Янычары - Василий Сергеев

.g».D:TEXTFOENIXJANUCH9.BMP»;3.0»;3.0»;

КАРТА И КУКЛЫ

Просматривая историю, мы невольно поражаемся незначительному количеству идей рядом с богатым разнообразием фактов. Одной какой-нибудь идеей живет целое столетие.

Э. Кастеляр

Бурса

Византийская Бурса, разумеется, была взята – в 1326 году, – но было ли это победой? Орхан сравнивал ее с Троей (развалины которой находились здесь же, в трехстах километрах западнее), и, действительно, осада продолжалась чрезмерно долго, хоть Бурсу защищали только ее жители, византийцев она не интересовала. В 1261 году Михаил VIII Палеолог вернул империи древнюю столицу, Константинополь, и с тех пор Никея и малоазиатские районы Византии были фактически брошены на произвол судьбы. На них не было ни сил, ни средств. В наследство от Латинской империи новой Византии досталась нищая страна. Малая Азия – родина православия – почти вся принадлежала туркам, Греция – французам и каталонцам. Генуэзцы основали свою колонию – Галату – в самой столице, в Константинополе. Положение было безнадежным, и помощи Палеологам ждать было неоткуда. Католики грекам помогать не собирались.

Император отменил налоговые льготы крестьянам-акритам, ранее охранявшим границы, и здесь стало сокращаться население, упало хозяйственное значение этих территорий. Легко было росчерком пера восстановить налоги, но кто их будет собирать? Никейские горцы, которые прежде обрезали виноград или собирали оливки, готовили теперь мечи и стрелы: их жизнь всегда делилась между трудом и войной. У них хватало и отваги, и стрел к лукам: они укрывали женщин и детей в непролазных чащах, и, засев в крепостях, засыпали наступающих потоком стрел... Император же, жалея регулярные войска, отдавал эти земли готовым платить налоги тюркским племенам, переселяемым с Балкан.

Захваченную Бурсу Орхан сделал своей столицей.

Дела насущные

– Блистательный и могучий ничего не сможет добиться, если все будет делать сам! Воистину на каждое дело готовы многие люди, и они явятся, стоит лишь хлопнуть в ладоши! Дело могущественного – лишь следить, чтобы ни один их поступок не гневил Аллаха!

Орхан и Хайр уд-Дин наслаждались баней в захваченной Бурсе, которую уже было решено сделать столицей бейлика. Они возлежали на коврах на краю мраморного бассейна, перед ними стояли чаши с фруктами, дымился кальян. Обсуждалась проблема: как сделать столицу бейлика Османлы столицей мира! В том, что единственным путем добиться этого была торговля – торговля, надежно защищенная войском, – оба партнера уже согласились.

– Когда Осман-гази завоевал Караджи-гиссар, – продолжал Хайр уд-Дин, – и поручил его своему кадию и своему субаши, явился человек из бейлика Гермиян и сказал:

– Я готов отдать тени Аллаха на земле столько-то и столько-то динаров, чтоб, как прежде, собирать бадж с базарных торговцев.

– По какому праву ты будешь брать деньги с торгующих на базаре? – возразил Осман-гази. – Не рост ли это? Ведь, поистине, Аллах разрешил торговлю и запретил рост . В Коране сказано: «Давай же близкому его право, и бедняку, и путнику. То, что вы даете с прибылью, чтобы оно прибавлялось в имуществе людей, – не прибавится оно у Аллаха!» Разве полученная кем-то выгода может принадлежать другому? – И Осман-гази разгневался, отказываясь брать эти деньги, и велел человеку из Гермияна уходить, дабы гнев его не обратился в действие.

– Отец не понимал, что значит караванный путь через государство. Он не видел, какие выгоды и каким образом этот путь может принести, и потому не ценил его, – воскликнул Орхан. – Но мы, сделавшие заботу о путешествующих по караванным тропам своей заботой? Мы трижды должны подумать, как и какую подать взыскивать с них, пришедших издалека с товарами в наш город!

– Это мудро и справедливо! – подтвердил Хайр уд-Дин. – Хвала Аллаху, речи окружающих тогда же пролили свет мудрости в сердце Османа. Поистине, такой сбор установлен падишахами всех земель, и никого из тудджаров не отпугивает, – сказали тогда ему. – Берется же он не по праву сильного, но для того, чтобы на эти деньги обеспечить охрану караванов от разбойников и устроить в самом городе лавки и склады для товара. Но Осман отдал откуп в Гермиян... Мы не должны повторить его ошибок!

