Грех (СИ) - Штогрина Анна

Из своего мрачного кабинета издалека в окне хозяин Греха казался крупным мужчиной, угрожающе опасным. Когда он подойдет ко мне ближе, я смогу оценить весь гигантский масштаб предстоящей работы. Боюсь представить, какой у него член… Надеюсь, ему не повезло, и он с мизинец.

Ох, жесть, какая дурь в башку лезет от ужаса. Был бы у него маленький член, Настя бы не преминула об этом упомянуть. А так, придется отрабатывать на совесть. Последний секс у меня был месяца четыре назад на выпускном. Надеюсь, я еще помню, что куда и как.

Хотя, вспоминая этого развратного зверюгу, он быстро мне освежит память и скрутит меня в крендель.

— Девушка, вам точно в этот клуб? Он сегодня не работает, — вглядываясь в лобовое стекло, произнес таксист.

И, вправду, входная дверь в Грех была закрыта, охранников возле входа не было видно, и обычные прожекторы и неоновые баннеры были выключены.

Я вспомнила, что бдсм вечеринка — это закрытая тусовка для избранных извращенцев. Вероятно, организаторы не привлекают внимание других посетителей в дни пятничного разгула нечисти.

— Да, спасибо, — ответила я водителю и, оплатив поездку, смело шагнула навстречу своим страхам.

На двери было прикреплено объявление, что пройти в «Грех» сегодня можно через черный вход.

Странности начинали вызывать тремор. Пальцы дрожали, когда я обошла здание вдоль по улице и свернула в темный переулок. Страхи возвращались в мою душу. Крупная хаотичная дрожь сотрясала тело.

Обычно возле второго входа тусовался персонал на шумных перекурах. Сейчас же было пусто и мрачно.

Музыка не грохотала из окон, в окнах не мигали дискотечные лампы и огни. Казалось, что «Грех» пуст. Никто, кроме меня не пришел грешить в пятницу!

Тревога охватила меня сильнее, когда я вошла в неосвещаемый коридор.

Я ступала медленно, будто шла по раскаленным углям. Сердце стучало очень гулко и громко в окружающей тягостной тишине.

Стало до безумия страшно. Дверь на улицу протяжно скрипнула и закрылась. Я чуть не взвизгнула от этого звука. Окружающая атмосфера напоминала декорации к фильму ужасов, к классическому хоррору в американском стиле.

Мне такой расклад вообще не нравился. Нервы итак были на пределе от предстоящего действа, до треска натянуты канатами, норовящими вот-вот лопнуть. Так еще и атмосфера и обстановка вокруг была мрачная, возбуждающая все мои фобии в голове.

Я прошла по коридору до тонированной стеклянной двери в клуб. Толкнула ее — заперто. Что за черт?!

Оглянулась по сторонам. Глаза немного привыкли к темноте. Несколько других дверей — в охранное и подсобное помещение были тоже закрыты.

Только в дальнем тупиковом повороте коридора я заметила тусклый свет. Дверь в кабинет Ареса была приоткрыта…Меня заманивали в самый жуткий тупик лабиринта.

Сглотнув вязкую слюну, я медленно пошла в том направлении. Чем ближе я подходила, тем тяжелее становились ноги. Казалось, я по колено увязала в зыбучем песке и каждый шаг давался сложнее предыдущего.

Спасали только мысли о родителях. У меня нет вариантов. Я должна…

В кабинете никого не оказалось. Одинокий громоздкий стол с кожаным офисным креслом, мониторы видеонаблюдения на стене, зашторенные окна и запах. Едкий и тяжелый. Безысходность, табак и сандаловое дерево.

Я хотела уйти. Очень. И в тоже время меня убивала неизвестность. Где Арес, чтоб его?! Передумал меня трахать…

И в ответ на мои опасения, спины коснулся легкий ветерок. Хищник загнал добычу и теперь неумолимо приближался…

Настало время молиться!

Глава 22. Макс Романов

Прогулка в прошлое…

Макс Романов.

— Романов, ты что устроил в женской раздевалке? Боевиков насмотрелся и решил, что ты бессмертный? — проректорша Дарина Голицына смерила Макса взглядом питбуля, оценивая странную решимость в глазах этого щенка. Раньше таких подвигов за ним не наблюдалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я устроил? — хрипловатым голосом переспросил он.

