Школьный кошмар Арти Ховарда - Роберт Стайн

— Школьное правило, — настаивал тот, подбираясь ко мне.

Тут на столике у стены зазвонил телефон. Блистер повернулся к нему. Он засунул рулетку в карман штанов и велел:

— Жди здесь.

Он покатил свое тяжелое тело к телефону.

Я застыл на месте, не в силах решить, что делать.

И тут все мониторы на стене одновременно замигали.

Я удивленно уставился на них. Классы на экранах то появлялись, то пропадали. Я услышал низкое жужжание, которое превратилось в странный шум.

Экраны внезапно стали черными. Затем белыми. Затем опять черными.

А потом, пока я смотрел на них, раскрыв рот, на мониторах появились четыре слова. Три темно-красных, словно кровью выведенных слова мигали на каждом мониторе:

«АРТИ, БЕГИ, СКОРЕЕ!»

14

Я изумленно уставился на красные слова. Они пугали меня. Кто мог посылать мне сообщение?

Я повернулся к столу. Мистер Блистер смотрел в другую сторону, прижимая телефонную трубку к заостренному уху.

Что же мне делать? Ждать книг? Или последовать совету на мониторах?

Я размышлял недолго. Не сводя глаз с Блистера, я сделал шаг назад, а потом развернулся и рванул прочь со всех ног.

Я знал, что Блистеру меня не догнать; он был слишком большим и неповоротливым.

Мои кроссовки вздымали облака пыли, пока я бежал по бетонному полу. Я мчался по длинному коридору с низким потолком, потом по кладбищу с его старыми кривыми надгробиями и снова по коридору.

Большие красные буквы с мониторов не выходили у меня из головы.

«АРТИ, БЕГИ, СКОРЕЕ!»

Кто мог предупредить меня? Кто знал, что я в библиотеке?

Что за опасность мне грозила?

Мой мозг просто кипел. А еще надо было придумать, как объяснить мисс Макви, почему я не принес книжки.

Добежав до лестницы, я совсем выбился из сил. Я едва дышал, грудь болела.

Я остановился перевести дух. Тогда-то я и увидел то, что изменило все.

Я поднял руку, чтобы вытереть пот со лба. И увидел нечто, заставившее меня вскрикнуть от ужаса.

На моей ладони был красный след от ожога.

Ожога, который я получил, схватившись за горячую трубу в подвале.

Но я не трогал трубу сегодня. Я не обжигал руку сегодня.

Я обжег ее, когда был здесь в первый раз — во сне.

Я застыл на месте, в ужасе глядя на собственную ладонь. Что все это значило?!

Ты не можешь обжечься по-настоящему во сне.

А этот ожог был настоящим. Я потрогал его пальцем: рука болела.

Так что все это значило?

Получается, мой первый раз здесь вовсе не был сном. Не был сном. Не был. Не был.

Все это было на самом деле.

Мой первый день в школе Ардмор был настоящим.

И вот я здесь, проживаю первый день заново. Заново, во второй раз. Весь день, с самого начала.

Только на этот раз он еще страшнее и намного, намного опаснее.

Первый день в новой школе был худшим днем в моей жизни. И сегодня, повторяясь вновь, он обещал оказаться еще хуже.

Наверху, на первом этаже, зазвонил звонок на обед. Этот звук заставил меня подпрыгнуть. Я опустил руку. Но перед глазами все еще стояла красная метка ожога, она будто впечаталась в мой мозг.

Я знал, что если пойду на обед, то уроню поднос, а потом стукнусь лбами с Шелли. А потом сделаю так, что Брик сломает ногу. И вся школа меня возненавидит.

Я не мог позволить этому случиться снова. И когда я поплелся вверх по лестнице, меня волновало только одно.

«Как остановить все это?»

15

Я решил пропустить обед. Это уж точно изменит весь день.

Я пошел вверх по лестнице. Коридор был полон учеников. Почти все они направлялись в столовую.

Я поспешил в кабинет мисс Макви за своим рюкзаком. Но сначала просунул голову в класс: к счастью, ее там не было.

Я забрал рюкзак и пошел к столовой. В очереди я заметил Брика и его друга Дарнелла.

У входа валялась огромная куча рюкзаков. Похоже, на время обеда все просто сваливали свои вещи за дверью. Я бросил свой рюкзак в общую кучу, но в очередь не встал. Я знал, что произойдет, стоит мне взять поднос. Вместо этого я открыл заднюю дверь и вышел на улицу.

Солнце заслонили густые облака. Я пошел к детской площадке, навстречу мне дул прохладный ветерок. Воздух приятно охлаждал горящие щеки.

Мой живот бурчал от голода.

Конечно, мне хотелось есть. Но я знал, что поступаю правильно. Нужно было изменить ход дня. И начать следовало с обеда.

Я прошел по травянистой лужайке и сел на качели, обхватив руками цепи, на которых они висели. Раскачиваться я не стал — качели были слишком малы, к тому же мне хотелось подумать.

Здесь было тихо и хорошо. Где-то вдалеке послышался автомобильный гудок. На лужайке напротив школы мягко жужжала газонокосилка.

Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Что именно здесь происходило? И что я мог сделать?

Вопросы мне отлично удавались. Но вот ответов на них не было. Ни одного.

Когда я открыл глаза, на качелях рядом со мной сидела Шелли. Она причесала волосы так, чтобы прикрыть шишку на лбу. Но ссадина на подбородке все равно была видна.

— Тяжелое утро? — спросила она.

Я кивнул.

— Да. Похоже на то.

Шелли раскрыла коричневый бумажный пакет и вынула сэндвич.

— Арахисовое масло без желе, — сказала она. — Хочешь половину?

Я взял из ее рук половину сэндвича.

— Спасибо!

— Первый день в новой школе — всегда отстой, — сказала Шелли.

— У меня не первый день, — сказал я. Мой голос дрожал. Шелли единственная во всей школе была добра ко мне. А я должен был кому-то все рассказать. И я решил поделиться с ней.

— Сегодня мой второй первый день, — сказал я. — У меня уже был один первый день. Я… сам не понимаю этого. Но все повторяется заново.

— Как скажешь, — пожала плечами Шелли.

— Нет, я серьезно, — сказал я. — Это не шутка. Я не могу понять, что происходит. Честно говоря, мне страшно. Этот день уже был, и вот…

— Арти, ты странный, — сказала Шелли.

Порыв ветра сдул с ее колен бумажный пакет, мы оба наклонились за ним — и треснулись лбами.

— Ай! — вскрикнула Шелли и отскочила от качелей. — Ты опасен! — сказала она, потирая голову.

— Прости, — прошептал я. И тут же выпалил: — Ты меня ненавидишь, да?

Шелли пристально посмотрела на меня, не отвечая.

— Сейчас звонок зазвенит. Увидимся. Держись от меня хотя бы в паре метров, ладно?

Не успел я ответить, как Шелли развернулась и побежала по траве к школьному зданию. Ее черные волосы развевались на ветру.

«Молодец», — сказал я сам себе. Я посидел на качелях еще немного, размышляя о чем попало. Вообще-то по большей части я думал о Шелли. Похоже, я запал на нее.