! Требования! Что-то Макс их пропустил. Или они не были озвучены в прямом эфире? Тем не менее он просто жаждал узнать их.

Бандиты продолжили избиение безымянного менеджера проекта. Последствия для него будут в любом случае плачевные. Похоже, что этот проект для него последний.

Маркелова привлекла бегущая строка внизу экрана. Реклама – двигатель торговли, бляха. Обычно он не читал бред, отвлекающий от основного действа. Что там могло быть? Дешевая реклама? Или не менее дешевые объяснения в любви? Но здесь было что-то другое. Макс с неохотой оторвал свой взгляд от подрыгивающего ногами в предсмертных конвульсиях парня и начал читать.

Требования:

Начало неплохое. Как условия для приема на работу. Вы нам не подходите. Максим усмехнулся.

Требования: Мы прекратим убивать только тогда, когда вы перестанете смотреть наше шоу.

Макс подождал еще какое-то время, но бегущая строка больше не появлялась. Это все их требования? То есть просто нажать на кнопку «выкл» и прекратить убийства ни в чем не повинных людей. Ни в чем не повинных? Он посмотрел в черный экран. Закодированный канал. А так ли уж они не виноваты? Тварь Анжела не дала, Дима, ублюдок, опередил его и трахнул эту сучку, Киса не хотел брать его на работу. Ладно, эти в чем-то, может, и виноваты, но как быть с этим придурком в широких штанах? Что он тебе сделал? Не дал степлер? Занял денег и не отдал? Что? Он не смог ответить, но знал, что наверняка что-то есть.

«Даже если и есть, за это не убивают, – говорил ему здравый смысл. – Не убивают за отказ заняться сексом, не убивают за то, что кто-то тебя опередил, не убивают за отказ в приеме на работу. Нормальные люди никого ни за что не убивают».

Мы прекратим убивать только тогда, когда вы перестанете смотреть наше шоу.

Они ненормальные.

Макс почувствовал, что начал погружаться в сон. У него было единственное желание – проспать до утра без всего этого дерьма. Никаких шоу, никаких кошмаров. Просто спать.

Впервые за три года работы в этой фирме Маркелов опоздал. Сегодня он не услышал будильника, не почистил зубы, не завязал галстук и, как ни странно, не выспался. Обозленный на весь мир, а в большей степени – на себя, он вбежал по лестнице и, едва не столкнувшись с Холодовым, ввалился в помещение, разбитое на ячейки. Макс приготовился отражать выпады начальника по поводу опоздания и его внешнего вида, но Артем кивнул ему и спросил:

– Что, тоже плохо спишь?

Максим кивнул и собирался обойти начальника. Артем взял его за плечо.

– Зайдешь?

Это был вопрос. Не вызов к начальству «на ковер», а именно вопрос. Дружеский, ну, или приятельский. Эдакое приглашение на чай, от которого можно отказаться. Но Макс не отказался.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Маркелов и только сейчас заметил, что вид у Холодова немногим лучше его.