Житие, проповеди - Серафим Звездинский

О, какое счастье и какой в то же время великий и долгий подвиг! Вот тебе, родной, мои чувства и переживания до пострига и после. Когда я сам все это вспоминаю, что произошло, то жутко становится мне: если бы не помогла благодать Божия, не вынес бы я этого, что пережил теперь. Слава Богу за все!

Октябрь 31. 1908 г. Сергиев Посад

143

ПУТЬ АРХИЕРЕЙСКИЙ

слово при наречении во епископа

(20.12.1919)

Во имя Отца и Сына и Св. Духа!

"Христос, оставил нам образ да последуем стопам Сего. сего ради да течем на предлежащий нам подвиг, в. шрающе на Начальника и Совершителя веры Иисуса. Архиерея Великого, прошедшего небеса".

(I Петра 2. 21; Квр. 13. 1, 2. 4)

Святители Божий, Ангелы церквей Христовых, Бога Триипостасного, "неисповедимою благостью и богатым промыслом" (6 свят, молит, на веч.), святейшего и чадолюбивей-шего отца нашего Патриарха изволением, Бо-гомудрых святителей Богомудрым советом аз, недостойный, призываюсь ныне к служению архиерейскому, призываюсь "к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе" (Филипп. 3, 14).

В предпразднество Рождества по плоти, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа предпразднествую архиерейство свое, в день памяти священномученика Игнатия Бого-

145

носца готовлюсь стать носителем великой благодати архиерейской. В сей священный для меня час и достопамятный день, о чем скажу и о чем возглаголю? С чего начну слово мое? С чего? Дабы не услышать из уст Божественной Истины того же упрека, который обращен был к девяти, "не десять ли очистишася, да девять где?" Како не возвратишася воздати славу Богу", но дабы уподобиться тому, который "видев, яко исцеле, возвратися, славя Бога и паде ниц при ногу Его, хвалу Ему воздая" (Лк. 17, 15–18), и я с ним возвра-щуся назад, мысленным взором взираю на путь, мною уже пройденный. Взираю… и видя чудно благодеящую мне на сем пути десницу Божию, такожде "славя Бога, падаю ниц при ногу Его, хвалу Ему воздая". Славою и хвалою слово мое предначинаю "от избытка сердца" (Мф. 12, 34), аще восклицаю гласом евангельским и глаголом пророческим: "исповедаю тися, Господи, Отче небес и земли, яко Ты влек меня и я увлечен. Ты сильнее меня и превозмог… И был в сердце моем как бы огонь горящий, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его и не мог (Мф. 11, 25; Иерем. 7, 9). Ты влек меня, Господи, к служению Тебе и гласом хлада тонка, тихим веянием ветра "благодати Твоея", влек и бурею земною, вихрем крепким (3 Цар. 19; 11, 19). Вихрем крепким и бурею земною, влек ты меня, когда я сопротивлялся влечению Твоему, со страхом и трепетом повиновался

146

Тебе. Ты влек меня к служению Тебе с самых юных годов, влек через дивные, сладчайшие, умилительные, древние напевы, среди которых я вырос. Влек через Божественную литургию, стоя за которой еще в юности, я всегда распалялся сердцем: "Твоя от Твоих Тебе приносити". Влек через доброшумный благовест колоколов Лавры Сергиевой, под кровом которой 4 года воспитывался я в Академии. Влек через чудодейственную, цельбоносную раку мощей Сергия Преподобного, приходя к которому и челом моим к нему припадая, я всякий раз слышал внутри меня сильный призыв: "Иди, служи Христу"… Влек Ты меня к служению Тебе чрез знакомство со многими духовно настроенными иноками, примером жизни своей заставлявшими меня "иноческого жития правила принимать и с любовью лобызать". Влек Ты меня особенно через одного святителя-инока, отсутствующего здесь телом, но верою присутствующего сейчас со мною духом, который ежедневным, огнепла-менным служением Божественной литургии углублял всегда мой ум в глубочайший смысл Жертвы Безкровныя, заставляя трепетать и воздыхать мое сердце, воздыханиями неизглаголанными, заставлял повергаться меня ниц, перед неисповедимым величием сего таинства странного и преславного. Завершил Ты влечение мое к служению Тебе, Господи, через старца-затворника, в обители Зосимовой подвизающегося, который властным и реши-

147

тельным, полным благодати словом своим окончательно исторг меня из мира. Так влек Ты меня гласом хлада тонка. А когда я дерзнул сопротивляться Тебе, послал Ты мне болезнь лютую, от которой восстать живым я не чаял, будучи приговорен к смерти двумя врачами: гомеопатом и аллопатом. И когда врата смерти раскрылись уже предо мною, предстал у одра болезни моея врач небесный, чудно меня исцеливший, и в память чего и воспет был святый сей в песнях духовных покойным отцом моим, протоиереем Иоанном. Так влек Ты меня и бурею земною! "Исповедую благодать, проповедую милость, не таю благодеяния" (из молитвы вел. освящения воды). И не отступил еси Ты, все творя и Себе меня влача, дондеже и на высоту архиерейства привлек мя еси. Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою" (Мф. 11, 26).