Торговля – занятие рискованное, но она и стоит того. Мои шпионы доставляют мне кое-какие цифры... Вот – ширазский купец Ходжа Шамс уд-Дин Мухаммед: получил в Сарае среднюю прибыль динар на два динара на проданный жемчуг, китайский шелк-сырец, шелковую камку, амбру, сандал, эбеновое дерево, индиго, перец, имбирь, мускатный орех. Закупив здесь шерстяные ткани из Европы и русское льняное полотно, он получил на эти товары в Гургандже и Герате от полутора до четырех динаров на динар! Четыре динара! Если бы мы смогли искоренить разбой на торговых путях, каждый купец был бы готов заплатить за это любые деньги – те, что они сейчас платят наемной охране. Впрочем, это охрана порой бывает такова, что... купец должен быть умелым воином – и всегда быть начеку....

Бадж хорош еще и тем, что он позволит блистательному и могучему избавиться от ненужных товаров, чтобы помочь своим мастерам, и привлечь нужные. Ибо если нам не хватает рабов, то достаточно прокричать на майдане, что повелением султана сбор за ввоз рабов отменяется – и со всех концов рабов будут приводить в наш благословенный город, надеясь получить большие деньги, даже продавая рабов дешевле. А если наши медники не находят сбыта для своих кумганов и чайников, то блистательному довольно повысить сбор за ввоз в город чеканной посуды, и торговцы не будут везти ее сюда! Я уже подготовил нужный фирман! В нем указан и человек, который возглавит дело откупов и контроль за финансами, – дефтердар... А чтобы правильно определить бадж, пусть шейхи таифа и хирфов встречаются время от времени во дворце. Это будет называться «диван» , и, поистине, на него сможет опираться блистательный имам, строя свое государство. Ислам – это известь, соединяющая камни в надежную крепость; а камни эти – таифа! Поистине, султан, возвышающийся над другими правителями как путеводная звезда, может и обязан соединить сотни тысяч подданных в единый организм, указав каждому его место в соответствии с его способностями и вознаграждая каждого по справедливости!

– Клянусь Аллахом, я поставлю свою тугру на этом фирмане!

– Да соблаговолит блистательный склонить свой слух и к другому моему слову! Теперь, когда гази со всех сторон стекаются к вашей счастливой столице, собираются под знаменем султана, нам нужно подумать, чем им платить.

– Я – владетель моей страны, и я награждаю гази-героев, наделяя их тимарами или даже мюльками .

– И это неправильно: я говорю эти слова в полной готовности за них расстаться с жизнью! Благодеяния забываются, и на следующее утро малик , царь и бог в своем мюльке, может не вспомнить, кому он обязан этими землями. Раздавая мюльки, блистательный, возможно, закладывает основу завтрашнего развала государства! Не проще ли рассчитываться с воинами должностями при дворе – разумеется, с соответствующим денежным содержанием? Или давать в тимары не сами земли, а лишь доходы с них?

– М-м-м... Это надо обдумать! Но продолжай!

– Зазорно правителю, обладающему правом хутбы , в своей стране рассчитываться со своими воинами монетами, оставшимися от прежних владетелей! Поистине, султан имеет право чеканить монету. Монетный двор ждет указаний могущественного.

Хайр уд-Дин протянул Орхану пробный серебряный дирхем. На одной стороне ее значилось арабской вязью: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его», на другой – «Султан величайший Орхан ибн Осман. Да сохранит Аллах его царство!»...

Орхан некоторое время завороженно глядел на монету, перевернул ее в пальцах и еще дольше глядел на реверс...

– Он такой же, какими были дирхемы Кей-Кобада! Поистине, эти резвые посланники в мошнах купцов и сумках дервишей разлетятся по всем странам мусульманского мира, свидетельствуя, что родилось новое государство, взявшее на себя охрану ислама и заботу о торговле! Клянусь Аллахом, ты обрадовал меня!

Но не это волнует меня – меня заботит Восток! Сегодня в наших руках этот удж ; слепой дервиш пересечет его поперек, пока новорожденная луна достигнет полноты . Но Македония Зу-ль Карнайна была не больше! Будут ли ильханы завтра платить дань нам? Падут ли они к копытам моего коня? Поистине, один лишь Аллах – слышащий, знающий!

– Да услышит могущественный султан: ничего не будет, если не согнуть сегодня шеи уджбеев! Они смотрят врозь, ищут своей выгоды, а Абу-Сеид – вернее, Тимурташ, его ставленник, – пользуются этим! Но Абу-Сеид, а следом за ним и его наместник закусили поводья; даст Аллах, эти поводья и станут для них поводьями отъезда!