Испанские шахматы - Наталья Солнцева

Виктор показал Грёзе большой глобус на деревянной подставке:

- Смотри, какой красавец!

Она нетерпеливо отмахнулась.

- Где твой друг?

Невысокий худощавый паренек помахал им рукой - сейчас, мол, подойду. Он не заставил себя ждать. Его волосы были гладко зачесаны назад, костюм висел на сутулых плечах, как на вешалке. Пиджак и брюки казались слишком просторными для своего хозяина. Модный, завязанный свободным узлом галстук не мог исправить впечатления, что паренек носит одежду, на два размера большую, чем надо.

- Знакомьтесь, это Анатолий, а это - моя соседка, - не называя Грёзу по имени, представил их друг другу Виктор.

- Очень приятно, - обнажил в улыбке мелкие неровные зубы его приятель. - Я к вашим услугам. Виктор говорил, вам нужна консультация по поводу комплекта старинных шахмат. Вы их принесли?

- Да.

- Давайте посмотрим. Пройдемте! - Он показал рукой в сторону отдельного прилавка, отгороженного от общего зала резной деревянной ширмой. - Там у нас стол экспертной оценки. Разумеется, я смогу дать только предварительное заключение. Для получения сертификата необходимо провести более тщательное исследование вашего раритета.

- Ты уверен, что это раритет? - с сомнением произнес Виктор.

- Ну, я полагаю…

- Я просто хочу вас кое о чем спросить, - не дослушала паренька Грёза. - Никакого сертификата нам не надо.

- Еще легче, - наклонил он прилизанную голову на тонкой шее. - Приступим.

На прилавке за ширмой стояли мощная настольная лампа, что-то наподобие микроскопа, компьютер с плоским монитором, чуть поодаль лежали лупы разных размеров и пухлые, растрепанные справочники.

Когда Грёза достала из пакета сундучок, у худосочного паренька загорелись глаза.

- Вы позволите? - Он еще сильнее ссутулился, открыл сундучок и сунул в него длинный, острый, как птичий клюв, нос. - Так-так… интересно… чрезвычайно любопытно!

На вид ему было не больше двадцати пяти, но говорил он, как пожилой, умудренный опытом профессор из дореволюционного университета. Подобная манера вести беседу с клиентами, судя по всему, казалась ему солидной и вызывающей доверие.

Виктор познакомился с этим продавцом-консультантом по антиквариату, еще будучи сотрудником милиции, тот иногда снабжал их отдел ценной информацией. Не отказал и на этот раз: по старой памяти.

Грёза про себя окрестила паренька «дятлом», наблюдая за его суетливыми движениями и быстрыми, резкими поворотами головы.

- О-о! - воскликнул он. - Не ожидал! Признаться, я удивлен.

Анатолий, вооружившись лупой, тщательно, со всех сторон рассмотрел сначала деревянный сундучок, затем доску и перешел к фигуркам. Он брал их одну за другой, крутил, переворачивал, при этом цокая языком, подносил к самым глазам, отодвигал… и со вздохом ставил на стол. Процедура затянулась. Виктору стало жарко, он расстегнул куртку и бросал выразительные взгляды на Грёзу. Девушка напряженно следила за каждым движением продавца, еле заметно шевеля губами.

- Ну, что? - не выдержала она.

«Дятел», который словно забыл об их существовании, дернулся, слегка распрямил спину и обернулся.

- А откуда у вас эти шахматы? - спросил он. - Тут не хватает белой пешки и черного ферзя. Где они? Неужели утеряны? Было бы жаль. Набор редчайший! Мне не приходилось видеть ничего подобного. Я бы датировал вещь приблизительно пятнадцатым или шестнадцатым веком. Место изготовления, скорее всего, Испания. Не приходилось там бывать?

Грёза отрицательно покачала головой.

- А я вот съездил в прошлом году в Валенсию. Давно мечтал! Эти готические руины, мавританские дворцы, мечети, мостовые, уложенные еще древними римлянами, монастырь Святого Франциска, остатки феодальных замков, апельсиновые рощи на побережье, сиреневые горы, высушенные на солнце скалы, цветущий в долинах миндаль, маленькие деревни у подножия средневековых цитаделей, остатки крепостных рвов, заросшие выгоревшей травой, прозрачные ручьи и водопады между камней…

Его глаза затуманились, подернулись влагой, лицо приняло умиленное выражение.

Виктор потерял терпение.

- Э… э… ты говорил о шахматах, Толик, - напомнил он. - Что их могли сделать в Испании.

- Да-да! - встрепенулся тот. - Полагаю, именно так! Ваш комплект в своем роде уникальный, но все же он имеет определенные признаки, указывающие на манеру изготовления тамошних мастеров. Вот, можете убедиться…

И парень пустился в долгие подробные объяснения, показывая на ту или иную деталь, подкрепляя свои слова непонятными терминами и авторитетным мнением неизвестных Виктору и Грёзе знатоков. В его речи завораживающе проскальзывали - Мадрид, Севилья, сеньор Рамирес Лусена, королевские сады, выставка шахматных коллекций в Филадельфии…

Из этого затейливого, обильно сдобренного звучными именами и названиями монолога следовало, что испанские мастера издавна славились изготовлением изобразительных шахмат, причем их излюбленными персонажами были странствующий рыцарь Дон Кихот, прекрасная Дульсинея Тобосская, оруженосец Санчо Панса, конь Росинант, ветряные мельницы и прочее.