И се ныне стою пред высотою архиерейской. Восходя на нее, хочу рассмотреть, что такое за высота эта, из каких сторон она слагается? Восхожу и вижу на высоте сей св. Григорием Богословом начертано, как бы огнем горящие, сии слова: "Завидная и опасная высота!" Так две стороны, две дороги… два пути указывает в архиерействе вселенский учитель: один путь — завидный, другой

— опасный; один — по-видимому — радостный и просторный, другой — исполненный скорби и тесноты. Первый — внешний, второй

— внутренний. Смотрю на первый — завид-

14'8

ный и вижу то, что всем и каждому видно в епископе: вижу встречи… поклонения, обоняю воню благоухания дыма кадильного… слышу пение и лики "Достойно есть", "Исполла эти деспота", "Да возрадуется душа твоя", вижу облачение… горе подъятые руце с дикирием и трикирием… Слава… слава… честь… честь… Завидная высота, вожделенная! Но ни на этой чести и славе, ни на этих встречах, поклонениях, ни на этих ликах, ни на этой внешней, видимой всем стороне архиерейства, останавливаюсь я своим вниманием. В наши скорбные и тяжкие дни видная для меня становится вторая, далеко не всем видная сторона архиерейства, второй тернистый путь его. Смотрю на этот второй путь и вижу на нем то же, что видел некогда ветхозаветный пророк, и, видя, со страхом воскликнул: "Кто сей исходящий от Эдома в червленых ризах от Восора, столь величественный в одежде Своей, выступающий в полноте силы Своей? "Аз есмь, изрекающий правду, силен еже спасати". "Почто убо червлены ризы Твоя и одежды Твоя, как от топтания в точиле?" "Аз, глаголет, един истоптах точило, и из народов никого не было со мною" (Исайя 63, 1–3). За Сим, от Эдома исходящим, за Сим Архиереем Великим, прошедшим небеса (Евр. 4, 14) и следует сейчас мысль моя, сердце мое, все существо мое, дабы видеть истинный, подлинный путь архиерейский, Сим Архиереем Великим проложенный. "Владыко мой Гос-

149

поди, Архиерею преславный, Учителю, где живеши?", — вопрошаю Его с Андреем и Иоанном, и слышу ответ Его: "Прииди и виждь" (Иоанн. 1, 38–39). Се по глаголу Твоему прихожу и хочу видеть архиерейство Твое: кое оно, Кое величие его, кая слава его, кая честь его? Нарекаемый ныне во архиерея, хочу видеть Наречение Великого Архиерея Иисуса: како и где бысть оно? Облекаемый ныне в светлый чин архиерейский, хочу видеть и светлость Архиерея Иисуса, встречу Ему оказанную, облачение Его Архиерейское… Хочу слышать: "Да возрадуется душа Твоя", "Исполла эти деспота". Ему пение. Кое это есть? Восходя ныне на кафедру архиерейскую, хочу видеть и ту кафедру, на ней же стояше нози Сего Великого Архиерея Иисуса… Хочу видеть и первую Архиерейскую резолюцию, Сим Архиереем начертанную… хочу видеть… И что же вижу? О, смущается дух, трепетом священным объемлется, исполняется и переисполняется сердце… Вижу прежде всего наречение Его: Глубокая ночь… Гефсиманская весь… Дремлющий масличный сад… Петр, Иаков и Иоанн… и "яко вержением камене" (Лк. 22, 41) Иисус, от них отошедший…" Да, святители Божий, здесь именно, в Гефсиманской веси свершилось первое наречение Новозаветного Архиерея, здесь, именно в Гефсиманском саду, десница Отчая ткала первый архиерейский омофор и возлагала омофор сей — заблудшее, яко овча, человечество, грехи всего

150

мира на плещи Архиерея Искупителя. И, о, посмотрите, сколь тяжел, сквль невыносим омофор сей для Самого Богочеловека… Вижу, как под тяжестью его сгибаются Божествен-ныя рамена… Вижу, как под бременем его, Архиерей Иисус, "поклонь колена" (Лк. 22, 41), "паде на лице Свое" (Мф. 26, 39), "паде на земли" (Мк. 14, 35). Вижу, как возложивши омофор сей на плеща Свои, Возложивший "начат ужасатися, скорбети и тужити" (Мф. 26, 37; Мр. 14, 42). Слышу и самые скорбные глаголы Его, из глубины сердца болящего исходящие: "Прискорбна есть душа Моя до смерти", "Пождите, будите зде и бдите со Мною" (Мф. 26, 38; Мр. 14, 34). Таинственное страшное наречение! Наречение: "с воплем крепким, со слезами" (Евр. 5, 7); наречение с мольбою: "Отче Мой, аще возможно есть, да мимо идет чаша сия" (Мф. 26, 39), наречение, потребовавшее явления ангела "с небеси", укрепляющего Нарекаемого. Се наречение Архиерея Иисуса!

Хочу видеть и первую встречу, оказанную Сему Архиерею, Гефсиманский омофор на Себя подъявшему. "Прииди, — глаголет, — виждь!" Что же вижу? Вижу, яко "Иисусе изыде со учениками Своими на он пол потока Кедрска, идеже бе вертоград", а Иуда прием спиру и от архиерей и фарисей слуги, прииде там со светилы и свещами и. с ним народ мног со оружием и дрекольми". (Иоанн. 18, 1–3; Мр.