— Зачем налетел на Павлика? — мягким, по-кошачьи бархатистым голосом пропела эта стерва, сканируя Макса взглядом, словно ожидая, что он расплачется как первоклассник.

— Вы же всё прекрасно знаете, — вздохнул он. Язык не поворачивался сказать «Ваш отмороженный сынок хотел изнасиловать МОЮ Лизу», к тому же бесил вызывающе-спокойный, клоунский тон мамаши Пахана.

— Я знаю, что ты у нас парень тала-а-антливый и с фантазией. Когда первый эротический триллер напишешь, книжку подаришь? А-а, ты же у нас этот, игрун.

— Геймер, — поправил Макс машинально, чутье подсказывало — победа будет нелёгкой.

— Да хоть гейниколог, чудо ты моё расписное, — хохотнула она. — А Пашке ты неплохую трёпку устроил, хотя у него разряд. Ну-ну, поменьше будет с мамой ссориться. Меня уже по горло достали его похождения, — добавила она и оценивающе смерила Макса. — Чем занимался? Бокс? Борьба? Анаболики вкалываешь?

— Шлюхоборство, — ледяным тоном ответил Макс. — Вкалываю с душой. И фантазией.

— Молодец какой! А за своё шлюхоборство не хочешь загреметь по полной? Ты ведь уже совершеннолетний, пойдешь в колонию… Лизонька, зайди, солнышко. Ты здесь? — обернулась проректорша к двери.

— Да, — Сокольская вышла из подсобки, одёрнула разорванную юбку и встала, глядя перед собой пустыми глазами. Лёгкий макияж смыла полностью, поэтому сейчас выглядела растрёпанным ангелом, которому оборвали крылья. Макс даже решил, что такой персонаж пригодится ему в новой игре. Только сюжет надо прописать получше.

— Чем вы там занимались в раздевалке? Расскажи нам, мне очень интересно.

— Пах… Павлик учил меня самообороне. Защищаться. Самообороне учил, — прошептала краснея Лиза то, что ей повторили трижды перед приходом Макса. — Чтобы никто не нападал.

— А-а, так это ты на моего Пашеньку напала и юбку разорвала? — Дарина Васильевна окончательно вошла в судейский образ.

— Я. Ой! В смысле — нет. Поскользнулась, — в огромных небесных глазах Лизы заблестели слёзы.

— Так ты под ноги лучше смотри, солнышко. А то на жопу таких приключений найдёшь — шлюхоборством не отделаешься. Хм! Знаешь про такой вид спорта?

— Кое-что слышала, — казалось, Лиза сейчас разрыдается. У Макса от негодования сжались кулаки так, что побелели пальцы. Зачем его любимую девушку приперают к стенке?!

— А тебе наш Романов подробнее расскажет. Да, Максим, шлюхоборец ты наш?

— Хватит! — не выдержал он.

— Это же ты у нас неудержимый, Романов. То, что ты Павлику навалял — лично я не против. Но зачем ты помешал девушке курс молодого бойца закончить?

— Я её защитил! — сквозь зубы рыкнул Макс.

— А ты думай, Романов, кого защищать. И от кого. Видишь, дама против твоей защиты — она говорит, ты помешал. Нагло и некультурно помешал, Максим, заниматься страстной и взаимной самообороной! Я все верно поняла, Лизонька, с твоих слов?

— Ммм… — Сокольская бросила отчаянный взгляд на Макса, потом перевела зарёванные глаза на проректоршу. Та улыбнулась. — Да. Верно.

В Лизе боролись противоположные чувства. Макс защитил ее и помог сбежать из раздевалки от насилия. Но он по прежнему не понятный ей фрик. И смотрел на нее странно холодно. Осуждающе.

— Значит, я помешал тебе, Лиза, с Пашей развлекаться?! — переспросил парень медленно. Осознание стервозной сущности всех девушек отрезвляло и охлаждало его пыл. Вот значит как Сокольская запела! Обидно и досадно стало влюбленному герою.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я…Макс не стоило, — Лиза совсем растерялась. Ей сложно было подобрать правильные слова. Ситуация в которую ее загнали напоминала жернова. С одной стороны резал взгляд проректорши, с другой кололи шпильками сердце зрачки Романова, что от злости начинали темнеть и приобретать из изумрудного оттенок болотного ила.