- Это я уже знаю, - заявила Грёза.

- Где же тут Дон Кихот? - уставился на шахматные фигурки Виктор. - Где мельницы?

- Я и говорю, что ваш набор, по-видимому, эксклюзивный вариант! - с пафосом воскликнул «дятел». - Да и знаменитый роман Сервантеса был написан позже. Кто-то создал эти шахматы либо сообразно вкусам заказчика, либо для себя. Минуточку!

Он включил компьютер, и его длинные тонкие пальцы запорхали по клавишам.

- Вот, нигде нет ничего подобного этому комплекту, никаких упоминаний. А наша база данных одна из самых полных. Хотя постойте…

Анатолий снова углубился в файлы и папки, от усердия подергивая кончиком носа.

- А кто такой Рамирес Лу… Лусенов? - проявил сыщицкое чутье Виктор.

- Не Лусенов, а Лусена, - рассмеялся «дятел». - Пятнадцатый век был романтическим временем! Если я не ошибаюсь, именно тогда Рамирес Лусена написал труд «Забавы любви и искусство шахмат». Понимаете? Люди во всем искали чувственную нотку, поэзию, пронизанную поклонением даме. Представьте себе тогдашнюю Валенсию: пальмовые аллеи и тихие пруды, шумные торговые ряды, запах олив, апельсинов и фиников, величественные готические соборы, римские бани и роскошные дворцы. Могущественные сеньоры под сенью благоухающих садов предаются любовным мечтаниям или… шахматным баталиям! - неожиданно заключил он. - В Европе тогда увлекались шахматами и коронованные особы, и рыцари, и музыканты, и купцы, и - кто знает? - возможно, даже простолюдины. Кажется, именно молодые валенсийцы сочинили поэму «Шахматы любви»! Испанцы начали играть в шахматы по-новому и назвали этот стиль «игрой Дамы», заложив в него двойной смысл. Во-первых, подчеркнули, что самой сильной фигурой новых шахмат стал ферзь, королева. Во-вторых, сделали комплимент благородным и очаровательным женщинам.

При столь унылой внешности Анатолий, нужно отдать ему должное, имел возвышенную и поэтическую натуру.

- Ферзь? - переспросил Виктор. - Что-то я не понял.

- Очень просто, - улыбнулся консультант. - С тех самых пор ферзь-королева обрела право ходить на любые расстояния по вертикали, горизонтали или диагонали. И ей не стало равных! Кстати, вы меня отвлекли от поиска. Простите…

Он просматривал файл за файлом, разочарованно хмыкал, качал яйцеобразной головой, снова щелкал по клавиатуре.

- Что вы ищете? - придвинулась поближе Грёза.

«Дятел» оторвался от экрана монитора и потер свой покатый высокий лоб мыслителя.

- Ваши шахматы напомнили мне одну легенду, якобы родившуюся в Валенсии. Странствующие цыгане, которые называли себя фламенкос, по слухам, занимались магией, и некоторые сеньоры и сеньориты обращались к ним с разными просьбами. В основном их интересовало то же, что и людей во все времена: как приворожить кого-то, разлучить, навести порчу, любым способом заполучить желаемое. Цыгане-фламенкос считали себя потомками египетских фараонов, а в Древнем Египте, как известно, существовала самая сильная форма магии, по сравнению с которой наши доморощенные «магистры колдовских наук» - просто несмышленые дети. Между прочим, есть мнение, что знаменитое искусство фламенко уходит корнями в тайные ритуалы страны пирамид. И вот один богатый высокопоставленный сеньор, который все в жизни испробовал, от скуки заказал лучшему мастеру-резчику по дереву комплект шахматных фигур, похожих на крошечных человечков. Когда они были готовы, сеньор пригласил к себе во дворец старую цыганку и посулил ей полный ларец золота, если она придаст фигуркам жизненную силу.

- Как это? - хором произнесли Виктор и Грёза.

- Не знаю, - пожал тощими плечами молодой человек. - Однако цыганка исполнила его просьбу. Может быть, она очень нуждалась в деньгах или тот господин чем-то ей приглянулся, задел какую-то струнку в ее душе - словом, старуха своими заклинаниями наделила шахматные фигуры магическими свойствами. «Сначала разыграй ситуацию на шахматной доске, - сказала она. - А потом жди, чтобы все воплотилось в жизни. Только запомни: эти фигурки питаются жизненными соками. Если они начнут действовать, кто-то умрет». - «Ах ты, злодейка! - возмутился сеньор. - Я о таком не просил. Отмени свое чертово колдовство!» - «Поздно, - промолвила цыганка. - Заклинание не имеет обратной силы. Ты пожелал, твой и грех будет. А я - ни при чем!» Взяла обещанное золото и… пропала. Сеньор заснул, сидя в кресле, и проспал до утра. На рассвете он пробудился, сообразил, что визит старой колдуньи - не что иное, как сон, успокоился и занялся обычными делами. Но нет-нет да и возвращался мыслями к сундучку с шахматами. Сон не давал ему покоя. «Что, если попробовать? - спрашивал сеньор не то у себя, не то у кого-то неведомого, выше его по рангу. - Ведь этого не может быть! Какие-то деревянные фигурки никоим образом не повлияют на судьбы людей, не заставят обстоятельства измениться! В это же смешно верить!» Сеньор долго сопротивлялся, но искушение оказалось слишком велико, и он не удержался, рискнул. Результат поразил его и напугал до смерти.